Чертанов, лениво жуя финик, принялся расспрашивать ара-ми-ллаадцев о причинах их недовольства. И быстро выяснил, что те недовольны неожиданно возникшей конкуренцией.
Ара-ми-Ллаад — ближайший сосед Малого Кхагхоста. Сами хумахи редко выбираются за пределы своего острова. И потому почти вся торговля с внешним миром идет именно через ара-ми-ллаадских купцов. Те приезжают, обменивают свои товары на атолан, зерно и прочие продукты — а потом уезжают домой. И уже оттуда бесценный атолан расходится по всему архипелагу. Ара-ми-Ллаад — не слишком богатая страна, и немалая часть государственного бюджета зависит от торговли с хумахами.
— Ага, кажется, я понял… — умудренно произнес Колобков. — Теперь понятно, чего они такие обиженные… Ладно, щас как-нибудь зарамсим проблему. Зинулик, накрывай поляну, у нас гости!
Однако ара-ми-ллаадцы оказались настроены крайне недружелюбно. За стол они идти наотрез отказались. И вообще посматривали на «Чайку» с крайним подозрением — таких кораблей в этих краях раньше не видели.
— Несговорчивые какие! — посетовал Колобков, когда Чертанов перевел ему очередную реплику. — Как их зовут-то хоть? Вот ты, лоснящийся, тебя как зовут?
— Дабумбал, — угрюмо ответил спрошенный купец.
— А тебя?
— Дабумбал, — ответил второй.
— Что, тезки, что ли? А тебя как зовут?
— Дабумбал.
— Серега, ты ничего не путаешь? Может, они чего другое говорят, а не имена?
— Нет, все правильно, — холодно сообщил через переводчика купеческий старшина. — Нас всех зовут Дабумбал.
— Как это? — ошарашенно заморгал Колобков. — Вы что, клоны?
— В нашей стране каждого мужчину зовут Дабумбал, а женщину — Зехмира.
— Чего-то я не догоняю… А смысл?
— Все очень просто. Когда Смерть придет за мной, то будет искать человека по имени Дабумбал. Она придет в мою страну и спросит — где живет Дабумбал? А ей ответят — везде. В том доме живет Дабумбал. И в этом доме живет Дабумбал. В богатом дворце живет Дабумбал. И в бедной лачуге живет Дабумбал. Я Дабумбал. Он Дабумбал. Мы все — Дабумбалы. Смерть поищет-поищет, но так и не найдет нужного ей человека — ведь всех зовут одинаково. Поэтому она не сможет меня забрать. И никого другого не сможет.
— И это что, работает? — хмыкнул Колобков.
— Нет.
— Тогда какой смысл?
— Не задавайте глупых вопросов.
Дабумбалы оказались большими упрямцами и любителями качать права. Купцы других стран не проявляют особого интереса к хумахам, и Ара-ми-Ллаад давно привык считать этот сладкий пирог своей личной собственностью. А тут вдруг какие-то белые обезьяны появляются неизвестно откуда и начинают своевольничать.
Сначала они еще терпели, дожидаясь, пока земляне уберутся восвояси. Но вскоре обнаружился другой неприятный эффект конкуренции. Возникли непредвиденные осложнения в торговле с хумахами.
— Все как обычно, да? — говорил один из Дабумбалов, показывая большеглазому хумаху маленький серп. — Отличный острый серп, из хорошей бронзы. Хорошо для жатвы. Взамен — два мешка орехов, да?
— Это слишком много орехов! — неожиданно заявил хумах.
— Что?.. Как это — слишком много? Всегда же было по два мешка за серп!
— А теперь так не будет. Теперь только один мешок.
— Почему?!
— Цены изменились. Эти белые люди платят больше, чем вы. Теперь вы тоже будете платить столько же. Или уходите.
Другой Дабумбал торговался за партию розового масла:
— Шесть стеклянных чашек — хороших, новых, из чистого стекла. Набор. Взамен — два раза наполнить лучшим розовым маслом, идет?
— Нет. Только один раз наполнить. Два раза — слишком много.
— Но всегда же было два!
— А теперь будет один.
Третий Дабумбал безуспешно пытался приобрести партию тканей. И получал в ответ только качания головой и равнодушные сообщения:
— Атолан кончился. Совсем кончился. Все скупили белые купцы. Приходи в следующем сезоне.
На самом деле атолан вовсе не кончился, и Дабумбалы очень быстро это выяснили. Уличенные во вранье хумахи мгновенно признали свою ошибку. Атолан вовсе не кончился, нет. Просто платить теперь за него ара-ми-ллаадцы будут вдвое больше, чем раньше. И за все остальное тоже. Ведь белые люди платят столько — почему же черные не должны?
Купцы схватились за голову. Проклятые чужаки сбили им все цены. Конечно, скоро их странный корабль отсюда уплывет, и Ара-ми-Ллаад постепенно вернет все к прежнему состоянию. Хумахи начнут торговать по прежним тарифам, никуда не денутся. Им некому больше сбывать свой атолан, у Дабумбалов здесь полная монополия.
Если, конечно, хумахи не решат попридержать товар. Они ведь не слишком-то зависят от внешней торговли. Вся эта посуда и инструменты для них — вовсе не предметы первой необходимости. Прекратится обмен — ничего страшного, обойдутся. А вот купцы Ара-ми-Ллаада понесут весьма серьезные убытки…
Впрочем, убытки теперь будут в любом случае. «Чайка» подложила Дабумбалам здоровенную свинью.
Скандал разразился уже под вечер. Колобков и остальные с аппетитом ужинали в кают-компании, когда с пристани послышались гневные возгласы. Проковылявший внутрь Угрюмченко сообщил, что там собралась целая толпа негров. Судя по тому, что в руках у них палки и камни — настроены недружелюбно.
Колобков раздраженно бросил на стол салфетку. Прищелкнул пальцами, подзывая Гену и Валеру. Те немедленно прекратили есть и схватились за оружие. Грюнлау тоже поднялся, поправляя штык-нож.
Выйдя на палубу, капитан некоторое время невозмутимо разглядывал вопящих на берегу Дабумбалов. А потом начал говорить. Очень-очень тихо, не слыша даже сам себя за этими криками. Постепенно ара-ми-ллаадцы стали замолкать — любопытно же, что там говорит этот одноногий толстяк с омерзительной белой кожей.
Колобков, именно этого и добивавшийся, удовлетворенно кивнул. Он хлопнул Чертанова по плечу и велел:
— Давай, Серега, спроси у черножопых, чего они тут митингуют. Если собирают на памятник Нельсону Манделе, то рублей двадцать отстегну, я не жадный.
Чертанов спросил. Дабумбалы пошептались, а потом вытолкнули вперед своего старшину. Тот поднял повыше увесистую палку с бронзовым набалдашником и выкрикнул:
— Белые, уходите домой! Здесь наша территория! Здесь мы торгуем! Уходите!
Чертанов перевел это Колобкову.
— Еще раз — чего он сказал, Серега? — переспросил тот, ковыряя в ухе. — У меня что-то со слухом случилось.
— Он сказал…
— Да нет, тебя-то я хорошо расслышал. Ты его самого переспроси. Спроси — уверен ли он в своих словах? Не хочет ли, часом, их назад взять?
