От тяжких мыслей, переходящих в извечные вопросы «за что, зачем и почему именно я?!», Андрона оторвал внезапно выехавший из-за елок лыжник и за ним пара следом. Что же, пора возвращаться к работе.
Вскоре вокруг инструктора собралась порядочная толпа народа, невесть каким чудным образом сумевшая уместиться на узкой дорожке.
— Ну что, все добрались?
Пару секунд по толпе разносилось оживленное шушуканье.
— Нет, не все. Акира и Ким пока не приехали, — сообщила Альма, двадцатилетняя девушка с рассудительным выражением лица, обрамленным длинными светлыми волосами.
По спине Андрона пробежала дрожь.
— Опять эта парочка! Почему у них все не славу Богу?!
— Кто знает? Может, они чем-то его прогневали, — пожал плечами кудрявый Май, возводя глаза к небу.
— Уж скорее я, — тихо проворчал Андрон. — Ладно, будем ждать.
Чудесное утро! Солнце светит, легкий морозец щиплет щеки, птички не поют, но пролетают желтобрюхие синички. Елочки покрыты снегом, словно сахарной глазурью. Да, глазурь… Я, поглощенная мечтами, готова была укусить ближайшую ко мне ветку, как вдруг, в который раз, прозвучал знакомый голос:
— Ты там корни пустила? Спускаться собираешься? Я, безусловно, понимаю, спешить нам некуда, нас всего лишь ждет восемнадцать и один человек, и этот один человек крайне недоволен. Но этот пустяк никоим образом нас не волнует. А вот то, что я медленно, но верно превращаюсь в сосульку, волнует. Будь так добра — пошевеливайся.
Да, с Кимовой непереносимостью к холоду поездка в горы была не самой удачной затеей. Но кто нас спрашивал? Нас только поставили перед фактом, впрочем, как всегда. Я только за отдых на природе. Здесь так красиво! Но эти несчастные учения портят мне все удовольствие! Я битых полчаса стою на вершине небольшой горки в глубоких раздумьях: съезжать или не съезжать? Все мое естество категорически противилось съезду. Жгучая необходимость спуска не могла противиться инстинкту самосохранения на пару с телескопическими глазами страха. Глаза моего страха были похлеще любых окуляров. Ким же, не имеющий такого зрячего чувства, преспокойно съехал вниз, мерзнуть в ожидании меня и чуда. Советую ставить на чудо. Я предлагала ему поехать дальше, но он отказался, мотивируя это отсутствием желания объяснять Андрону, в каком овраге потерял свою напарницу.
Моя проблема состояла в следующем: до горки я ехала по заранее проложенной лыжне, которая хоть как-то удерживала меня в вертикальном положении. Но у горки лыжня на два метра заканчивалась, затем начинаясь уже на ней самой. Как одолеть два метра с разъезжающимися в разные стороны ногами и не угодить прямиком в обрыв, удачно находящийся по соседству, я не представляла.
— Ким, я не могу, мне страшно!
Снизу раздался усталый вздох.
— Сними лыжи и спустись так.
Я засияла. Ким — золотая голова! Быстро присев, я принялась разбираться с креплением. Возможно, я бы и смогла их расстегнуть, даже не сломав, но тут случилось чудо. Внезапно я почувствовала какое-то странное ощущение. Ощущение именовалось тем, что я, сидя на корточках, быстро набирая скорость, начала съезжать вниз. От испуга я невольно подскочила. Отнюдь не лучшая идея. Меня тут же начало шатать из стороны в сторону. Гордость не позволила мне закричать. Я лишь закрыла глаза. Вторая не лучшая идея. Спустя несколько секунд я почувствовала удар. Удар оказался не столь болезненным, как ожидалось. Решившись открыть глаза, я почти в упор увидела вытянувшееся от удивления лицо друга. Самое странное, что мы (я и Ким) продолжали ехать. Парень катился вперед спиной в обнимку со мной, впившейся в него мертвой хваткой. Дорога шла под углом, и, похоже, мы не собирались останавливаться. Первым, как обычно, пришел в себя Ким.
— Акира, отлипни от меня. Нам нужно развернуться.
— Не могу. У меня лыжи застряли!
— Тогда держись крепче. Торможение у нас будет немягким.
— А как мы будем тормозить?
— Лучше спроси обо что.
Прошло пятнадцать минут. Андрон начинал терять и без того небогатое терпение. Он уже отправил одну половину людей в лагерь, вторая осталась с ним на случай, если придется организовывать поиски. Тут из-за поворота послышался какой-то звук. Инструктор вышел на середину дороги и стал приглядываться. Все остальные постарались отойти поближе к обочине. Не уловив суть данного маневра, мужчина хотел потребовать объяснений, как вдруг его стремительно снесло, отбросив в сугроб. Полетели хлопья снега. Более удачные лыжники кинулись откапывать пострадавших.
Пятясь задом и отряхиваясь, я выползла из сугроба, следом высунулась обильно «припудренная» голова напарника.
— В итоге получилось об кого.
Раздался похрустывающий звук. Белый, точно снежный человек, и свирепый, словно дикий вепрь, из сугроба поднялся инструктор Андрон. Погнувшаяся лыжная палка в его руках чудным образом превращалась в замысловатый крендель. Все дружно сглотнули.
— Десять… дополнительных… кругов! Живо!!! — задыхаясь после каждого слова, проорал он.
Мы с Кимом обреченно переглянулись. Докатались!
— А солнце, кажется, садится, — заметила я, поглядывая на небо.
Мы с напарником доплетали наш десятый круг. Ноги от усталости не чувствовались, и процесс катания стал состоять больше в отталкивании палками, чем в перебирании лыжами.
— Похоже на то. А еще мы заблудились, — спокойно оповестил парень.
— С чего ты взял? — обеспокоенно спросила я, оборачиваясь. Ким шел сзади.
— С того. Вместо поворота направо ты повернула налево.
— Почему же ты меня не остановил?!
— Я хотел, но ты так быстро слетела вниз с горы. Пока я тебя догнал, было поздно что-либо менять.
И ничего удивительного. Раз я летела, мне было не до выбора поворотов. Куда лыжи — туда и я.
— Думаешь, мы безнадежно потерялись? — скисая, поинтересовалась я.
— Думаю, нет. Эту дорогу мы знаем.
— Знаем?
— Мы проезжали мимо этого пня три раза. Теперь четыре.
— Так, все, — останавливаясь, решила я. — Теперь ты будешь ехать впереди и, надеюсь, выведешь нас отсюда.
— Я не слишком хорошо ориентируюсь в данной местности.
— Ну, уж точно лучше, чем я!
— С этим не поспоришь, — согласился Ким, меняясь со мной местами.
Порой спокойствие и невозмутимость друга меня убивали. Хорошо, что он не теряет самообладания, но мог хоть как-то отреагировать на наше положение, а не спокойно сообщать мне об этом, словно мы ведем речь о погоде. Иногда так и тянет устроить истерику.
Проехав пару километров, я начала всматриваться в окружающую нас природу. Был полумрак, но пока окончательно не стемнело, я могла что-то разобрать.
