— Лика, а если людей убьет проклятие, созданное мной, но доставленное духами, как это будет расцениваться?
— Получится, что их убьет дух, — пожала плечами девушка. — Но ты не забыл о своем жреческом статусе? Я — богиня проказ, а не убийц и диверсантов.
— Ой, да ладно тебе. Вся разница только в том, что шалопаи малолетние, а диверсанты взрослые.
— Не шути так, Трим. Пора тебе уже серьезно относиться к новому статусу. Боги не любят, когда кто бы то ни было смеется над сферой их влияния. Запомни это и впредь не делай так больше.
— Такое ощущение, что тебя подменили. Куда делась та озорная девчушка, которую я знал?
— Выросла твоя юная богиня, Трим. Выросла. Осталось совсем чуть-чуть, и я буду совершеннолетней. Знаешь, только сейчас я стала понимать, что хотела бы продлить детство хотя бы на сотню-другую лет. Но в то же время взросление открывает такие перспективы и возможности… От этого уже не откажешься.
— Значит, наступило время, когда мы можем нормально поговорить? Вроде и твоя мать сказала, что ты мне все объяснишь, — поинтересовался я, одновременно проводя призыв духов. Ага, теперь привязать всех духов к одной из десятков заготовок под мелкие и несложные одноразовые амулеты, постоянно таскаемые с собой. Надолго такого кустарного способа не хватит, но пара часов у меня в запасе есть. Теперь осталось посмотреть оставленные следы жизнедеятельности лошадей. Уж их точно никто никогда не защищает. Разумеется, если это не скаковые лошади ипподрома.
— Как ты уже, наверное, понял, слухи о вражде папы с дедом сильно преувеличены.
— Да уж…
— Не перебивай! Нет, напряженность в отношениях Рагана и Кроноса присутствует. Но это, как говорит мама, из-за того, что дед любого кандидата в мужья дочери воспринимал в штыки. Извечная проблема отцов, считающих, что их дочери достойны лучшего. Собственно, и все недоразумения между предками возникли именно из-за этого.
— Хороши недоразумения, — воспользовался я паузой в монологе Лики. — Один континент стал полностью необитаем, Галантар — лишь условно и частично пригоден для жизни. Да и в других местах Ойкума до сих пор гуляют отголоски подобного недопонимания.
— Ну погорячились слегка. С кем не бывает? Зато папа доказал деду, что достоин маминой руки! Правда, потерял большую часть влияния в своем мире, да и тут не приобрел всю ее полноту. Ой! — Проказница картинно всплеснула руками и сделала страшные глаза. — Ты только при папке такого даже не вздумай подумать! А то…
— Ага, ага, помню. Боги крайне негативно относятся к сомнениям в их могуществе.
Фух, а то я уж начал действительно беспокоиться за Лику. Слишком серьезной она была с момента ухода Фреи. Взросление взрослением, но даже в переходный период у человеческих подростков характер не меняется столь радикально. Основа всегда остается целостной, просто добавляется юношеский максимализм и порывистость в суждениях.
Глупо, конечно, волноваться за богиню, если ее мать не посчитала нужным проявлять тревогу. И тем более глупо подходить к Лике с обычными человеческими мерками. Но ничего не смог с собой поделать: привязался я к юной шалопайке, несмотря на все ее закидоны. А может, и благодаря им.
Да, сколько уже копался в собственном разуме, а он до сих пор преподносит мне сюрпризы. Пожалуй, любой новый житейский опыт надо будет анализировать через призму всего уже прожитого. Сознание не есть нечто стабильное и не может им быть. Любое действие или его отсутствие влечет к переоценке прошлого. Как минимум к чуть другому углу взгляда на некоторые вещи.
— Спасибо, приятно, что ты обо мне беспокоишься. И нет, я не копаюсь у тебя в голове. Не забывай: теперь, чтобы чувствовать тебя, мне это просто не нужно, — улыбнулась Лика.
— Кстати об этом «теперь»… Что все-таки было с тем обрядом не так? Да еще до такой степени, что Кронос решил тебя наказать?
Проказница поморщилась и с минуту молчала, сделав вид, будто собирается с мыслями. Решив не терять времени, пустился в погоню за ушедшим караваном. Поговорить можно и в пути.
— Тут такое дело… Я ж неопытная еще… Вот и не рассчитала чутка…
Я скептически хмыкнул.
— Нет, я все сделала точно, но… Представь себе два шара. Один наполнен воздухом, а другой вязкой жидкостью и во много раз больше первого. Это, если ты еще не понял, я иносказательно и упрощенно сравниваю наши души. — Вот ведь язва: так «тонко» намекнула, мол, недостаточно у меня мозгов, чтобы понять весь масштаб произошедшего. — Теперь берем шприц и наполняем его воздухом из первого шара, тут же закачивая во второй. Взамен из второго берем такое же количество жидкости и закачиваем в первый. Ничего не напоминает?
— Совсем за идиота меня не стоит держать. Я как-никак тоже был участником этого процесса.
— Так вот, — как ни в чем не бывало продолжила Лика, — для меня такая прививка оказалась незаметна. Я просто растворила в себе твой «воздух». Тебе же… Воздух и жидкость удерживают свои позиции, и между ними образуется ограждающая пленка. Разумеется, постепенно происходит их взаимопроникновение. И все это сопровождается жутким раздражением. Ничего не напоминает?
— Так вот оно что! — До меня дошла наконец интерпретация происходившего со мной в последние пару недель.
Получается, было два возможных варианта развития событий: либо жидкость превращается в пар и равномерно распределяется по воздуху, либо жидкость впитывает в себя весь воздух. Условно, конечно. Если справляюсь, то для меня это становится вроде как прививкой, стимулирующей развитие. Не справляюсь — Лика ищет нового жреца, а я становлюсь ее сосудом. И что-то мне подсказывало, что во втором варианте от меня самого не осталось бы ни клочка личности. Для первого же варианта мне банально не хватало сил. Видимо, отсюда и проистекало желание кого-нибудь убить. Душа любого разумного кроме собственно ядра обладает еще приобретаемыми и вырабатываемыми за жизнь наслоениями. В смертный час часть таких наслоений не отправляется вместе с ядром богам, а остается осколками в мире. Как раз эти крупицы и принято считать душами, которые используют маги, затачивая их в кристаллы для своих нужд. В моем случае я, как жрец, убивая, пропустил бы через себя и эти осколки. Однако из-за собственных приобретенных повреждений души они не отправились бы вслед за ядром к Лике по связующему каналу, а поглотились бы мной. Получается, я инстинктивно жаждал получить строительный материал для заращивания собственных ран.
— Правильно. Другое дело, что тебе это не помогло бы. Осколки пошли бы не на укрепление твоей души, а послужили бы возникновению дополнительной преграды между нашими кусочками. Дальше — больше. Принесенное убийством разумного облегчение длилось бы недолго. Через некоторое время ты стал бы убивать постоянно и в конце концов сам себя погубил.
