– Нет, нет, – повторял Олдвин, – случилось что-то нехорошее.
К середине дня у них уже были деньги для того, чтобы приобрести лошадей. Олдвин не спросил Конана, каким образом тот раздобыл увесистый кошель, набитый серебром. Киммериец тоже не вдавался в подробности. В суете большой ярмарки нередки подобные странные случаи, когда деньги незаметно меняют хозяев и переходят из рук в руки непонятным путем.
– Вы что-нибудь понимаете в лошадях? – спросил Конан у бритунца.
Тот покачал головой.
– Все лошади, с которыми мне доводилось иметь дело, были весьма дорогими и породистыми, и их покупали для меня мои конюхи… Сам я на них, правда, не ездил, они служили украшением моей конюшни.
– И много у вас было лошадей? – заинтересовался Конан.
– Две, – с достоинством ответил Олдвин.
Конан еле заметно улыбнулся, но от комментариев воздержался. Он приобрел трех лошадок, выносливых, хотя и неказистых с виду. Олдвин заметил, что Конану даже в голову не пришло ограничиться двумя, хотя третий их спутник пропал неизвестно куда и Олдвин уже потерял всякую надежду найти его.
Конан же, судя по всему, этой надежды не терял. Более того, он даже не сомневался в том, что Эан отыщется.
Купленных лошадей Конан оставил в той же конюшне, наказав конюху хорошенько за ними присматривать. Для убедительности киммериец показал ему кулак и пару медных монеток, которые тот получит завтра утром, если с лошадьми все будет в порядке.
– У нас остались еще деньги для недурного кутежа, – сообщил Конан Олдвину, когда они вышли из конюшни. – До утра полно времени.
– Мы собираемся пьянствовать и бедокурить до самого утра? – ужаснулся Олдвин.
Киммериец громко расхохотался.
– Нет, избавлю вас от подобного испытания! Но на представление Зверинца Уродов, полагаю, сходить следует. И для вашей книги это будет очень полезно.
Олдвин не нашелся, что возразить, и Конан потащил его на площадь, где уже зажигали факелы. Народ толпился возле помоста, куда четверо дюжих носильщиков неспешно водружали клетки. Десятки факелов пылали по краям помоста. Из клеток доносились рычание и странные шлепки. Люди в толпе переговаривались, возбужденно блестя глазами.
Перед клетками прохаживался сам владелец бродячего зверинца, Талорк. В руке у него была палка.
Видите эту палку? – громко возглашал он. – Это палка укротителя, главное мое орудие! Все мои уроды, все чудовища и монстры покорны мне, потому что я – человек, и в руке у меня палка! Все эти существа крайне опасны. Поэтому я и содержу их в клетках. Они могут в любой миг вцепиться вам в горло зубами, растворить вас ядовитой слизью или содрать с вас кожу своими острыми когтями. Однако вам не следует бояться того, что вы увидите. Не следует, потому что вы – тоже люди, как и я, и потому, что все эти жуткие создания сидят взаперти.
– Он хочет брать деньги за то, чтобы мы взглянули на монстров? – удивился Конан.
Олдвин пожал плечами.
– Даже я знаю, что многие люди чрезвычайно любопытны и готовы заплатить немалые суммы ради интересного зрелища.
– Да, но монстры вовсе не являются интересным зрелищем, настаивал Конан. – Это как с проститутками. Я никогда не платил женщинам за право ублажить меня в постели, потому что я и сам горазд доставлять им удовольствие. Ну и за то, чтобы я убил парочку монстров, я не стану платить сам. Напротив, пусть мне заплатят!
– Этих монстров не нужно убивать, – мягко убеждал Конана Олдвин. – Они безопасны. Сидят в клетках и служат для увеселения толпы.
– Ни один монстр не может быть безопасен, – заявил Конан. Олдвин вдруг понял, что его приятель здорово пьян.
Бритунец сказал прямо:
– Просто дайте мне немного денег. Я очень хочу взглянуть на них. А вы можете оставаться внизу.
– Нет, я с вами! – возразил Конан и нахмурился. – Мне тоже любопытно… Нужно знать, с кем предстоит иметь дело. Даже если сперва придется заплатить. Мне случалось платить доносчикам и шпионам. Это возможно.
– Это не противоречит вашим принципам? – мягко осведомился Олдвин.
– Принципам? – удивился Конан. – Это слово для цивилизованного человека! Вы же сами говорили, что я варвар.
Явив таким образом всю противоречивость своей натуры, Конан вложил в руку Талорка целую серебряную монету, буркнул «это за двоих» и вместе с Олдвином поднялся на помост.
– Возьмите факел, – предложил Талорк, сама любезность. – Вам будет удобнее заглядывать в клетке. И не пугайтесь, умоляю вас, не пугайтесь! Все мои уроды безобидны.
Конан резко выдернул из гнезда факел и широким шагом двинулся вдоль клеток. Песьеголовый мальчик почти совсем не заинтересовал его, зато Олдвин остановился возле этой клетки надолго.
– Бедняга, – пробормотал он.
Мальчик сидел, обхватив руками колени и уткнув в них песью морду. При звуке человеческого голоса он тявкнул.
– Да нет, – сказал Конан, – никакой он не бедняга. Обычное магическое создание. Вполне доволен всем что с ним творится. Ест, пьет и лижет хозяйские руки.
Киммерийца заинтересовала лошадь-слизень.
– Вот опасная тварь, – заметил варвар. – Мощная, снабженная ядом. И, что важнее, ее не создавали искусственно, в лаборатории. Ее наверняка поймали где-нибудь на пустошах пиктов. Во всяком случае, я слыхал от тамошних охотников о чем-то подобном…
Красные глаза лошади-слизня блеснули яростным огнем. Конан хмыкнул.
– Я ей тоже не нравлюсь.
И тут из соседней клетки донесся тихий шепот:
– Освободите меня…
Конан не двинулся с места. Он знал, что хозяин зверинца наблюдает за всеми посетителями, поэтому притворился, будто не слышит этого призыва о помощи.
Олдвин сильно вздрогнул и посмотрел на киммерийца. Едва шевеля губами, тот приказал:
– Не подавайте вида. Это Эан.
Затем громко произнес:
– Я рад, что мы пришли сюда. Вы были правы, дружище. Эти бродячие зверинцы иногда обладают настоящими сокровищами. Как вам понравилась лошадь?
– Мне показалось, что это слизень, – так же громко и неестественно-бодро ответил бритунец.
Другие посетители тоже поднялись на помост. Кругом переговаривались, шумели, ахали, восхищались и ужасались.
– Смотрите! – пронзительно закричала какая-то женщина, указывая на ту клетку, где находился Эан. – Смотрите! Я думала, что это просто человек, но это… это…
Она задохнулась, не в силах продолжать.
Конан быстро шагнул к этой клетке и заглянул внутрь. Там действительно стоял Эан. Он вцепился обеими руками в решетку и прильнул к ней лицом, как будто хотел вдохнуть хотя бы толику свободы.
Его светлые глаза были широко распахнуты. А на скулах и на лбу горело еще три дополнительных глаза. Всего пять, как и было у чудовища, которое обитало в песках.
