- Здравствуйте еще раз, - поздоровался он, входя и тщательно вытирая обувь о лежащую в прихожей тряпку, спросил. — Куда можно пройти? — и мило, совсем по-мальчишечьи улыбнулся.
Не обращая внимания на его улыбку, она тревожно вглядывалась в его голубые глаза. Приятное добродушное лицо лейтенанта под ее взглядом вмиг стало серьезным, он нервно кашлянул и снова спросил:
- Куда пройти? Мне бы в двух словах записать то, что вы знаете. У вас стол в доме имеется?
- Да, да. Стол на кухне, - опомнилась она и показала рукой. — Проходите туда. Я никак в себя прийти не могу. Это так страшно. Я ведь только вчера с ним разговаривала.
- Очень интересно, вот об этом мне и расскажите, - полицейский оживился, захлопнул дверь и быстрым шагом протопал на кухню, не снимая обуви. Уселся на стул, сдвинул в сторону хлебницу с сахарницей, освобождая под свою писанину нужное ему место.
- Кофе хотите? — она спросила почти машинально, как будто он был ее другом, забежавшим на минутку на огонек.
- Не откажусь, - тут же ответил он, словно боясь, что она передумает. — С утра ничего не ел, вызвали сразу на происшествие. Вот и бегаю тут, еще не знаю, когда закончу, - зачем-то добавил в свое оправдание.
Анька налила ему кофе, хорошо, что чайник еще не остыл, спросила:
- Сколько сахара положить?
- Две ложки, нет, пожалуй, на такую три, - смущенно ответил он, увидев, какую емкость она для него достала из шкафа.
Нет, совсем не огромную папину кружку, а такую же, как и себе, только с синими васильками. «Сладкоежка», - подумала она, но сахара не пожалела. Достала из холодильника еще вчера нарезанную колбасу на блюдечке, вытащила из пакета с хлебом несколько кусков и положила колбасу на них. Потом меланхолично отвечала на стандартные вопросы, ответы на которые он иногда записывал в свой блокнот, успевая при этом поглощать Анькины бутерброды. Кофе пришлось наливать еще раз, потому что бутерброды не успели закончиться, а кофе — да.
- Анна-Мария Львовна Лопухина, возраст 19 лет, - записывал опер, повторяя вслух то, что пишет, после чего поднял на нее глаза и удивленно спросил. — Это кто ж вас так назвал?
Анька сморщилась как от зубной боли, потому что этот вопрос звучал каждый раз, когда она называла свое полное имя. Вот почему всем интересно именно это? Раньше так детей сплошь и рядом называли, и сейчас во многих странах люди по нескольку имен имеют. А у нас в России это прямо небывальщина какая-то. Да и папа тоже выдумал, ни сколько не задумываясь о том, как ребенку с таким именем в школе учиться. Хотя следует признать, что в школе ее никто за это не дразнил. Потому что еще в первом классе она прилично наваляла паре мальчишек за то, что они стали обзывать ее Анька-Манька.
Конечно, сорванцы после этого сразу не успокоились, а продолжали подтрунивать над ней, вызывая смех всего класса. Получив снова несколько затрещин, они переделали обзывалку на Аньку-маньячку, и вот уже тогда получили по заслугам. Анька дралась зло и жестоко, благо в том возрасте мальчишки и девчонки еще одинаковы физически. А злость придавала ей сил еще. Так что досталось пацанам по полной. Несколько синяков на лицах, полученных от острых кулачков, которыми она молотила, не переставая и не видя, куда бьет, укушенные до крови уши и руки, это тебе не хухры-мухры.
Маму вызвали в школу, потому что мамы побитых и покусанных мальчиков нажаловались классухе, которая все же разобрала их поведение, собрав учеников после уроков, и запретила обзывать Аньку. Хотя этого уже и не требовалось. Весь класс отлично запомнил слова самой виновницы торжества, сказанные в классе после драки: «Если кому еще захочется смеяться над моим именем, знайте, что получите. В следующий раз кто-то из вас останется без уха». Так что после этого никто не пытался над ней смеяться. Все стали звать ее Анютка, кроме случаев, когда надо было получать паспорт и другие корочки из секций, в которых она занималась после уроков. Только мама иногда спрашивала, не дразнит ли ее кто снова. На что Анька весело крутила головой в разные стороны, а мама облегченно вздыхала и гладила ее по волосам.
Со временем Анька и сама перестала резко реагировать на дурацкий вопрос и теперь спокойно ответила оперу:
- Папа так назвал. В честь какой-то королевы.
На самом деле, она не знала, в честь кого действительно ее так назвали. Папа сказал, что ему просто имя понравилось. А про королеву она придумала потом сама, найдя в интернете, что так звалась королева Сардинии, жившая в 17-м веке, Анна-Мария Орлеанская. Но сейчас уточнять не стала, только добавила:
- У нас в семье не ищут легких путей с именами. Папу тоже назвали очень редким в те времена именем Лев. Вот он, наверное, и подбирал мне имя, чтобы красиво звучало вместе с отчеством. Мне бы хватило просто Анны Львовны, но и так тоже сойдет. Я привыкла.
- Интересно, - пробормотал опер и стал задавать другие вопросы. — Так вы говорите, что слышали, как что-то бахнуло в полпервого ночи?
- Слышала, я даже проснулась от этого.
- А звук на что был похож?
- Похоже на то, что что-то бахнуло, - она удивленно посмотрела на опера, но продолжила. — Я еще подумала, что сосед книжки уронил.
- Понятно, - записал что-то в свой блокнот полицейский. — А потом?
- А потом тишина, - ей хотелось добавить «и мертвые с косами стоят», но подумала, что в данном случае неуместно шутить и добавила. — Реально тихо было. Я заснула потом.
Ей почему-то каждый раз хотелось, отвечая на его вопросы, съязвить. Или, несмотря на грустную ситуацию, пошутить. То ли потому, что он такой молодой и взъерошенный как воробей, то ли потому, что понравился ей. Чистые голубые глаза опера посверкивали, когда он поднимал их от блокнота и пристально всматривался ей в лицо. Она не поняла, это манера у него такая или стандартное поведение при разговоре со свидетелями, которому научили его в школе милиции или в институте. Она не знала, где учатся на оперов. А может ему тоже с ней интересно? Однако перестав задавать вопросы и умяв всю колбасу, полицейский поблагодарил ее за завтрак и ушел, сказав на прощание, что ему было очень приятно с ней познакомиться. Но номер телефона записал, объяснив, что так положено, ведь следак может вызвать ее для дачи показаний.
Из беседы с лейтенантом Анька ничего нового о сегодняшнем происшествии не узнала. Только то, что это зверское убийство и то, что убийцы чего-то там искали. И судя по тому, что имущество было разбросано, а соседа жестоко пытали — били по голове чем-то тяжелым, убийцы ничего не нашли. Теперь этим займется полиция, а ей милой девушке не стоит ничего бояться, если она ни в чем таком не замешана. На что она отрицательно покачала головой, а опер засмеялся, сказав, что пошутил. Вот ведь гад какой!
Анька заперла за ним дверь, убралась на кухне, зашла в зал, подвигала мышкой компа, чтобы включился экран, и стала читать последние новости интернета. Разводились и женились звезды шоу-бизнеса и кино, о которых читать нисколько не хотелось, падали и росли какие-то фьючерсы, банки предлагали свои услуги по кредитам, заманивая низкими процентами, политики строили мир по своим правилам. В общем, ничего интересного, что бы заслужило ее пристальное внимание. Она закрыла страницы с новостями и нашла свой сериал. Отодвинула стул и уселась на диван, укутавшись одеялом.
Почему-то ее знобило. Немного согревшись и стараясь забыть об утреннем происшествии и лице мертвого соседа под голоса героев, о чем-то азартно ругающихся друг с другом в новой серии, она заснула. И чуть не проспала свою йогу.
Резко открыв глаза, Анька увидела, что до ее тренировки осталось чуть меньше часа. Она вскочила с дивана и понеслась к шкафу с одеждой. Хорошо, что спортивная сумка была почти собрана. Анька сняла ее с антресолей, кинула туда свежее полотенце, сбегала в ванную и быстренько умылась, освежив заспанное лицо. Затем решила, что ходить по улице ненакрашенной не стоит, ведь она еще не встретила своего принца, и захотела добавить несколько штрихов к своей красоте, слегка подкрасив ресницы. Схватила свою сумочку и стала искать в ней тюбик с тушью. Как назло среди кучи нужного он никак не хотел находиться.
