Цепкие пальцы Аширы впились в мои плечи и, неожиданно, она расхохоталась:
— Как хорошо! Обожаю молодую кровь. Эти чудные детские лица… Потом я позволю ей поиграть с моей деточкой. Ты же хочешь играть с моей деточкой?
Я задрожала и сглотнула, бросив затравленный взгляд в сторону. Мои мысли перемешивались от паники.
— Ну, конечно, хочешь! – Избранница не стала дожидаться ответа, оттолкнув меня. – Служи хорошо и к тебе снизойдет честь.
Я упала на каменный пол и с трудом встала, оглядываясь на невозмутимую Маргарет. С этого дня…
Жизнь начала подталкивать меня к краю Бездны.
Потому что Избранница Ашира была дикой сумасбродкой. Хищная, неудержимая – она могла вспыхнуть ярким пламенем, впасть в истерику, а потом резко успокоиться, поймав безмятежное настроение.
Она заставляла меня стоять голыми коленями на острых камнях, обливала горячим чаем, а потом заливисто смеялась, кормя липкими конфетами с рук.
Я чувствовала себя собакой. Нет… Даже хуже животного. От этих конфет меня постоянно тошнило, но Маргарет с радостью повторяла:
—… Похоже, ты нравишься госпоже. Продолжай в том же духе.
Это больше походило на издёвку. Но вскоре я поняла, что Ашира непостоянна в своих издевательствах. Она часто меняла объект «внимания», наслаждаясь чужими страданиями. Временами казалось, будто Избранница действительно ласкова к нам…
Но намного чаще она была сумасшедшей тварью. Лучшая тактика – молча терпеть поведение госпожи, не стеная и не плача.
Однажды, госпожа облила кипятком новенькую служанку и та, не ожидавшая подобного, закричала.
А Ашира мгновенно разъярилась.
— Заткнись! Заткнись, ты, мерзкая сучка! Я вырву тебе язык!
Она налетела на несчастную и повалила на землю, царапая той лицо и выдирая волосы. А потом приказала скормить её голодным псам.
Я была на грани обморока от увиденного. Визги, стоны и кровь… Отпечатались в моём сознании свежими шрамами. Страх был липким, как эти тошнотворные конфеты, прилипающие к нёбу.
Но были и некоторые сомнительные плюсы… Так, например, меня перевели в другую комнату для сна. Там ночевали всего пять служанок более высоких рангов и, к тому же, холодные сквозняки беспокоили куда меньше.
Из-за «привязанности» госпожи я начала получать чуть больше еды, что воспринималось настоящим благословением. Даже чашка молока в нынешнем положении казалась слаще мёда…
Человеческая личность удивительна. Находясь в ужасающих условиях, мы быстро подстраиваемся и начинаем ценить сущие мелочи. Это помогает не сойти с ума.
Ночами… Я часто думала о своей семье. Вспоминала их, проливая слёзы. Они меня ищут? Они волнуются? Всё ли с ними хорошо?
Но затем отвергала подобные мысли, ибо вели они лишь к отчаянию. А мне… Нужно быть крепкой.
Время шло. Визиты к Ашире варьировались по своей частоте.
Чаще всего, я сопровождала её именно на чаепитиях в различных беседках, но в особняке Избраннице прислуживали другие. Маргарет вскользь упоминала, что не стоит мне видеть то, что творит Ашира за закрытыми дверьми.
И я была склонна ей поверить. Некоторые служанки тихонько плакали и постоянно ходили к докторам за бинтами.
Особенно сложно им приходилось, когда Ашира «заболевала». Тогда она не выходила из особняка несколько недель и только изредка раздавались странные крики и звуки биения посуды…
Я старалась всё свободное время уделять подслушиванию и подглядыванию. И, со временем, поняла – похоже, «болезнь» Избранницы тесно связана с каким-то снадобьем.
Женщины называли его «чёрными слезами». Галлюцинации, истерические припадки и безумные выходки – лишь следствие употребления слёз.
«Они… Пожирают разум? Это звучит жутко. Но… В Клигаре подобное более чем реально»
Однажды, меня всё же позвали в комнату Аширы. Очень внезапно, когда я прибиралась в беседке… Появилась Маргарет, на чьём лице виднелся отчётливый отпечаток ладони с кровоточащими царапинами.
— Избранница хочет тебя видеть. Пошли.
Я растерялась и, честно говоря, первым делом захотела убежать, но Маргарет очень ловко схватила меня за предплечье и потащила за собой.
Правое крыло особняка… Тёмное, с оборванными гобеленами и разбитыми вазами… Словно здесь орудует дикий зверь.
Комната Аширы когда-то сияла от роскоши, но сейчас выглядела ужасно.
Эта худая женщина сидела на кровати в полупрозрачной сорочке и походила на стервятника с острым взглядом. Она покачивалась, до крови кусая побелевшие губы.
Я замерла, не в силах сделать шаг вперёд, в прострации разглядывая белые осколки фарфора на полу.
— Малышка… - неожиданно, рассмеялась Ашира.
Её смех походил на хриплое карканье вороны.
Я проследила за пальцами Избранницы, которая лёгким движением сняла с прикроватного столика тёмный флакон.
Женщина почувствовала мой взгляд и усмехнулась:
— М-м-м, хочешь попробовать? Это такая микстура… От неё становится хо-ро-шо. Никаких больше проблем…
Я ощущала опасность, скрытую во флаконе, и медленно качнула головой, мелко дрожа.
— Оу? Ну, как хочешь… Дети не понимают всех прелестей жизни… - она подняла флакон и открыла рот, высунув синюшный язык.
Несколько капель густой жидкости, похожей на чернила остались на её губах. Ашира закатила глаза, а потом начала безостановочно смеяться.
Словно ей хорошо. Словно она счастлива.
Когда смех оборвался, женщина благодушно улыбнулась:
— Иди… Послужи моей доченьке. Я доверяю тебе мою кровиночку… Обходись с ней хорошо, ладно? А не то… Вспорю живот, вытащу кишки.
Последние слова сопровождались ласковым смешком, но внутри у меня всё перевернулось.
Плохое предчувствие только усиливалось, сильнее впиваясь в сознание. Словно брожу по лесу с ядовитыми змеями…
И любая совершенная ошибка может обернуться скорой смертью.
***
Я знала… О флигеле. Он находился за особняком и выглядел заросшим, нежилым… Никто из служанок толком не упоминал, что там кто-то живёт.
И лишь сейчас Маргарет неохотно признала:
— … Да. У Избранницы есть единственная дочь.
Но я никогда не слышала здесь детских голосов. Возможно… Девочка заперта во флигеле?
В любом случае, настало время мне лично узнать правду об этом месте. Маргарет, которая показывала дорогу через заросли, многословностью не отличалась.
— А как зовут маленькую госпожу? – спросила я с надеждой на чудо.
Быть может, эта девочка станет мне подругой, или поможет сбежать?
— Хм… - протянула Маргарет. – Нет имени. Избранница Ашира никак её не назвала.
Тогда я удивилась. Разве так может быть? Разве бывают родители, не любящие своих детей…?
Похоже, да.
Маргарет с силой толкнула дверь флигеля, впуская меня в затхлое, тёмное помещение. Кажется, в углах даже копошились крысы… Чем дальше мы шли, тем страшнее мне становилось. Дочь Избранницы… Человек ли она?
— Дерьмо! – выругалась Маргарет, споткнувшись. – Сжечь бы это место… Но нет, пока госпожа не успокоится – невозможно.
— А г-где слуги? П-почему н-никто не присматривает за… - мой писклявый голос осип от страха.
— Ей это не нужно, - фыркнула Маргарет.
Она распахнула самую дальнюю дверь коридора и поморщилась, сделав шаг в сторону.
И я заглянула туда. Зачем… Зачем я это сделала?
Увиденное… Было…
Больно. Больно вспоминать.
Там… Была огромная кровать под балдахином, а на ней… Лежала девочка.
Её зеленоватая, вздувшаяся кожа с язвами, в которых копошились насекомые… Осунувшееся тело… Вокруг неё личинки…
Девочка была мертва. И её лицо, искаженное в предсмертной гримасе… Внушало невозможное отвращение.
Она явно умерла уже достаточно давно. Тошнотворный запах гниения только сейчас начал ощущаться в полной мере.
Я развернулась и побежала, не разбирая дороги, спотыкаясь обо все предметы на своём пути. Бежала до тех пор, пока не выбежала на улицу. Свежий воздух немного прояснил рассудок, но, упав на колени, я опустошила свой желудок, выплюнув весь завтрак.
