Мужчина без слов ушел на кухню, а я упала на диван, размышляя над странным поведением гостя. Сначала спасает, а потом шарахается, как от прокаженной. Неужели я такая страшная и со мной рядом находиться настолько противно? Конечно, я уже убедила себя в том, что он не обязан со мной нянчиться. Но все же почему ему так неприятно? Сложно, что ли, замереть на пять минут и приобнять, хотя бы для виду? Разве девушек утешать принято как-то иначе?
— И это чай? — Ком Хен появился в дверях спустя минуту. На его лице застыло удивление, в руках он брезгливо держал пачку чая в пакетиках. Обычного, не очень дорогого, но и не самого дешевого. Я, сразу же несколько смутившись, кивнула:
— Да.
Казалось, Ком Хен хочет еще что-то сказать, но он молча развернулся и спустя несколько минут вернулся с чашкой горячего чая.
— Я взял на себя смелость добавить коньяк, — чуть замявшись, отметил он. — Вам это необходимо для того, чтобы снять стресс. Не бойтесь. В чашке всего лишь столовая ложка. Этого достаточно. У меня был с собой, — заметил он, предвосхищая вопрос. — И прошу прощения за то, что воспользовался вашей кухней. Просто сами бы вы, думаю, вряд ли смогли сейчас справиться даже с таким нехитрым делом. А теперь присядьте и внимательно меня выслушайте.
Я испуганно кивнула. Было странно, что Ли-сонсенним постоянно извиняется. Он меня спас, едва не пострадал от тварей, а несколькими часами раньше я разбила ему нос. Это я должна готовить ему чай и рассыпаться в извинениях.
Судя по мрачному выражению лица Ком Хена, разговор нам предстоял серьезный. И это меня заранее пугало.
Но поговорить нам не дали, так как нагрянула полиция, которую вызвали бдительные соседи. Видимо, мои визги, выбитая дверь и грохот не оставили им выбора. Ладно, хоть сами не заявились. Бравый десант, состоящий из тети Люси со шваброй, вечно брюзжащей бабы Маши и Михал Васильевича с берданкой, наличием которой он пугал местных хулиганов, наверное, произвел бы впечатление. С таким никакие розовые твари справиться не в состоянии.
С полицией пришлось объясняться. Кажется, суровые, сонные и злые стражи порядка не поверили в грустную историю про забытые ключи и выломанную по этой причине дверь в квартиру, но повода, чтобы задержать меня или Ком Хена, не было. Я являлась хозяйкой квартиры, а из этого следовало: дверь моя — что хочу, то и делаю.
Пока я заливалась соловьем, в красках описывая, как именно все произошло, Ком Хен подобно статуе стоял у меня за спиной и, наверное, проклинал тот миг, когда решил по какой-то неясной причине приехать ко мне домой. Смотрели на нас полицейские с нехорошими ухмылочками, но день выдался настолько нелепым и тяжелым, что уже было все равно. К тому же по паспорту мне было восемнадцать, Ком Хен смог предъявить права, и вопросы к нам очень быстро закончились.
Я с облегчением выдохнула, когда нас оставили в покое. То, что подумают стражи порядка, волновало меньше всего. В конце концов они не староста группы Леночка, которая умудрялась распространять слухи со скоростью света. Вот ее следовало бояться. Но она в данный момент была на моей стороне и пока мне верила.
Как ни странно, общение с полицейскими подействовало успокаивающе, и я расслабилась. Ком Хен попытался прикрыть дверь в квартиру, но сделать это оказалось не так-то легко. Замок был сломан, а часть косяка вывернута.
— Я оплачу, — несколько виновато заметил мужчина, с тоской посмотрев на вывороченную личину недорогого хлипкого замка, а я кивнула. Была не настолько состоятельна, чтобы оплачивать ремонт. Стыдно, конечно, но своих денег у меня было крайне мало, а говорить о случившемся родным — несусветная глупость. Всей правды не скажешь, а врать и изворачиваться я не любила, особенно если это касалось близких мне людей.
Сил совсем не осталось. Хотелось упасть и уснуть, а проснуться утром с осознанием, что этого дня не было, а был лишь бредовый, очень реалистичный сон. Но это всего лишь мечты. Я сползла по стенке в прихожей и устроилась на полу рядом с новыми осенними сапогами на шпильке, прикрыв лицо руками. Плечи мелко дрожали.
Ком Хен наконец-то справился с дверью, кое-как ее прикрыл и подошел ближе. Он не делал попыток поднять меня, отхлестать по щекам, чтобы привести в чувство, а мне этого хотелось. Отстраненная холодность и невозмутимость раздражала.
— Чай с коньяком остыл, — тихо заметил Ком Хен. Я подняла голову и заметила, что он протягивает мне плоскую металлическую фляжку. — Знаю, что непедагогично, но вам стоит выпить. Хотя бы несколько глотков.
Коньяк я не любила, но отказываться не стала. Чем, похоже, очень сильно удивила Ком Хена, потому что вел он себя, на мой взгляд, очень уж странно.
— Я не должен был предлагать вам выпивку… — заметил он. — Вы студентка…
— Ага, слышала.
Я отмахнулась и сделала большой глоток.
— Это непедагогично.
Коньяк теплым комком протек в горло, и я почувствовала себя намного лучше. Даже смогла подняться, посмотреть на Ком Хена и оценить ситуацию в целом.
В этот момент он совсем не походил на строгого преподавателя и выглядел значительно моложе. Всегда идеально уложенные иссиня-черные волосы сейчас пребывали в беспорядке. Короткие рукава ярко-красной узкой майки оставляли открытыми сильные руки с рельефными мускулами. На правом плече из-под рукава виднелась татуировка. Я не разобрала, какая именно, вглядываться было до ужаса неловко. Ком Хен вообще оказался неприлично хорошо сложен для обычного преподавателя. Похоже, он много времени проводил в тренажерном зале. Майка облегала широкую грудную клетку. Узкие джинсы плотно сидели на бедрах, и я поняла, что очень даже хорошо, что обычно он ходит в классическом костюме. Явись он в таком виде в университет, девчонки бы его точно не выпустили. Эта мысль возникла из ниоткуда и заставила улыбнуться.
— Вы улыбаетесь, — заметил Ли Ком Хен, который, к счастью, был не в курсе моих мыслей. — Это хороший признак. Значит, приходите в себя. Могу я с вами поговорить. Думаю, больше нас никто не потревожит.
— Вы приехали отчитать меня за то, что чуть не сломала вам нос? — Я подозревала, что это не так, но должна была уточнить. К слову, сейчас нос Ком Хена выглядел замечательно — ни синяка, ни припухлости.
— Не совсем… — Улыбка преподавателя вышла невеселой. — Вы не преследовали никаких целей. Все произошло случайно. Поэтому винить вас, на мой взгляд, несколько неправильно. Мне не следовало подходить так близко.
— Просто я невероятно неуклюжа. — Признание далось с трудом. — Но я действительно случайно. И чувствую себя виноватой. Правда.
— Не стоит себя винить. Это совершенно ни к чему. К тому же я не пострадал. — Мужчина усмехнулся. — Разве что гордость. Только вот любая случайность имеет некие последствия, хотим мы того или нет. Иногда последствия бывают достаточно серьезны. Игнорировать их, увы, не получится.
