— Я не подведу вас, Хозяин. Позвольте мне разыскать ее, и я привезу вам кольцо и ее бездыханное тело.
— Нет. В этот раз она сама к нам придет.
Маольмордха был на крепостной стене самой высокой башни дворца Шанха. За его спиной стоял седовласый рыцарь Ультан, самый верный советник, который когда-то был его магистражем. Глядя в темное ночное небо, Маольмордха словно втягивал в себя воздух, пытаясь учуять в порывах ветра запах последней жертвы. Полы его черного плаща колыхались на осеннем ветру, приоткрывая темные доспехи, а порой и живую плоть его чудовищного лица. Он стоял неподвижно, и казалось, будто тысячи невидимых демонов несут его над пустотой, бросая вызов глубине мрака и спящему острову.
— Айн'Зультор, Дермод Кахл… И мои горгуны. Все они потерпели неудачу. Ни один не смог ее победить. Только я — теперь я это знаю — могу с ней сразиться. И она станет моей, потому что ничего другого ей не остается. Нет, ты будешь полезнее здесь, когда она явится сюда, это лучше, чем если завтра она разобьет тебя, как скала волну.
Ультан поклонился:
— Сколько придется ждать? Сколько она соберет сил, Хозяин, когда придет сюда?
Тот, кого называли Носителем Темного пламени, резко обернулся и двинулся на Ультана. Воин опустил глаза перед величественной тенью своего господина.
Маольмордха положил руку ему на голову, как делают, чтобы успокоить ребенка. Но в этом жесте не было ничего успокаивающего. Чувствовалось, как в Отступнике вскипает ненависть.
— Мы не дадим ей подняться. Она уже потеряла много. Много тех, кто мог бы ее поддержать и кто сегодня отправился в царство мертвых, откуда я один мог бы их вызволить. Аодх убит стрелой этого глупца Самаэля. Фелим убит моими герилимами. Саркан, предводитель кланов, Галиад, Фейт… Ряды ее сторонников поредели, и все это сделал я, Ультан. Мы будем сражаться и дальше, но на этот раз хитростью. Она погибнет, как и другие. Я наконец соединю сайман и ариман в одном себе. Надо только выждать.
— Что я могу сделать? — спросил Ультан, не смея поднять головы.
Отступник медленно отвернулся к стене. На мгновение он замер, и только шум моря вдали вторил его молчанию. Теперь дворец Шанха был почти пуст. Горгуны мертвы, а еще раньше погибли герилимы. Оставалось лишь несколько рабов, кое-кто из стражников и ни одного солдата. Но теперь Маольмордхе это было не важно. Потому что ему предстоял поединок. Другого выхода не было. Он встретится с ней здесь.
Отступник что-то проворчал, потом просто сказал:
— Здесь во дворце есть бывший стражник из Сарра по имени Альмар Казн. Приведи его.
Как только Эрван Аль'Даман объявил, что пора сворачивать лагерь, всю армию охватило воодушевление. Накануне солдаты видели, как девушка — Самильданах бродила по лесу с Мьолльном Аббаком и Великим Друидом, и всем стало ясно, что грядут перемены.
Столы и хижины спешно разобрали, приготовили мешки, оружие, продовольствие, оставалось ждать приказа. После полудня Алеа и Эрван подъехали верхом к солдатам, ожидавшим в центре поляны. Их было не больше сотни, большинство погибло, кто-то сгинул в ходе разгрома войска. Другие наверняка бежали. Но в глазах уцелевших светилась гордость, к которой Алее пока было трудно привыкнуть. Сидя на лошади, девушка обратилась к армии, говоря так громко, как могла, но стараясь придать голосу мягкость:
— Прежде всего я хочу поблагодарить вас и попросить прощения. Каждый из нас потерял близкого человека, вы, я, мои друзья… Мы никогда не должны забывать об этом. Мы должны драться не затем, чтобы умереть, а для того, чтобы жить. Я знаю, вы давно хотите тронуться в путь. Сегодня время пришло. Сначала мы отправимся к подножию хребта Гор-Драка, где нас ждут другие отважные воины. Туатанны.
Наступило напряженное молчание. Похоже, люди еще не были готовы объединиться с теми, кого считали чудовищными дикарями. Но девушка предвидела это.
— Среди них мой брат Тагор. Но и все остальные туатанны — наша семья и наша кровь. Кровь этой земли. Они — дети Гаэлии, и если мы любим этот остров, мы станем их братьями. Затем мы отправимся в Сарр. По дороге постараемся привлечь новых воинов. В каждой деревне, как это делал Галиад, мы будем убеждать людей идти с нами. Потому что нам нужно укрепить наше войско. Войско мира.
В рядах воинов раздался одобрительный гул.
— Не хочу вас обманывать, — снова заговорила Алеа, — но наверняка будут новые жертвы. В наших рядах и среди врагов. Но я хочу дать вам обещание. Единственное обещание. Я не успокоюсь, пока на острове не восстановится мир.
На этот раз послышались радостные возгласы. Некоторые выкрикивали ее имя, другие — имя Самильданаха.
Алеа подняла руку. Тут же воцарилось молчание.
— Я не хочу, чтобы вы звали меня Самильданахом. Вы не армия Самильданаха. Я Алеа, дочь Фелима и Дочь Земли, и отныне это войско будет войском Земли. Вы — воины Земли!
— В путь! — подхватил Эрван.
Бойцы разом двинулись вперед, движимые единым чувством и новой надеждой. Тут и там в рядах пехотинцев поднялось знамя Алеи. На нем виднелся ее символ — две руки, прикрывающие сердце и корону, вышитые красным цветом на белом фоне.
Юный Аль'Даман, прежде чем тронуть свою лошадь, бросил взгляд на девушку, которую любил. Алеа уже умела разговаривать, как настоящий военачальник. С каждым днем зрелость ума проявлялась в ней все сильнее, не переставая поражать ее спутников. Ее притягательная сила росла по мере того, как тревожные мысли все больше затуманивали ее чело. Она была строга и красива, и молодой магистраж надеялся, что однажды сможет сказать ей о своей любви при других обстоятельствах, со спокойным и свободным сердцем. В мире наступит спокойствие, и тогда они смогут жить вместе. Просто жить, как два любящих существа. Но для этого нужно было еще подождать. Он двинулся в путь и вскоре догнал Кейтлин и Мьолльна. Они ехали верхом перед строем солдат, держа путь на восток. Алеа и Фингин держались в стороне. Со вчерашнего дня они так часто говорили друг с другом, что даже любопытному гному прискучили их речи, и он был рад их больше не слышать.
Лошадь Алеи шла рядом с конем друида. Какое-то время они молчали, потом, когда солдаты ушли вперед настолько, чтобы можно было говорить без свидетелей, они возобновили беседу.
— Фингин, ты думаешь, я поступаю правильно, обманывая этих людей?
— Ты их не обманула, — удивился Великий Друид.
Алеа натянуто усмехнулась:
— Я говорю им о мире, когда нас ждет долгая война. На этом острове у нас одни враги, я не знаю, как избежать множества жертв. Я стала обманщицей среди лжецов.
