– Нет, – ответил Леандр, – я не стану тебя убивать как вор в ночи.
Король опять издал тихий добродушный смех, будто читал сыну сказку на ночь.
– Леандр, воры не так уж плохи, а убийства рядятся в разные одежды. Нет смерти и убийства, которое было бы лучше прочих. Если ты можешь меня убить, способ едва ли заслуживает внимания. Ты желаешь прикончить своего отца и думаешь, что будешь спать крепче в ближайшие семьдесят лет, если сделаешь это благородным образом. Но твою честь запятнает отцеубийство, и никакие высоконравственные оправдания не вернут ей белизну. Ты ждёшь признания, чтобы очистить собственную душу? Что ж, ладно. Всё, что она тебе рассказала, – правда, а ещё было много другого. На моих руках больше крови, чем ты смог бы пролить за всю свою жизнь. Я этим горжусь. Это моя корона и мой скипетр! Жаль, что в тебе нет такой целеустремлённости, напора. Но ты поймёшь, как и все мы. – Тут король элегантным жестом отбросил розовое одеяло. Оказалось, что он полностью одет – на нём были потрёпанные кожаные штаны и нагрудник от доспеха, – и с головы до ног коричневый, будто гнедой конь. – Тебе нужно оружие? Ты и впрямь явился настолько неподготовленным? Плохой из меня отец. По крайней мере этим я могу подсобить. – Он вытащил из-под матраса кинжал – отблеск пламени скользнул вдоль лезвия, как шустрый лосось.
Ошеломленный Леандр принял оружие, едва ли чувствуя его рукоять в своих пальцах. «С той давней ночи, – подумал он, – когда я покинул Дворец, всё шло не так, как предполагалось».
Принц сел рядом с отцом – так близко, что почувствовал запах его сухой кожи, запах раскалённого песка.
– Я… прощу прощения.
Измаил, владыка Восьми королевств, закатил глаза и, выхватив собственный кинжал, приставил его к горлу Принца.
– Если ты не можешь справиться с одним пустяковым убийством, какой из тебя король? Вот как всё делается, сын мой.
Но, прежде чем он перерезал глотку Леандру, Гнёздышко, о которой оба забыли, увлечённые разговором, откинула голову, метнув чёрной гривой по полу. Она снова закричала – громче, чем в тот раз, когда явилась на свет, и все окна, стеклянные штучки разлетелись на осколки, а птицы попадали с небес. Вороны, воробьи, зяблики один за другим падали за окном, будто многоцветный дождь. Крик был исполнен гнева, нараставшего точно полноводная река, пока она смотрела, как отец-который-не-был-отцом собирается убить Принца. Когда кинжал коснулся шеи юноши, голос девушки разбил лезвие на части, и один из осколков угодил прямо в королевский глаз.
Леандр колебался лишь мгновение, а потом вонзил свой нож в грудь короля со всей силой, навалившись на рукоять, и клинок вошел как следует, глубоко.
Но король продолжал смеяться, даже когда у него на губах появилась кровавая пена.
– Помни, сын мой, – прохрипел он, умирая, – смертью своей наставляю тебя. Вот что такое власть. В конечном итоге нож всегда оказывается в твоих собственных руках.
Гнёздышко стояла на балконе Замка, одетая в мерцающее белое платье. Она смотрела вдаль, где предгорья превращались в настоящие горы.
– Я всегда желал одного – покинуть это место, – сказал Леандр, приблизившись и положив руку ей на плечо. – Освободиться. А он сумел меня поймать и запереть здесь навсегда. Меня приравняли к нулю навечно.
– Но гнездо выживет, братец, – ответила она.
Её голос с каждым днём становился мелодичнее. Леандр обнял сестру.
– По крайней мере ты со мной, Гнёздышко. Хватит и этого.
Но она выпуталась из объятий и с грустью посмотрела в его усталые глаза.
– Нет. – Она вздохнула. – Я ухожу. Я должна уйти. У меня есть долг, как и у тебя. Ты спас королевство своего отца, а я должна позаботиться о землях своей матери. – Её взгляд опять скользнул к дальним холмам, точно они были тенями, что охотились за ней. – Когда летала, я знала, кто я и что мои крылья… взяты взаймы, но не думала об этом. Не знаю, почему сохранила разум в теле птицы, – заклинание не должно было так подействовать. Но я любила ветер, и луну, и мою мать. Без причины – просто любила. Теперь причин предостаточно, и все они сходятся в пещере где-то в тех холмах, и лишь у меня есть право войти в неё. Ты рождён для престола – тебя назовут Королём-калекой, утратившим благословенные пальцы. Появятся истории, а затем легенды. Тебе от этого не сбежать, как мне не сбежать от воспоминаний о ветре, что ласкал мой живот. Вероятно, ты сможешь что-то изменить и остаться принцем, хотя все, у кого есть голос, будут звать тебя королём. А возможно, и нет. Но я не могу остаться, чтобы учить тебя. Я утратила всё, что имела, и мне нужно отыскать это снова у бедных потерянных Звёзд. Мы оба должны отыскать свой путь к силе и научиться с ней обращаться. Твоё гнездо не может быть моим.
Леандр сдерживал слёзы, грозившие вот-вот упасть на изящное плечо сестры.
– Но ты уйдёшь не сразу, верно? – спросил он сдавленным голосом. – Я этого не вынесу. Здесь так одиноко! Со временем я научусь держать власть, как уголь, и не обжигаться. Но ты должна остаться ещё хоть ненадолго, ради меня. Мы должны быть семьей, хотя бы на некоторое время. Хоть чуть-чуть.
Гнёздышко повернулась к нему с улыбкой ярче десятка полуденных солнц.
– Конечно, я побуду с тобой, мой единственный брат, мой родной.
Утром она исчезла, словно её и не было. Король в одиночестве стоял посреди огромного зала цвета слоновой кости.
Рассвет принялся наряжаться в синее и золотое, украшать волосы красными самоцветами. Он протянул руки к двум детям, почти заснувшим на подоконнике на вершине башни. Голова мальчика лежала у девочки на коленях, её руки гладили его волосы, пока она договаривала последние слова сказки. Ветер прошелся по Саду, подняв вихрь белых лепестков, которые потекли прохладными реками, то и дело сливаясь в водовороты. Дикие птицы вскинули головы и запели с такой страстью, что песня чуть их не убила.
Мальчик взглянул на девочку, чья голова украсилась короной из солнечного света, сияющим венцом из жидкого золота. Её тёмные глаза тепло светились, будто камни, отполированные течением реки.
– Это была удивительная история! – воскликнул он, восторженно обнимая девочку.
Скользнув вниз по плющу и осыпающимся камням, девочка напоследок одарила мальчика робкой улыбкой. Он следил за ней, сияя, и нежные руки солнца касались его лица.
– Завтра я расскажу тебе другую, ещё более странную и удивительную, историю, если ночью ты вернёшься в Сад, ко мне…
Смеясь, она спрыгнула на траву и унеслась прочь от башни, исчезла среди деревьев, и волосы струились за нею, точно обещание.
