«Антея в безопасности, хоть за это прелестное дитя не будет болеть и рваться мое сердце», — вспомнила я слова Кармель и тихонько улыбнулась. Но сил улыбка не придала. Я помнила еще и о муже, Эреусе, который с отрядом стражи охранял сейчас комнаты леди Кармель в дальнем крыле дворца. Если Макта распознает мою ложь и пожелает увидеть Кармель до того, как она завершит дела, Эреус встанет у него на пути… с предсказуемым трагическим финалом. Потому, освободила меня Кармель от службы или нет, отказаться играть роль я не могла. Он меня зависела не только судьба королевской династии, но и жизнь мужа.
Незнакомые четкие шаги раздались на лестнице, и по тронному залу разлилась невообразимая тишина. Не было слышно дыхания людей, лишь свечи в больших канделябрах трещали ужасающе громко. Я заметила, что вцепляюсь в подлокотники трона как в последнее спасение, и постаралась расслабить побелевшие от усилия пальцы. Голова была совершенно пустой, но я знала, многолетняя выучка сработает, и, когда Макта войдет в залу, заготовленный текст выдам без запинки. Шаги грохотали уже совсем близко, и во рту пересохло. От пестроты нарядов собравшихся зарябило в глазах.
«А ведь в трауре только я, точнее, Семель, — машинально подметила я, и тут же стало страшно до полного паралича разума, живот скрутился, будто его отжали, как мокрую тряпку. — Никто больше не почтил память Короля-Арденса хотя бы черной повязкой на рукаве. Значит, пожелай Макта вырвать у меня сердце прямо тут, никто не попробует вмешаться. Эта яркая толпа разразится радостными поощряющими возгласами, когда убийца поднимет над головой мое еще горячее и полное крови трепещущее сердце. Как быстро скинули маски те, кто считали Терратиморэ самой прогрессивной страной и даже объявляли светочем человечества! Переворот Макты был палкой, поднявшей со дна глубокой лужи — земли страха всю грязь».
Двери залы распахнулись, и в эту зияющую бездну немедленно рванулись все чувства, оставив голову опять до звенящей боли пустой, а живот туго свернутым в клубок. На пороге показалась фигура человека, скоро свечи осветили его лицо, и многие, многие в зале испустили вздох облегчения. Это был не Макта. Человек взглянул на церемониймейстера, и тот, приготовившийся объявить о прибытии Макты, так и застыл с полуоткрытым удивленным ртом. А человек ступил на узорчатый пол залы с изображением герба Терратиморэ — быка с острыми лирообразными рогами, и прищурился, разглядывая фигуру в черном на троне. Меня.
— Скорбящая вдова Терратиморэ, — он расплылся в улыбке. — Готовься приветствовать спасителя земли страха — Макту!
Я с любимым выражением Семель — презрительным удивлением разглядывала пришедшего, пока ничего не говоря. Сначала он показался совсем мальчиком: субтильная фигура, тонкие, не мужественные черты лица. Но когда человек подошел ближе, стало понятно, что ему по крайней мере тридцать пять лет. В белой рубашке с богатым кружевным воротником, белой, прошитой серебряными нитями куртке, накинутой на одно плечо, белых же панталонах и туфлях, с совершенно белыми волосами до плеч, с очень бледным, видимо, сильно напудренным лицом, он напоминал изящную гипсовую статуэтку. Яркие тонкие алые губы на однообразно светлом фоне производили отталкивающее впечатление: казалось, будто по лицу мужчины провели острой бритвой, прорезав кривящийся в постоянной глумливой улыбке рот.
— Вы не представились, — загремел голос верного Гедеона Вако справа от меня. Человек отвесил одновременно горделивый и шутливый поклон:
— Нонус!
Нонус. Это имя упоминалось в Терратиморэ почти также часто, как Макта. Нонус, Дигнус, Кауда — это были трое ближайших сторонников Макты.
— Близость к Макте не дает вам права входить сюда без приглашения и представления, — сообщила я и добавила то, что непременно добавила бы Семель. — Как и… не делает вам чести.
— Прошу простить, Ваше Величество, но у меня очень мало времени, — с напускной вежливостью сказал Нонус. Его голос был тих, вкрадчив и довольно высок. Таким голосом в сказках разговаривает Хитрый Лис. — Сидите на троне, сколько Вам угодно. Можете не вцепляться так в подлокотники, Макта не отберет его у Вас. Вы останетесь Королевой Терратиморэ. Мне и моему господину нужна сейчас леди Кармель. Где она? — его глаза недобро блеснули, он оглядел залу. — Почему не с женщиной, носящей ее внука?
Я скрыла замешательство за очередной холодной усмешкой. Откуда Макте известно, что Семель беременна? Именно эта причина сегодняшней замены Королевы на двойника была объявлена мне, как официальная: лишнее волнение Королеве ни к чему. Но о причине замены знали только я, Кармель… и сама Семель.
По залу шорохом кучи опавших листьев пронесся шепот. Придворные обсуждали новость.
— Леди Кармель нездорова после смерти сына, — сухо сказала я. — Макту проводят в ее покои чуть погодя, если он пожелает. Но у меня к вам тоже есть вопрос: где Макта? -
К этому времени я почти успокоилась. Надев маску Семель, я слилась с ней, как всегда было и прежде. Лицо отражало только достойные Королевы эмоции, голос звучал звонко, четко, ровно. Я без страха смотрела в раззявленную пасть открытых дверей: мне уже не мерещилась за ними Бездна. Поэтому не сразу осознала, кто встал в дверях, дожидаясь объявления церемониймейстера и не сразу испугалась этого мужчины в красном плаще и серебристом металическом нагруднике поверх серой котты с огненно-рыжим львом.
— Макта… — холодным осенним ветром — предвестником смерти сорвалось с губ, когда я, наконец, заметила его, и человек, сочтя это достаточным представлением, ступил в зал. Невысокий, средних лет, плотного телосложения, правая рука в красной как его плащ перчатке лежала на эфесе неснятого меча. Простое, широкоскулое, с тяжелой нижней челюстью лицо, пухлые губы. Маленькие зоркие глаза равнодушно окинули затихший зал и остановились на мне.
— Ваше Величество, — Макта поклонился.
— Я благодарна вам за спасение Терратиморэ и вечно буду благодарить Бога за то, что в тяжелый час он послал вас земле страха, — сумела спокойно сказать я заготовленный текст. — И мою благодарность не приглушит траурный цвет моего платья, запомните это.
Пока я говорила, в зал входили приближенные Макты. Появились Дигнус и Кауда — почти неотличимые от Нонуса, в белых куртках и кафтанах, с напудренными лицами. Были тут и кардинские аристократы из числа тайной оппозиции Королю, и грубоватые вояки, которые никогда не попали бы во дворец Арденсов при других обстоятельствах. Митто бабочкой вспорхнул с места по левую руку от меня: полетел знакомиться и устанавливать связи — плести новую паутину придворных интриг поверх старой, зияющей дырами. Я же не отрывала взгляда от Макты.
