И вновь в ушах засвистел дикий ветер, и вновь Запретный лес – размытое пятно из узловатых веток и черных проплешин – разрастался на глазах. В этот раз на холме он не успел вовремя затормозить, земля исчезла из‑под ног, возникла вновь, принялась обжигать бока и плечи тупыми ударами, мир перед глазами завертелся, словно гонимый ветром лист. Едва круговерть унялась, Том, слабо пошатываясь, поднялся на ноги, перед глазами все еще мелькали красные и черные мушки.
Обламывая мелкие сучья и ветки, ловко увертываясь от более крупных, Том с ходу вломился в лес. В тот же миг вокруг него немая чаща наполнилась невыносимым треском, в небо с возмущенным уханьем взмыли несколько теней ночных охотниц. Деревья раздались в стороны, перед Томом, словно из самой полумглы, возникла знакомая фигурка в школьной мантии, синие глазищи впились в его лицо.
Том, еще не отдышавшись, не смог сдержать удивленного возгласа:
— Ты… здесь? Я думал… ушла дальше… догнать… не успею.
Боумен не ответила, с испугом смотрела на его перепачканную жухлой листвой мантию, порванную о сук штанину. Том недовольно дернул щекой, пятерня сама потянулась пригладить растрепанные волосы, заговорил быстро, в голосе явно слышалось нетерпение:
— Дверь в замок заперли. Ты говорила, что у вас есть ключ. Где он?
— Ключ?.. – переспросила Анна растерянно, невольно попятилась под требовательным взглядом. – Ключ… ах, ключ…
— Да ключ! Где он? – настаивал Том. Несообразительность пуффендуйки начинала раздражать. – Он у тебя? Или у подруг…
— У подруг, – тут же выпалила Анна.
Том недоверчиво сощурился, но Анна отвела глаза, со смесью мольбы и смятения покосилась на чащу.
— А подруги в лесу, – произнес Том невесело, по разгоряченной после бега спине вильнула скользкая змейка. Прикрикнул: – Ну и чего стоишь? Веди к своим подругам, я ведь не знаю, где они.
Анна кротко взмахнула ресницами, с подневольным видом направилась в мрачную чащу первой. Том, сцепив зубы, двинулся следом, ноги отказывались слушаться, но он старался не обращать на это внимания.
«Ключ. Мне нужен ключ, – напомнил себе Том. – Первое, что сделаю, когда доберусь до спальни, – с головой укутаюсь в одеяло… Нет, сначала одену самый теплый свитер, а потом укутаюсь… Разве можно думать о чем‑то важном, когда продрог до костей. Вот отогреюсь, тогда и подумаю, почему у меня ничего не выходит. Интересно, а Антонину повезло больше?.. Ах, еще нужно не забыть задобрить Сенектуса, иначе покрывать нас больше не станет… и палочку не вернет…»
— …здесь?
Том тряхнул головой, только теперь понял, что Анна говорит с ним.
— Задумался. Ты что‑то сказала?
Анна поглядывала на него украдкой, с интересом.
— Я спросила, зачем вы здесь? Что вам понадобилось ночью вне замка?
Том, чтоб зубы не стучали, крепче сжал челюсти, с наигранным равнодушием окинул теплую одежду Анны – пуффендуйка‑то знала, куда идет.
— Мы ходили к теплицам. Элджи днем забыл там тетрадь по латыни, а завтра урок.
Анна задумалась, затем возразила неуверенно:
— Но латынь лишь третьим уроком. Зачем же ночью…
— Затем, что дел у нас невпроворот! – рыкнул Том. – До третьего урока не успели бы, а сегодня нас отпустили раньше… И вообще лучше смотри, куда ведешь. Мы хоть не заблудимся?
Анна оскорблено надулась, в голосе прозвучала обида:
— Нет, не заблудимся. Я хорошо ориентируюсь в лесу.
— Неужели, – покосился Том на спутницу. – Ты часом не из лесничих?
Пуффендуйка не ответила, шла осторожно, словно ждала засады, с опаской оглядывалась на подозрительные шорохи. Чем дальше они уходили в лес, тем мрачнее становилось вокруг, небо подозрительно быстро почернело, а деревья, словно нарочно, смыкались теснее. Кривые узловатые корни, как дождевые черви в сырую погоду, пробились на поверхность, сплетались между собой, будто гигантские серые змеи.
Через некоторое время Анна резко остановилась, с растерянным видом повертела головой, рядом, будто соляной столб, замер Том, потерянно взглянул вверх. Уже некоторое время кое–где над вершинами деревьев мелькали тоненькие белесые искорки, тучи плыли единым потоком, словно необычный черный кисель, вдали протяжно громыхнуло, будто кухарка ударила половником в чугунный котел.
— Тибия–я-я, – возопила Анна неожиданно, сложив руки рупором. – Марги–и-ит.
Том отшатнулся от нее, втянув голову в плечи, прошипел:
— Ты что сдурела? Одного оборотня тебе уже мало? Всех решила разбудить?
— Вовсе нет, – потупилась Анна, все также оглядываясь, топталась на месте.
— Ну и куда теперь? – поинтересовался Том.
Мраморное лицо Анны обратилось к нему, губы чуть шевельнулись:
— Не знаю.
Том решил, что ослышался, в старческом жесте приложил ладонь к уху.
— Что‑что?
— Этот лес… – пробормотала Анна, глаза в смятении обшаривали сумрачную чащу, – он странный.
Том сварливо скривился.
— Спасибо, это я уже заметил. Что‑нибудь еще?
Анна выглядела не на шутку испуганной, переводила взгляд с одного дерева на другое, но те, словно великаны–близнецы, стояли сплошной безмолвной стеной. Том в нетерпении сердито засопел, пуффендуйка покосилась на него с опаской, пролепетала непослушными губами:
— Но он, правда, странный… В любом другом лесу я нашла бы даже самую захудалую тропку, но здесь почему‑то не могу.
Том пустым взглядом смотрел прямо перед собой, на щеках застыли желваки, в голове царило подозрительное безразличие.
— Чудесно.
— Не злись, – упрашивала Анна, – я же не нарочно.
— Злюсь? – переспросил Том. Удивился, как всего несколько слов способны пробудить в нем тихое раздражение. – Это я злюсь? А чего мне злиться? Ты же не нарочно. Однажды испортила мне зелье не нарочно, теперь завела, гоблин знает куда, не нарочно… и смерти моей тоже не нарочно желаешь?
Его голос сорвался на крик, теперь не важно услышат их оборотни или другие лесные твари. В сумерках глаза Анны казались синими блюдцами, нижняя губка слабо подрагивала.
— И не смей реветь, – рявкнул Том.
— Я не… – всхлипнула Анна, поспешно отвернулась.
Том с немой мольбой воздел глаза к грозовому небу. В ответ ослепительно сверкнуло, Том невольно присел, по свинцовым тучам прокатился первый раскат грома, шарахнуло так, что Анна ойкнула. За кустами в нескольких шагах от них зашуршали, словно под лапками сотни крупных муравьев, опавшие листья, шорох быстро приближался, вскоре деревья с той стороны исчезли за занавесом дождя, а затем накрыло и Тома с Анной. Всего через мгновение Том понял, каково это промокнуть до костей.
В мгновение земля под ногами противно размякла, Том с брезгливостью оглядел ботинки, медленно увязающие в грязно–коричневой жиже. Над их головами ярко вспыхнуло, запоздало грохотнуло, и лес погрузился в непроглядную темноту, нарушаемую лишь шумом дождя. Том прищурился, едва разглядел ближайшие деревья, зло взвыл: холодные капли скользнули под свитер, а рубашка противно прилипла к телу.
