мысли о том, что Братство или Храм Феникса хотели бы возвыситься над ним. Единственное, на чём могли ещё играть жрецы, были его мнительность и неуверенность в своих силах.
Теперь, после того как он бросил открытый вызов Братству Богини, молодому юнгарху приходилось дрожать не только за свою довольно призрачную власть, но и за самую жизнь. Жрецы Братства неустанно подогревали в нём этот страх. И-Лунг был убеждён, что жрецы Уранами знают всех его врагов, потому что искренне верил в их умение узнавать скрытое от глаз людей.
Для последних не было тайной, что многие военачальники и некоторые удельные правители-ванархи поддерживают притязания И-Лунга на престол. Кроме того, знали они и о том, что ченжерские купцы и торговцы, страдающие от торгового засилья радхонов, готовы поддержать своими средствами того, кто избавит их от соперников. Многое, что говорилось в покоях Алого дворца, легко становилось известным Братству.
Правда, И-Лунг не догадывался, что чёрное волшебство было тут не причём. О том, кто посещает наследника нефритового престола и о чём он беседует с людьми, жрецам Братства сообщал новый близкий друг И-Лунга – молодой тайчи Лиянь. Будучи командиром полка конных стрелков охраны государя, находящихся в непосредственном подчинении наследника престола, он также был тайным осведомителем Братства Богини.
Сегодня, в Летний дворец, на приём к И-Лунгу, прибыл государственный казначей князь Хехт из рода Цун. Князь вот уже почти сорок лет бессменно занимал эту должность. В молодости, когда он только начинал свою службу в звании простого тайчи, Хехт Цун сумел отличиться в одном из походов Лин Ту-Линга, и тот сначала доверил ему охрану казны, а затем и пост казначея.
Будучи очень осторожным человеком, князь всегда выжидал конца событий и примыкал к победителям. Это позволило Хехту Цуну сохранять за собой столь важный пост в течение долгого времени среди заговоров и дворцовых хитросплетений.
И-Лунг ожидал прихода казначея в одном из своих покоев. Накануне он приказал писцам своего ведомства заготовить указ о повышении жалования ратникам и о дополнительном наборе в полевые войска. Для того чтобы привлечь воинов на свою сторону были необходимы большие суммы денег.
И-Лунг рассчитывал на то, что казначей поможет ему и его сторонникам с золотом на вербовку добровольцев и наёмников, иначе оба его указа останутся ничего не значившими свитками пергамента.
– Довольно любезно с вашей стороны, сиятельный князь, навестить меня в моём доме,– приветствовал появление Хехта Цуна наследник престола. Он поднялся навстречу своему гостю.
– Да пребудет с вами благословение Феникса и всех богов, мой господин,– поклонился имперский казначей.– Я чту за честь и весьма польщён подобным приглашением к вам.
– Вина? – И-Лунг жестом указал на стол, уставленный кувшинами, чашами и вазами с фруктами.
– Благодарю, мой господин,– Хехт Цун нерешительно взял чашу, но пить не стал, лишь пригубил. Его снедало любопытство, зачем он понадобился старшему из наследников престола.
– Как вы знаете, сиятельный князь Цун, что отныне я назначен на должность лингарха Империи Феникса,– обратился к казначею И-Лунг. Он поднял руку в величественно-предупреждающем жесте, не давая своему собеседнику начать поздравления.
– Теперь, когда я занял столь ответственный пост,– продолжил молодой человек,– я намерен продолжить дело укрепления и расширения государства, начатое моим богоравным отцом. Я не люблю пустого умничанья, а предпочитаю действия. Как полководец и военачальник, я должен полагаться не только на силу слова, но и меча.
Хехт Цун никак не ожидал от наследника престола такого непонятного заявления и метнул полный удивления взгляд на И-Лунга. Сейчас, вроде бы империя ни с кем не воевала, а мелкие стычки на границе были не в счёт.
– Мне кажется, что прежде, чем действовать, надо всё продумать, мой господин,– подавив своё изумление, осторожно произнёс Хехт Цун ничего незначащие слова. Ему было неясно, что И-Лунг подразумевал под действием. Причём тут сила слов и меча. И если тот собрался воевать – то, с кем?
– Я не собираюсь просто так занимать столь ответственный пост,– заявил И-Лунг.– И я уже всё продумал. Пример моего несчастного родителя окончательно убедил меня в том, как важно иметь собственное большое войско и способных воевод. Мной заготовлены два указа о дополнительном наборе в армию.
Переведя дух, И-Лунг продолжил:
– Если ты верный слуга моего отца, то ты будешь таким же верным слугой и мне. Поэтому ты тоже должен поверить в меня и в мои способности. Ты прекрасно знаешь, что ожидает всех вас, если на трон усядется мой братец! Жрецы Братства приберут к рукам все богатства, которыми государи Ченжера испокон веков делились с окружавшими их верными слугами. Поэтому я хочу, чтобы наше войско стало главным оплотом Империи Феникса. Я не пожалею золота, от которого ломятся кладовые дворца. Оно вернётся нам сторицей.
Вон оно что-о! Оказывается, наследник престола собрался воевать не с внешним врагом, а с внутренним. Хехт Цун задумался над словами И-Лунга. Значит вот куда клонит молодой юнгарх. И-Лунг, прежде всего, печётся о занятии нефритового трона и личной славе. Что же посмотрим, ибо в таком деле не следует торопиться.
Если бы эти слова произнёс человек с железным складом души и твёрдой волей, то Хехт Цун считал бы этот момент самым благословенным в его жизни. Ещё бы! Стать тенью нефритового престола! Обладать тайной властью над Ченжером!
Но князь очень долго жил при дворе и знал все достоинства и недостатки старшего сына Лин Ту-Линга, выросшего у него на глазах. Потому-то он решил отнестись к сказанному И-Лунгом с большой долей сомнения. В речи наследника престола не было вопросов или повелений, поэтому, Хехт Цун промолчал и сделал вид, что готов внимательно слушать дальше.
Между тем И-Лунг подошёл к столику, уставленному кувшинами с вином и вазами с фруктами, и наполнил свою
