— Всем любовницам лорд Криос предъявляет ряд условий и, вроде бы, даже заставляет подписать контракт… Но требования столь жестоки, что ни одна леди не продержалась бы долго рядом с ним! – служанка округлила глаза. – А ещё, ещё говорят о том, что он извращённый человек, который получает удовольствие от убийств…
— Хватит, Марта, - Инария нахмурилась, решительно качнув головой, - это уже слишком. Не стоит так неуважительно отзываться о лорде Криосе.
Служанка поняла, что зашла слишком далеко и смущённо опустила голову.
В тот вечер Инария подумала о том, что ей стоит поблагодарить Диоклетиана Криоса за проявленное милосердие. Будет ли вежливо, если она отправит ему письмо? Или слишком неуместно?
Впрочем… Тогда она не знала, что её жизнь совсем скоро окрасится в более мрачные тона.
***
… Вначале ничто не предвещало беды. Инария проснулась ближе к полудню и позвала свою личную служанку, Марту, с намерением отправиться к родителям.
— Леди… - смущённо проронила Марта. – Господин и госпожа ещё не вернулись из театра.
— Как же? – девушка удивлённо вскинула бровь. – Уже утро…
Граф и графиня обожали театральные представления. После них они часто прогуливались по столице и, таким образом, могли вернуться домой очень поздно. Но никогда не случалось такого, чтобы они пропали на всю ночь.
Тем не менее, Инария старалась не волноваться:
— Возможно, матушка и отец слишком устали и решили переночевать в другом месте…
Странное объяснение, но она готова была принять его за правду. Итак, Инария спустилась в трапезную и там позавтракала, периодически поглядывая на старинные часы. Минутная стрелка еле ползла, секундная – стремительно неслась вперёд.
Неприятное беспокойство поселилось в её душе и грызло лёгкие изнутри. Почему же родители даже не послали весточку о своём отсутствии? Они никогда не поступали так легкомысленно…
Время шло, а нехорошее предчувствие нарастало. В какой-то момент Инария поняла, что бездумно смотрит на миску остывшей каши, не имея ни малейшего аппетита.
Тогда она вызвала дворецкого семьи Монтроуз.
— Простите, юная леди… От графа до сих пор нет никаких вестей, - твёрдо произнёс мужчина.
Инария резко встала и заметалась по комнате, чувствуя заторможенность сознания.
«С ними всё хорошо. Это ведь мои мама и папа… С ними… Всё хорошо, верно?»
Время шло, а новостей так и не было. Весь особняк погрузился в напряженную тишину, которая вот-вот порвётся, оголяя свежие нарывы. Никто не говорил об этом вслух, но все подсознательно догадались: произошло нечто ужасное.
А потом… Появился начальник столичной стражи. Он пришёл неторопливо и вежливо, и именно эта осторожная вежливость пугала сильнее всего. Инария сбежала по лестнице вниз и посмотрела на него вопросительно, даже забыв о правилах приличия.
Начальник стражи медленно снял шляпу и, откашлявшись, проговорил:
— С прискорбием сообщаю леди Инарии Монтроуз… Что граф и графиня были убиты в ночь с…
Сердце Ины прострелила острая боль. Она побелела и вздохнула, чувствуя, что ей не хватает воздуха. Слёзы выступили на глазах мгновенно, ещё до той секунды, когда она полностью осознала слова начальника стражи.
Её родители… Её нежная, заботливая мама. Её сильный, проницательный папа…
Мертвы. Их больше нет.
Инария не слышала дальнейших слов того человека, потому что окружающее пространство вдруг зарябило и начало расплываться в глазах. Пронзительный звон заглушал голоса, резонируя с бешеным сердцебиением.
Инария… Задыхалась от отчаянных, горьких слёз. Они душили её, пока мысли путались в сознании, переплетаясь с образами родителей.
Мертвы. Убиты.
Кто-то убил её маму и папу…
С этой минуты Инария осталась одна в недружелюбном мире.
Глава 4
День похорон был удивительно светлым. От палящих лучей солнца слезились глаза, и неприятная духота проникала глубоко в горло, раздираемое рыданиями.
Инария стояла в окружении плачущей родни, чувствуя себя полой куклой. Деревянные руки и ноги не двигались, где-то в глубине тела – роились мерзкие насекомые.
Леди Монтроуз совершенно не помнила последние дни. Они смазались в единый, бесконечный поток ломанных страданий. Она спала, бредила наяву и регулярно теряла сознание. Приглашенный врач предписал отпаивать Инарию успокаивающими чаями, и они (смешанные с лекарствами) довели девушку до состояния апатии.
Реальность и вымысел путались в её голове. Инария могла думать только о смерти родителей, но всё её нутро отвергало случившуюся трагедию.
Они не могли умереть. Они точно приедут, вот прямо сейчас… Отец откроет кованную дверь, громогласно рассмеётся и извинится за доставленные неудобства. Мать окинет его смущённым взором и обнимет Инарию, дабы утешить.
Но ничего не происходило. Кошмар не растворился с первыми лучами солнца. И только два гроба стояли рядышком, приветствуя безмолвную леди Монтроуз…
Тела лежали в гробах, покрытые белым саваном. Инарии хотелось сорвать ткани с лиц родителей, чтобы удостовериться… В том, что это не они умерли той ночью.
Совсем не они.
Но она страшилась сделать подобное… Потому что знала: увиденное может свести её с ума.
Окружающие выражали соболезнования. Они рассказывали о том, какими хорошими людьми были её родители и мельком задавались главным вопросом: кто унаследует титул графа?
Некоторые насмешливо подмечали тот факт, что единственная дочь четы Монтроуз не плакала. Девушка, облаченная в чёрное платье, была бледна, но прекрасна. Тёмная шляпка с вуалью частично скрывала её лик, но одно было очевидно… Она ни проронила ни единой слезинки в момент похорон.
«— Как бездушно!» - вздыхали окружающие.
«— Единственная дочь Монтроуз так жестока…»
Инария слышала их ядовитые шепотки, но не реагировала. У неё кружилась голова и тошнота подкатывала к горлу. Она боялась снова упасть в обморок и чувствовала лишь непомерную слабость, что перемешивалась с тяжестью в груди.
«Почему?» - шептали её побелевшие губы, - «почему вы ушли сейчас?».
Она стояла у гробов долго, как скорбная статуя, пока дядя Гэвин не приобнял её за плечи, ведя в сторону поместья.
— Не плачь, Инария, - взволнованно произнёс он, - родители бы не хотели, чтобы ты так страдала.
За эти дни их поместье наводнили многочисленные родственники и именно Гэвин взял на себя право командовать слугами, обустраивая гостей. Инария, увы, не была в состоянии помочь ему.
И многие втайне осудили её за это. Единственной дочери почивших Монтроуз, похоже, не хватает стойкости!
В свою очередь, Инария равнодушно относилась к подобным выпадам в свою сторону. Она не противилась тому факту, что дядя сейчас неофициально господствовал в поместье.
— Моя леди… - старенькая няня пыталась аккуратно вразумить безутешную девушку. – Прошу, не впадайте в отчаяние. Вам стоит взять управление поместьем в свои руки! Тогда, возможно, именно к вам перейдёт титул графини…
В их стране дочери редко наследовали отцовский титул, но подобные прецеденты случались. Однако, Инария отзывалась на слова няни крайне равнодушно:
— Какая разница? Пускай дядя Гэвин станет следующим графом…
Ей действительно было всё равно. Дела поместья, слуги… Леди Монтроуз впала в глухое отчаяние. Она постоянно пила те самые чаи и лекарства, потому порой ей было тяжело мыслить здраво. Иногда девушка ловила себя на том, что она просто сидит и смотрит в пустоту, покачиваясь из стороны в сторону.
В день похорон ей было особенно противно думать о том, что многие родственники собрались отнюдь не за тем, чтобы высказать соболезнования. На самом деле, им просто интересно, кто станет новым графом Монтроуз.
Казалось, только дядя Гэвин искренне переживает из-за смерти брата и невестки. Он плакал на похоронах и скорбел у гроба, прощаясь с ними.
Это действительно растрогало Инарию.
Она плохо помнила поминальный ужин после похорон, но всё было устроено на высшем уровне. Гости бесконечно хвалили дядю Гэвина за его старания. Все пророчили ему скорое получение графского титула, загадочно косясь на безмолвную Инарию.
