Все шумно согласились.
— А я слыхал, — вставил Карвер удивлённо, — что студентов всех оскопляют, дабы не отвлекались на плотские наслаждения и полностью предали себя науке… Что, врут, выходит?
— Выходит, врут, — разочарованно пробормотал лейтенант Дрон, опрокидывая забытый было кубок.
— Без шпаги ходит — всё равно, что скопец, — тихо проронил Солль. Все обернулись в его сторону.
По лицу Эгерта неудержимо расползалась хищная, презрительная ухмылка:
— Зачем скопцу женщина, господа, да ещё ТАКАЯ?
Он встал — все уважительно расступились. Бросив хозяину несколько золотых монет — за всю компанию — лейтенант Эгерт Солль вышел под дождь.
В тот же вечер приезжий молодой человек со своей спутницей ужинали на первом этаже «Благородного меча»; трапеза их была достаточно скромной, пока сам хозяин, блистая улыбкой, не водрузил на стол перед ними плетёную корзину, ощетинившуюся бутылочными горлышками:
— Госпоже — от господина Солля!
С этими словами, подтверждёнными многозначительной улыбкой, хозяин удалился.
Эгерт, удобно устроившийся в уголке обеденного зала, видел, как студент и красавица удивлённо переглянулись; после долгих колебаний салфетка, прикрывавшая корзинку, была сдёрнута, и на лицах склонившейся над подарком парочки отразилось радостное изумление — ещё бы, яства и вина отобраны были с отменным вкусом!
Впрочем, на смену радости вскоре пришло замешательство; о чём-то жарко переговорив со спутницей, студент вскочил и отправился к хозяину — выяснять, по-видимому, кто такой этот щедрый даритель господин Солль.
Эгерт допил свой кубок и, неспешно поднявшись, двинулся через зал к оставшейся в одиночестве девушке; он специально не смотрел на неё в этот миг, боясь разочарования — вдруг красавица вблизи окажется вовсе не так хороша?
Зал был наполовину пуст — ужинали немногочисленные постояльцы да коротала время смирная компания горожан. «Благородный меч» слыл спокойным, пристойным заведением, хозяин тщательно оберегал его от шумных попоек и потасовок. Оттягивая момент встречи с прекрасной дамой, Солль успел заприметить новое лицо — по-видимому, этот высокий немолодой путник прибыл совсем недавно и не успел ещё попасться Эгерту на глаза.
Подойдя, наконец, к своей цели почти вплотную, Эгерт, внутренне изготовившись, взглянул на невесту студента.
Да, она была великолепна. Лицо её не казалось больше таким усталым, и чуть порозовели гладкие, как алебастр, щёки; теперь, вблизи, он рассмотрел даже маленькие, незамеченные раньше детали — созвездие из крохотных родинок на высокой гордой шее и необычайно крутой, дерзкий изгиб ресниц.
Эгерт стоял и смотрел; девушка медленно подняла голову, и Солль впервые встретился взглядом с её серьёзными, чуть отрешёнными глазами.
— Добрый день, — сказал Эгерт и уселся на место, где только что сидел студент. — Госпожа не воспротивится обществу скромного почитателя красоты?
Девушка не смутилась и не испугалась; она только казалась чуть озадаченной:
— Простите, вы…
— Моё имя Эгерт Солль, — он встал, раскланялся и снова уселся.
— А-а… — она, кажется, собралась улыбнуться. — Так это вас мы должны благодарить…
— Ни в коем случае! — Эгерт казался испуганным. — Это мы, смиренные граждане Каваррена, должны благодарить вас за ту честь, которую вы оказали нам… — чтобы закончить витиеватую фразу, ему пришлось добрать в грудь воздуха, — оказали нам, удостоив своим посещением… Только вот как долго мы сможем оказывать вам гостеприимство?
Девушка улыбнулась-таки, и Соллю тут же захотелось, чтобы улыбка никогда не сходила с её лица.
— Вы очень любезны… Мы пробудем неделю, может быть, больше…
Хозяйственным движением Эгерт вытащил из корзинки и ловко откупорил первую попавшуюся бутылку:
— Разрешите выполнить долг гостеприимства и предложить вам… У вас родные в Каваррене, а может быть, друзья?
Она успела отрицательно покачать головой, но тут вернулся студент, и девушка улыбнулась уже ему — радостно, не так, как улыбалась до этого Соллю; Эгерт отметил это, и в душе его шевельнулось неприятное чувство, похожее едва ли не на ревность.
— Динар, вот господин Эгерт Солль, который так любезно предоставил нам всё это чудо… Познакомьтесь, господин Солль, это мой жених — Динар.
Студент кивнул Эгерту, но руки не подал — его счастье, потому что Солль никогда в жизни не пожал бы эту костистую, не знающую оружия ладонь, на которой, казалось, до сих пор темнели пятна въевшихся в кожу чернил. Вблизи студент показался Эгерту ещё более жалким и неуклюжим — и Солль мысленно воззвал к небу, допустившему вопиющую несправедливость и посадившему за один стол студента и его прекрасную спутницу…
Впрочем, за столом теперь сидели красавица и Эгерт — стульев было всего два, и студенту оставалось только топтаться рядом.
Не обращая на него ни малейшего внимания, Солль снова обратился к девушке:
— Простите, я ведь так и не знаю вашего имени…
Переводя удивлённый взгляд с переминающегося студента на развалившегося на стуле Эгерта, девушка механически ответила:
— Меня зовут Тория…
Эгерт тут же повторил это имя, будто проверяя его на вкус; студент тем временем опомнился и подтащил к столу третий стул, пустовавший неподалёку.
— У вас нет здесь ни родных, ни друзей… — привстав, Солль наклонился над бокалом собеседницы, причём рукав его совершенно естественным образом коснулся рукава Тории, — вернее сказать, не было, потому что теперь весь город, я думаю, захочет подружиться с вами… Вы просто путешествуете, развлекаетесь?
Студент, чуть нахмурившись, взял у служанки третий бокал и плеснул себе вина. Эгерт чуть усмехнулся уголками губ — благородный напиток наполнял бокал студента едва ли на треть.
— Мы путешествуем, — немного скованно подтвердила девушка, — но не развлекаемся… Здесь, в Каваррене, много веков назад жил человек, интересующий нас… с научной точки зрения. Он был маг… Великий маг, и мы надеемся что он оставил о себе память… В старинных архивах, манускриптах, летописях…
С каждым словом она всё более воодушевлялась, забывая о своём минутном замешательстве: какие-то заплесневелые бумаги были ей, по-видимому, дороже родных братьев — на слове «архив» голос её дрогнул от благоговения. Эгерт поднял бокал — всё равно, чем вызвано воодушевление женщины, лишь бы горели её глаза и розовели щёки:
— Пью за путешественников, разыскивающих манускрипты!.. Только в Каваррене отродясь не бывало летописей, по-моему…
