Идея не заставила себя ждать. Я пальцем поманил неправильную прислугу, а когда она наклонилась ко мне, тихо сказал:
– У меня к вам просьба. Не могли бы вы найти баронета и передать ему – сэр Сомверстоунский надеется, что Влад не забыл о своем обещании?
Прислуга молча кивнула и вышла. В этот момент я осознал, как здорово иногда быть дворянином – твои слова исполнят, не задавая дурацких вопросов: а почему именно сейчас, а неужели нельзя дождаться возвращения баронета, и тому подобное. Может, мне попробовать каким-то образом навсегда заделаться бароном? Пока я представлял себе радужные перспективы, которые открывает передо мной этот замечательный титул, вернулась прислуга. И одного взгляда было достаточно, чтобы отметить серьезную тревогу, затронувшую прежде непроницаемое лицо этого немногословного серьезного мужчины. Несмотря на то, что поручение было моего авторства, прислуга подошла к Бертольду. Она что-то зашептала ему на ухо, от чего брови управляющего совершили восхождение на уважительное количество миллиметров. Затем из руки прислуги в руку Бертольда перекочевал сложенный листок бумаги. Управляющий развернул, прочитал, побледнел, посмотрел на прислугу, получил в ответ глубокомысленный кивок, перечитал, потер лоб, кинул озабоченный взгляд на матрону, перечитал, забарабанил пальцами по столу, скривил губы, перечитал, перевернул, ничего не обнаружил, перевернул обратно, перечитал, принял решение, откашлялся, еще раз откашлялся – погромче, завладел вниманием и произнес:
– Дамы и господа, возникли некоторые осложнения.
И воцарилась тишина. И стояла она несколько тяжелых мгновений. И раздался в тишине глас Великой Матери.
– Полнолуние! – воскликнула она. – Сегодня же полнолуние! Бертольд, что случилось?! Немедленно отвечай!
Управляющий собрался с духом и зачитал содержимое листка:
– "Мы уходим. Не пытайтесь нас преследовать, это ничего не даст. Фам Пиреску предали свою судьбу. Юный Реджинальд возродит былую славу некогда блистательного рода. С моей помощью он обретет себя и взойдет на престол. Прощайте, никчемные создания, продолжайте влачить свое жалкое существование, попивая томатный сок. Без уважения, Влад Булдеску." Вот, собственно… Они сбежали.
Графиня прикрыла глаза и тихо, с чувством произнесла:
– Вот мерзавец…
– А я ведь намекал, что этого так называемого гувернера следовало бы отправить домой к родителям! – вставил Бертольд.
– Но… но… это же ужасно… – дрожащим голосом произнесла Гертруда. – Что он хочет сделать с Реджи?!
– Ты прекрасно знаешь, ЧТО он хочет сделать с Реджи! – воскликнула графиня.
– Да, – добавил управляющий. – Насчет того, ЧТО он хочет сделать с Реджи, лично у меня нет никаких сомнений.
– Бертольд! – сказала графиня, и в голосе ее звучала решимость Большой Мамы. – Ты должен их остановить!
– Так я и думал, – мрачно отозвался управляющий. – Один человек должен взять и все исправить, – ударение было сделано на слове "человек".
– Да… – задумчиво произнесла матрона. – Один ты вряд ли справишься. Тебе нужна помощь.
И тут все присутствующие, как по команде, повернулись ко мне, от чего я ощутил характерный холодок в животе. Во-первых, я ни черта не понимал. Во-вторых, не люблю неожиданно оказываться центральной фигурой пьесы про Большие Неприятности. Я даже второстепенной фигурой быть не люблю.
– Дорогой сэр, – с пренеприятнейшей улыбкой обратился ко мне Бертольд. – Я ведь не ошибусь, если предположу, что душа романтика по-прежнему стремится к подвигу?
– Э-э-э… – ответил я, и взглядом указал на неправильную прислугу.
В ответ управляющий покачал головой.
– Никак невозможно. Он уже не молод, да и желательно, чтобы в доме оставался хоть один мужчина.
– Не соглашайся, – яростно прошептал мне на ухо Диджей. – Это я тебе как умный глупому советую!
– Ну… видите ли, – замялся я, подыскивая подходящие слова для вежливого отказа.
– Пожалуйста, барон, – умоляюще произнесла графиня. – Прошу вас как мать – помогите спасти моего ребенка.
– Сэр Фредерик, – внесла свою лепту Гертруда еще более умоляющим голосом. – Не дайте Реджинальду пропасть. Если Владу удастся задуманное, это грозит катастрофой. Молю вас, барон, ведь вы же рыцарь!
Половина всех несчастий, которые сыпятся на мою голову, вызваны тем, что я не могу отказать женщине. А вторая половина – тем, что могу, но не делаю этого своевременно. Вот и сейчас, вместо того, чтобы сказать решительное "нет", я тяжело вздохнул и произнес:
– Но, может, вы все-таки объясните, в чем, собственно, дело?
И всем сразу стало ясно, что я попался. В том числе и Диджею, который прошептал:
– Потом не говори, что я тебя не предупреждал! – чем вызвал с моей стороны еще один горький вздох.
Бертольд понимающе кивнул и сказал:
– Само собой. Это может показаться невероятным, но уверяю вас, все чистая правда. Дело в том, что все члены семейства Фам Пиреску, а также Влад Максимилиан – не вполне обычные люди. Видите ли, они вампиры…
МАЛЕНЬКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ
для тех, кто уже раньше догадался, что в нашем рассказе не обойдется без вампиров. Остальные пусть не читают это МАЛЕНЬКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ.
Вы зашли в Маленькое Отступление – добро пожаловать! От души Вас поздравляю! И если мгновение назад Вы с восторгом воскликнули: "Вампиры! Йо, я так и знал(а)!" или, напротив, разочарованно протянули: "Вампиры… Йо… я так и знал(а)…", то Вы проявили чудеса догадливости и смекалки. И будь у рассказчика в саквояже какой-нибудь супер-приз за догадливость и смекалку, то ему (рассказчику) пришлось бы немедленно с ним (призом) расстаться в Вашу пользу.
Но, к счастью (или нет), у меня нет ни приза, ни саквояжа. И вообще, теперь, когда поздравления закончились и фанфары умолкли, предлагаю посмотреть на ситуацию несколько по-другому.
Давайте будем откровенны. Не догадаться, что дело пахнет вампирами, могли только либо подлинные гиганты мысли, которым не досуг обращать внимание на брошенные прямо к их ногам всевозможные намеки, либо люди рассеянные с улиц бассейных, если не сказать хуже (не проявившие чудеса догадливости и смекалки, они все равно не читают это Маленькое Отступление, так что мы спокойно можем говорить о них все, что думаем).
Допустим, я позволил бы себе маленькое передергивание фактов. Трансильванию заменил бы, например, на Нормандию, фамилию Фам Пиреску на Гар Гантюа, кое-что утаил, кое-что приврал… И куда тогда привели бы Вас Ваши ассоциации? Уж не к вампирам, это точно. Так вот, не следует преждевременно считать рассказчика лохом. Он не лох, он просто кристально честен. Поверьте, ему обмануть читателя – раз плюнуть. Но он никогда, слышите, никогда на это не пойдет. Потому что, как и легендарный Мюнхгаузен (тоже, кстати, барон и даже немножко Фредерик), он известен не тем, что бесконечно попадает в дурацкие ситуации, а тем, что никогда не врет. Так что всплывшее в Вашем сознании слово "вампиры"- это результат моей невероятной правдивости, и совсем чуть-чуть Вашей догадливости. Но не расстраивайтесь! Я убежден, что в будущем Вам удастся раскусить какого-нибудь иного рассказчика еще на стадии "жили-были". Во всяком случае, задатки на лицо.
