Ознакомительная версия.
Звон разбитого стекла и громкие воспоминания о кровных родственниках по женской и мужской линии.
— Извини, приятель, я возмещу.
Я открыла глаза, и они начали вылезать наружу, как перископ подводной лодки. Облитый горячим кофе Никос самым наглым образом перелезал на мой балкон!
— Это незаконное вторжение! — ультимативно заявила я, разрываясь между желанием посмотреть вниз, на останки своей любимой кружечки, и присоединить к ней еще чьи-то нахальные останки.
— Подай на меня в суд! — вполне миролюбиво предложил Никос, подхватывая меня на руки и сажая к себе на колени.
Мне сразу стало хорошо, тепло и уютно. Невзирая на пролитый кофе.
— А теперь можешь добавить туда оскорбление словом и действием. — И начал целовать. — Насилие не забудь приплюсовать… — Он уверенно продолжил домогательства.
Я обвилась вокруг Ника цепкой повиликой, запустила жадные руки в густые черные кудри, простонала в жаркий рот свою жажду и… решительно оттолкнула.
— Нет! — спрыгнула я с колен мужа. Ну это только для красного словца спрыгнула — а на самом деле элегантно свалилась ему под ноги, запутавшись в пледе.
Тщеславие — это грех! — вякнула полузадушенная совесть.
Хорошо-хорошо… Брякнулась ожиревшим бегемотом и в который раз за этот день почувствовала себя идиоткой. Состояние становится привычным и незыблемым!
— Глазам не верю! — ухмыльнулся обалденно сексуальный Никос в легком пиджаке и черном гольфе, бережно поднимая меня с мозаичной плитки. Чисто выбритый и пахнущий моим любимым одеколоном с древесными нотами белого мха, кипариса, сандала и ладана, которые обволакиваются мягким послевкусием лайма, можжевельника и кофе с корицей.
Ой, кажется, кофе с корицей — это мое!
— Ты — и у моих ног!
Согласна!
Я присмотрелась внимательней снизу вверх: длинные стройные ноги были обуты в техасские ковбойские сапоги и упакованы в сногсшибательно облегающие черные джинсы и могли сразить любую леди возрастом от пяти до девяноста пяти. Ник, сволочь, применил запрещенное оружие.
Мы в ответ будем ангельски непрошибаемы.
— И не верь! — по-дружески посоветовала я, вылезая из пледа.
— Не могу, — честно признался муж, шаря взглядом по моему телу. — Слишком уж много простора для воображения!
Естественно! Коротенькая маечка и мизерные шортики практически ничего не скрывали, зато все показывали! Просто бесплатная экскурсия по мне!
— А ты не смотри! — окрысилась я и снова наглухо завернулась в плед, как в римскую тогу.
— Мужик, ты там живой? — раздалось снизу. — Тебя твоя благоверная еще на куски не порубила?
Я заглянула через перила.
Внизу стояла рабочая машина электрической компании с «корзинкой». Около средства передвижения отирался молодой испанец в спецовочном комбинезоне, которого (парня, разумеется. Комбинезону Никос даром не сдался!), видимо, и заботила судьба доставленного по назначению предмета. Какой бодрый, однако, мужик! Тошнотворно жизнерадостный. Сейчас подкислим ему существование!
— Уже закончила шинковать! — громко, на всю улицу гаркнула я. Мурлыкнула, выгибаясь в сторону электрика: — Показалось мало, сейчас спущусь и продолжу!
Испанец застыл, потом до чего-то додумался и быстро-быстро запихался в машину. Газануть у него, правда, за долю секунды не получилось, но они вдвоем с напарником честно старались… до первого полицейского.
— Офицер! — окликнула я седовласого представительного мужчину, направившегося для выяснения обстоятельств нарушения парковки к машине. — Вы их задержите подольше, у меня есть что им показать!
— Извините, не могу, мэм. Служба… — козырнул мне коп под истеричное хрюканье Никоса.
— А фауне слова не давали! — повернулась я к Казидису. — Счас пойдешь обратно тем же путем, каким и пришел!
— Так ты ж их перепугала! — сделал большие испуганные глаза Никос.
Я не купилась. Играет без огонька. Разве если в самом деле скоростным лифтером поработать? Может, тогда актерская выучка Никоса проявит себя в должной мере?
— Кого волнует чужое горе?! — пожала я плечами, одной рукой поправляя растрепанную прическу. Добила: — Как настоящий мужчина, ты должен быть готов на все!
— На ВСЕ? А как же «вместе и в горе, и в радости»? — проникновенно спросил муж, широко ухмыляясь. — И я готов на все! Как то: закрыть тебя свои телом… — Он еще незаметно придвинулся.
— Не продолжай! — остановила его я — и морально и физически. Самое главное, физически. — В целом картина ясна!
— Да-а? — усомнился Никос, подвигаясь поближе. Видимо, в расчете на мой обморок. Шпильку ему в ногу, а не обморок!
— Да! — утвердительно кивнула я. — Раздутое самомнение, прогрессирующий склероз, половая невоздержанность и перегруженное либидо. Будем лечить! Ампутацией!
— Моя пылкая маленькая жена, — проурчал Ник, придвигаясь еще ближе и протягивая руки. — Такой накал страстей!
— Но-но! Руки! — Я опять остановила греческого ползуна. — То ли еще будет! — зловеще пообещала оборзевшему супругу. Как тигрица набросилась на благоверного: — Ты что устроил в ресторане?
— А что я там устроил?
Не знала бы, точно поверила. Сразу и навсегда. Угу: и в горе, и радости!
Похоже, ампутация нужна мне. Головы!
— Зачем ты поиздевался над Грегом Лаваццо? — нахмурилась я. — Что он тебе плохого сделал?
— Издевался?.. Я?! — искренне удивился Никос. — Да ни в одном глазу! Его только вежливо предупредили о последствиях необдуманных поступков — и все…
— Все?!! — Наглости его не было предела, зато был предел моему терпению! — А если бы невежливо, то как бы это выглядело?
— Неэстетично… — криво ухмыляясь, отрезал Казидис, по-кошачьи тихо подбираясь все ближе и ближе.
— Это не смешно! — Я на всякий случай отодвинулась. Гневно выплюнула: — Ты чуть его не покалечил!
— Чуть не считается! — Честному выражению глаз мужа мог бы позавидовать опытный карточный шулер. Вдогонку: — Ему еще повезло!
— Да ты что! — всплеснула я руками. Прошипела разъяренной гадюкой: — А мне — нет! Мне уж точно не повезло!
— Почему? — И снова поползновения в мою сторону.
— Потому, что в моей жизни появился ты, и теперь там ни для кого другого места нет! Я в круговой осаде! — рявкнула я. — Даже таблички «Занято» на лоб не нужно! Вместо нее у нас ты на полную ставку работаешь!
— Что тебя не устраивает?
Он действительно не понимает или просто валяет дурака — простите, дуру?!
— Меня не устраивают сроки! — отдышалась я от возмущения. — Слишком все быстро!
Ознакомительная версия.
