- Разбивайте лагерь. Сколько вам нужно времени?
- До полуночи управимся, - сверкнув в сумраке острыми зубами, усмехнулся перевертыш.
- Тогда поторопитесь. Леди не годится оставаться на ночь без крыши над головой.
- Будет исполнено, Хозяин.
Перевертыши справились быстро - едва небо окончательно потемнело, а звезды проступили на нем удивительно крупными бриллиантами, на верхушке холма был сноровисто разожжен костер, затрепетала на ветру высокая палатка. По мягкой траве проворно раскатились принесенные слугами богатые ковры. Густые ветки какого-то кустарника оказались сплетены между собой в подобие просторного шалаша. Более того, внутри уже ютился щедро накрытый стол, вдоль стен стояли изящные плетеные стульчики. Под потолком приятно светили два крохотных магических огонька. А немногочисленный мусор, образовавшийся во время приготовления лесных "хором" Владычицы, волшебным образом куда-то испарился.
- Эланна? - потеребила Белка за рукав проходящую мимо повелительницу, только-только собравшуюся зайти в шатер. - А ты сюда много народу позвала?
Эланна удивленно обернулась.
- Не очень. Почему ты спрашиваешь?
- Да так. Не хотелось бы, чтобы эту красоту истоптали.
Рен Эверон тихонько фыркнул, но не стал говорить о том, что только люди способны за одну ночь изгадить и испоганить лес так, что его потом придется несколько веков отмывать и выращивать заново. Тогда как эльфы испокон веков почитали и хранили свои леса в неприкосновенности. Никогда не случится такого, что от присутствия Перворожденных будет плакать земля и горестно зашелестят пораненные деревья. Лес - это их дом, колыбель, их защита и опора. Ни один эльф не сорвет живой цветок и не сломает зеленую ветку. Природа одаривала их всем, что было необходимо для жизни, и они не смели обидеть свою мать недостойным поведением.
Но презренному полукровке такое трепетное отношение не понять. Хотя довольно странно, что у него вдруг шевельнулось в душе хоть какое-то почтение.
Леди Эланна с улыбкой отвернулась.
- Не волнуйся, Бел. Поутру тут все останется, как было, даже если бы я пригласила с собой все население Дворца. Но сюда придут лишь те, кого я хотела бы видеть - несколько моих советников, желающие поучаствовать в охоте, маги Разума, совсем немного придворных дам и подопечные рена Эверона.
- Это хорошо, - облегченно вздохнула Белка. - То есть, господина Поганэ ты пригласила не потому, что он тебе нравится, а потому, что этикет, мол, надо соблюсти... а еще это значит, что пока меня не будет, ты не успеешь заскучать и не пожалеешь, что согласилась на эту прогулку.
- Таррэн пойдет с тобой?
- Нет. Он не вмешивается в дела Стаи. К тому же, - Гончая странно улыбнулась, - вместе с ним охота всегда превращается Торк знает во что. В лучшем случае добыча удерет, а в худшем - останется на свежем пепелище. Вместе с лесом, испарившимся озером и теми несчастными, кто рискнет подойти ближе. А тут я не хочу портить пейзажи - больно красиво. Поэтому мы пойдем одни.
- Охотники тоже?
- Угу. Они у меня еще дикие. Любят порезвиться на свободе.
- А ты как же? - удивилась Эланна.
- А что я? Надо же за ними присмотреть... вот залезу к кому-нибудь на холку, свешу ноги и посижу себе вдосталь, пока они будут носиться в поисках подходящего следа. Удобно, тепло, сухо... не волнуйся, я им не помешаю. Зато уж наблюдать за ними - одно удовольствие: как работают, стервецы, как работают!
Владычица осторожно покосилась на отошедшего в сторону Таррэна.
- И он не против?
- Нет, - еще более странно улыбнулась Гончая. - Я же говорю: он не вмешивается в дела Стаи. Как и Тиль, кстати. Так что я оставляю тебя в их чутких руках и под надежным присмотром. А Золотые проследят за тем, чтобы никаких неожиданностей не случилось.
Рен Эверон, не отходящий от повелительницы ни на шаг, выразительно взглянул на троих Светлых и одного Темного эльфа, которых высокие лорды соизволили взять на охоту: рены Лан и Итар были ему немного знакомы -самые молодые эльфов в свите лорда Тирриниэля. А вот рен Сартас показался начальнику дворцовой стражи весьма опасной личностью. Одно лишь то, с какой уверенностью он общался со знатью Народа во время Бала, говорило о многом. А уж когда на том же Балу этот Темный рискнул вступить в вежливый спор с реном Авероном, стало ясно - ушлый гость далеко не один век занимается подобными переговорами. И дипломатические тонкости изучил лучше, чем хитро расположенные линии на своих изящных ладонях. Более того, сам ллер Тирриниэль не гнушался порой выслушивать его советы, так что можно с уверенностью утверждать, что держащийся в тени рен Сартас - та еще акула. И он далеко не так смирен и прост, как кажется с первого взгляда.
Рен Эверон бесстрастно проследил за тем, как следом за Владычицей к озеру вышли несколько десятков придворных дам в таких же охотничьих костюмах. Затем к ним с вежливыми улыбками присоединились такие же разодетые кавалеры, которых госпожа Эланна имела честь именовать своими сторонниками. Посмотрел на то, как они шумной компанией поднялись на холм и выразили витиеватую благодарность Владычице за грядущий (наверняка чудесный!) вечер. Как маги с вожделением принялись оглядываться в поисках наилучшего места для демонстрации своих способностей. Наконец, подметил тщательно укрываемые усмешки Охотников, наблюдавших за эльфами с немалой толикой снисхождения, и... неожиданно почувствовал, что они относятся к придворным франтам примерно так же, как те относятся к слабым короткоживущим.
И это странное чувство почему-то здорово задевало. Потому что рену Эверону вдруг показалось... на долю мгновения... на какой-то жалкий миг... что безмолвно отошедшие в тень чужаки, внимательно следящие за каждым жестом лорда Таррэна, имеют на это полное право. И при необходимости сумеют быстро и уверенно обезоружить всех, кто здесь находится, включая его самого, окруживших холм стражей, примчавшихся на помощь магов и вообще, любого, кто хоть в мыслях заимеет зуб на их повелителя. Причем, это было больше, чем простая верность. Больше, чем уважение. То, как они смотрели на молодого лорда, подразумевало под собой нечто совсем иное, чем простое послушание или несвойственное этим зверям раболепство. Да и они не были для Темного лорда наемниками или обычными слугами. Не были ни презренными, ни слабыми, ни неумехами. А он не был для них богатым остроухим болваном, взявшим за причуду иметь в свите забавных человечков. Нет, было что-то еще в их отношениях: взаимное уважение, почтительное согласие, искреннее преклонение и непередаваемое восхищение воинов перед таким же, как они, бойцом и повелителем, который при желании вполне мог скрутить их в бараний рог. Но который при этом платил им за преданность не меньшим уважением и который чутко прислушивался к каждому обороненному ими слову. Не говоря уж о том, что никогда не отмахивался от советов.
