– Я не знаю, что вы понимаете, - сказал он, наклоняясь ко мне и понизив голос, как будто сообщая тайну, - но светильник любви трудно зажечь от брёвен костра...
Он пожал плечами, в уверенности, что позволил себе лишнего. К моему прискорбию, профессия инквизитора обычно ассоциируется с кострами, но благословенная смерть грешника в пламени была лишь кульминацией нашей кропотливой работы. Кроме того, в наши дни костры не пылали уже столь часто, как в былые дни, когда от жара инквизиторских сердец запустевали целые города. Но период ошибок и искажений остался в прошлом, и теперь каждый случай мы старались разобрать с приятным Господнему сердцу тщанием...
Конечно, были среди нас и те, кому повсюду чудились деяния сатаны. Но это было ещё полбеды. Беда начиналась тогда, когда, зная, что имеют дело лишь с уголовным преступлением, они пытались выставить его в виде ереси или колдовства.
Такие люди только позорили доброе имя Святого Официума. Конечно же, привлекала их в первую очередь демонстрация своего могущества и снискание суетной власти над ближним. Мне и самому доводилось несколько раз в моей жизни подминать под себя закон, но делалось это ради идеи, что важнее любых правил, придуманных людьми. Господь в неизмеримой мудрости Своей рассудит нас прежде всего по тому, как мы служили во славу Его, а не как усердно изучали своды законов. В любом случае, все мы были виновными грешниками, и разниться будет лишь время и степень наказания. Так сказал когда-то мой ангел, и у меня не было оснований не верить его словам.
– Здравствуй, Риттер. - Молодой человек, влюблённый в Илону, больше не кусал высунутый кончик языка, но всё ещё выглядел довольно глуповато. - Кого это ты привёл?
– Мордимер Маддердин, инквизитор, – буркнул я, злясь, что он прервал мои размышления. - Я здесь не на службе, если таков будет ваш следующий вопрос.
– Инквизитор? – Удивился он. – А вы здесь… Ах да, вы же уже сказали, что нет… – Он опустил голову, чтобы скрыть смущение.
Я впервые оглядел его внимательно, ибо прежде моё внимание было сосредоточено на прекрасной актрисе. Иоганн Швиммер был очень высоким парнем, почти на голову выше меня, но ходил и стоял сутуля широкие плечи. У него были светлые волосы, аккуратно подрезанные чуть выше бровей, вздёрнутый нос и слишком широкий рот, который придавал ему вид деревенского дурачка. Я также заметил, что у него короткие, обкусанные ногти и свежие ранки на кончиках пальцев. Ха, лучшего жениха Илоне и не найти, подумал я с удивившим меня удовлетворением.
– Посмотри, что там с реквизитом, - приказал Риттер. – Похоже, у Фабиана меч треснул. Иди, займись.
– Сейчас всё сделаю, - сказал Иоганн без энтузиазма, и исчез за занавесом, отделяющим кулисы от сцены.
– Он что, не актёр? – поинтересовался я.
– Господи, конечно же, нет. - Риттер почти испугался. - Наш молодой Фабиан снова загулял с какими-то шлюхами, а Илона говорит, что не может играть в паре с пустым местом...
– Так Швиммер сам вызвался? Он из тех людей, которые любят бередить свои раны, а? - Я улыбнулся.
– Это уж точно. Познакомить вас со стариком?
Я краем глаза взглянул в сторону Ульриха Лёбе, который тщательно укутывал дочь плащом. Это говорило в его пользу, ибо я люблю людей, которые умеют заботиться о долгосрочных инвестициях.
– Забудьте, – ответил я.
– Эх, Лёбе, всё выбирает и выбирает, а девка-то с годами не молодеет...
– Выбирает? – переспросил я.
– Именно. Илоне уже предлагали весьма выгодные партии. Господин де Валетрис. - Риттер загнул указательный палец правой руки. - Секретарь принца Леона и довольно знатный дворянин. Хуберт Готшальк, третий сын барона Готшалька, Джованни Помпелло, бастард кардинала Сантини... И это я называю только наиболее значительных.
– И старый не отдал? - Пробормотал я. - Кого ж он ждёт? Принца из сказки?
– В конце концов, девка даст первому встречному да обручится с ним – вот и всё, что он получит от своей разборчивости. - Пожал плечами Риттер. - Не хочу ей такого, – тут же оговорился он, и я не почувствовал в его голосе фальши. - Да вы и сами знаете, как это бывает... Но ладно, садитесь и смотрите. Прогоним ещё несколько сцен, и тогда можно будет пуститься по стопам Фабиана. - Он подмигнул мне левым глазом и причесал бородку жестом, который, по его мнению, должен был изображать сладострастие. – Куфельберг угощает, поскольку у немногих из нас водятся лишние деньги, а ему с этим повезло.
Я вздохнул и сел, как он просил, поскольку у меня не было никаких планов на день, а напиться в компании Риттера и развлечься со шлюхами казалось не худшим способом провести вечер. Правда, в моём любимом заведении у Тамилы я успел накопить неприлично высокий долг, но надеялся, что она не откажется добавить к нему ещё некоторую сумму. Тем более что, в конце концов, я всегда плачу свои долги. Об этом прекрасно знала Лонна - предшественница Тамилы – правда, из-за одного досадного инцидента она давно уже не могла ни с кем поделиться этими знаниями.
* * *
Я, безусловно, мог поселиться и в более удобной квартире. В конце концов, присутствие инквизитора для каждого трактирщика обеспечивало некоторую защиту. Появлялось немного больше шансов, что посетители не перережут друг друга или не разнесут дом. При условии, конечно, что они будут достаточно трезвы, чтобы чего-либо и кого-либо бояться. Но я как-то привык к гостинице "Под быком и жеребцом" и её владельцу - Корфису, с которым мы оба когда-то участвовали в битве под Шенгеном. Правда, бег по лесам и болотам трудно назвать битвой, ибо единственное, что я помню из этой суматохи - выходящую из тумана имперскую тяжёлую кавалерию. А потом я только и делал, что бежал. И хотя всё это случилось уже давненько, но мы, кто пережил ту резню, старались держаться вместе. Не раз и не два владельцы других гостиниц предлагали мне комнату, но я попросту не способен съехать от Корфиса. Хоть он и подаёт разбавленное вино (правда, для вашего покорного слуги пропорции воды и питья были немного более удобоваримыми) и напоминает о просроченных счетах, но мы как-то нашли общий язык.
Во второй половине дня я лежал на кровати и читал последний памфлет из числа полученных от мастера Мактоберта, в котором высмеивалась одна не обременённая строгими нравами богатая и высокородная дама, пойманная с любовником. Видимо, брошюра была издана за счёт мужа той женщины, и я подумал, что люди находят странные способы, чтобы всем вокруг рассказать о своём позоре. Чтение было прервано скрипом ступеней, ведущих в мою комнату, и вскоре после этого, как и ожидалось, я услышал быстрый и громкий стук.
