- Ты хочешь мне что-то показать?
Она поднялась в воздух и полетела прочь от кладбища. Юноша помчался следом. Мысли одна за другой представляли догадки о местах, где мог скрываться упырь. Что ж, ежели Лада точно знала, где найти мертвяка, то все еще может получиться как надобно. Юноша в очередной раз признал преимущества птиц над людьми. А когда, задыхаясь, остановился под сенью раскидистой липы недалече от постоялого двора, и вовсе пришел к выводу, что уметь обращаться в разные сущности не так уж и плохо. Этот вывод мигом превратился в убеждение, когда Малк обнаружил подле себя ни капли не уставшую пустельгу. Лада используя недавний прием, уже тянула за штанину все еще не отдышавшегося любого. Время действительно утекало слишком быстро - сумерки уплотнялись.
Необычная пара тихонько стала подкрадываться к единственному горящему окну. Хвала богам, ставни плотно не закрыли, а, значит, можно было легко и быстро выяснить, что происходило внутри хаты. После коротких размышлений стало очевидно: мертвяка утащила именно хозяйка постоялого двора. Однако зачем? Юноша заглянул в окно. Посреди избы стояла лавка, на которой явно лежал тот самый покойник. Вокруг него суетилась хозяйка и что-то без передыху говорила. Сын мельника напряг слух.
- ...надобно похоронить человека как положено. Ишь выдумали - упырь... Давно всем ясно, никакого упыря здесь и близко не было. Ведьмак решил кому-то отомстить, а за это честные люди должны расплату нести. Ах, бедный-бедный, уж я тебе воздам за твою щедрость. Уж я тебя не обижу. Но и ты у меня в долгу не останься, - женщина резко обернулась. Малк еле успел вовремя присесть. Донеслось какое-то позвякивание, скорее всего, от монет. Юноша сызнова подтянулся к окну, лишь только поток слов возобновился.
- Твои похороны потребуют кое-каких расходов, - женщина тряханула красивым кошелем из алой порчи набитым до отказа. - Конечно, многое останется. Но с другой стороны ты ведь так и не успел заплатить ни за жилье, ни за пищу, ни за слово доброе. Знаю-знаю, ты б обязательно это сделал. Ну, да ничего, я сама возьму.
Постояличиха с удовольствием еще раз звякнула мешком с монетами:
- Ну, а остальное пойдет на благоустройство жизни моего сыночка. У него, знаешь, какая невеста! Нечета свихнувшемуся балбесу. Тому самому, что загубил тебя на пару с этим проклятым ведьмаком.
Глаза Малка сузились, а челюсти сжались. Ишь, нечета ее сыночку! Но юноша продолжал смирно стоять.
- Зачем же такой умнице и красавице, как Ладушка, мельничихой становиться? Она лучшего заслуживает. Тем паче, что ее отец, упаси, Знич38, его душу, скончался.
Малк отвел голову в строну и вдруг ощутил, как, от случайно увиденного, по лбу заструился пот. В углу избы мирно стоял, тот самый кол, который они с ведьмаком с таким трудом добыли и отправили в сердце упыря. Дура - баба! Знала бы, что натворила! Сумерки без малого превратились в непроглядную тьму. Где-то очень-очень далеко колдовской ночной взгляд с трудом уловил призрачный, почти растаявший луч солнца, уже скатившегося под землю. Медлить боле было нельзя. Малк подпрыгнул и, ловко подтянувшись, очутился внутри хаты.
- А-а-а-а! - завизжала женщина. - Да как ты смеешь! Вот вернется сын...
Но Малк не дозволил ей договорить, зажав рот ладонью:
- Зачем криками тишину рубить? Еще привлечешь кого незваного, - рука парня юркнула с дорожную сумку и извлекла лозу. Постояличиха в страхе наблюдала, как змеиные путы обвиваются вокруг ее запястий и щиколоток, не давая двигаться.
- Ты уж прости. Да только не следовало упыря в дом тащить. Его место в сырой землице, - Малк аккуратно вставил женщине в рот кляп. Странно, но она даже не сопротивлялась. И только тут юноша понял, что постояличиха боле не обращала на него никакого внимания. То, к чему приковало ее взгляд, полный немого ужаса, находилось за спиной парня. Мозг мгновенно сообразил, что именно это могло быть. Малк, выхватив меч, со скоростью ветра напал на ухмыляющуюся тварь, сидевшую в гробу. И не промазал. Лезвие отсекло когтистую руку по локоть. Но кровопивец этого даже не заметил. Его чудовищная улыбка стала еще шире, демонстрируя без стеснения невероятное количество зубов и длинный язык-жало. Ведьмак был прав: в упыре умерли абсолютно все части души, которые некогда принадлежали человеку. Теперь даже его глаза напоминали два кровяных шара с черными точками в центре.
Позже Малк и сам не сумел бы объяснить, как ему удалось в одиночку справиться с перерожденным упырем. Богатырское тело двигалось с умопомрачительной быстротой, словно превратившись в бездушное боевое орудие. Сама душа, будто отделилась и наблюдала поединок со стороны. Но главное было даже не в том, что юноша смог опомниться только после того, как закопал нечистика за границей кладбища, хорошенько обсыпав могилу маком. А в том, что он уже практически вернул ведьмаку свободу, а Ладе и волколаку человечий вид: на дне сумки лежало два куска запеченной на костре плоти кровопивца. Уже возвращаясь на постоялый двор, Малк обнаружил и еще один добрый момент - появился свидетель, который сможет подтвердить, что упырь и его учитель - две абсолютно разные сути.
Однако, когда, потерявшая сознание, постояличиха пришла в себя после нескольких капель живой воды, стало ясно: свидетелем ей не бывать. Женщина почему-то запамятовала все, что происходило в ее доме. Последнее о чем она могла рассказать, так это проводы ее сына к князю. Но с другой стороны неплохо было уже то, что она никому не станет выказывать своих ошибочных догадок, почему и за что ведьмак с Малком убили ее постояльца.
Сумерки давно уступили место непроглядной тьме. Непроглядной для всех, но только не для Малка. После того, как упырь с колом в сердце оказался погребенным под внушительной земляной насыпью, щедро очерченной семенами мака, ночь боле не представала порождением нечистиков и покровительницей разных тварей, противных человеческому существу. Наоборот, душа окуталась покоем и надеждой, даже уверенностью, что завтра, наконец, все закончится. Вздох принес в легкие приятную свежесть. Эх, жаль, что ведьмак отберет все свои дары по окончании договора. Ну, без обращения в волколака и уж тем паче в жабу (юношу передернуло от представших образов перепончатых пальцев и белесой кожи) Малк бы точно обошелся. Но вот умение видеть в темноте, словно днем, хотелось бы оставить себе навсегда.
Лада присела на подставленную перчатку.
- Устала?
Птица склонила головку. Юноше даже почудилось, что сапфировый цвет глаз несколько потерял свою глубину и насыщенность.
