— Возможно, мама, — согласился Ургит, все еще смеясь, — но разве это не забавно?
Госпожа Тамазина шагнула из тени и ласково улыбнулась сыну.
— Конечно, забавно, — согласилась она. — Но старайся не злить Агахака. Он может быть опасным врагом.
— У меня полным-полно врагов, мама, — отозвался Ургит и машинально потянул себя за длинный заостренный нос. — Большинство людей меня ненавидит, но я научился с этим мириться. Ведь мне не предстоит переизбрание.
Суровый старый сенешаль Оскатат также шагнул из ниши.
— Что нам с тобой делать, Ургит? — мрачно осведомился он. — Чему только учил тебя Белгарион?
— Он учил меня, как быть королем, Оскатат. Возможно, я долго не протяну, но, клянусь богами, покуда жив, я собираюсь оставаться королем. Но так как меня все равно твердо намерены убить, то буду наслаждаться жизнью, пока еще дышу.
Его мать вздохнула и беспомощно развела руками.
— С ним ничего не поделаешь, Оскатат, — сказала она.
— Боюсь, что да, госпожа Тамазина, — кивнул седовласый сенешаль.
— Принцесса Прала хочет поговорить с тобой, — обратилась к сыну Тамазина.
— Я к ее услугам, — ответил Ургит. — Сейчас и всегда, если я правильно понимаю условия брачного контракта.
— Только будь полюбезней, — взмолилась Тамазина.
— Хорошо, мама.
Принцесса Прала скользнула в комнату сквозь боковую дверь. На ней был костюм для верховой езды, состоящий из черной юбки, доходящей до икр, белой атласной блузы и лакированных сапог. Каблуки стучали по мраморному полу, словно молоточки. Длинные черные волосы волнами опускались на спину; в глазах светились угрожающие огоньки. В руке она держала свиток пергамента.
— Вы поможете мне, господин Оскатат? — спросила госпожа Тамазина, протягивая руку сенешалю.
— Конечно, госпожа, — отозвался старик, заботливо поддерживая мать Ургита. Оба удалились.
— Что теперь? — настороженно обратился к невесте Ургит.
— Я потревожила ваше величество? — осведомилась Прала, не потрудившись даже присесть в реверансе.
Принцесса сильно изменилась. Она уже не была смиренной и покорной мургской дамой. Ургит чувствовал, что время, проведенное с королевой Сенедрой и графиней Лизелль, испортило ее, а нездоровое влияние волшебницы Полгары проявлялось буквально в каждом движении. Тем не менее Ургит не мог отрицать, что Прала выглядит поистине восхитительно. Ее черные глаза сверкали, пышные волосы подчеркивали белизну кожи. К своему удивлению Ургит обнаружил, что она ему, пожалуй, очень нравится.
— Вы всегда тревожите меня, дорогая, — галантным тоном ответил он.
— Бросьте! — фыркнула Прала. — Вы разговариваете совсем как ваш брат.
— Что поделаешь — семейная манера.
— Вы вставили это сюда? — осведомилась принцесса, взмахивая пергаментным свитком, словно дубинкой.
— Что и куда вставил?
— Это. — Она развернула свиток. — «Условлено, что принцесса Прала из династии Ктэн будет самой любимой женой Его Величества».
— Ну и что в этом плохого? — спросил Ургит, слегка озадаченный гневом девушки.
— Слова «самой любимой женой» подразумевают, что будут и другие жены.
— Это просто обычай, Прала. Не я устанавливал такие правила.
— Так измените их, раз вы король.
— Каким образом?
— Не будет ни других жен, ни королевских наложниц. — Обычно мягкий голос Пралы звучал резко и неприятно. — Вы мой, Ургит, и я не намерена делить вас ни с кем.
— Это ваши искренние чувства? — с робким удивлением спросил он.
— Да! — Девушка воинственно выпятила подбородок.
— До сих пор еще никто не испытывал ко мне подобных чувств.
— Постарайтесь к ним привыкнуть. — В ее негромком голосе слышались стальные нотки.
— Мы исправим эту фразу, — тотчас же согласился Ургит. — Мне не требуется больше одной жены.
— Безусловно, мой господин. Весьма разумное решение.
— Естественно — все королевские решения разумны. Так говорится в исторических трактатах.
Прала изо всех сил пыталась оставаться серьезной, но не выдержала, рассмеялась и бросилась в его объятия.
— О, Ургит! — воскликнула она, прижимаясь лицом к его груди. — Я так люблю тебя!
— В самом деле? Удивительно! — Внезапно ему в голову пришла ослепительная идея. — Как ты относишься к двойной свадьбе, дорогая?
Прала слегка отстранилась.
— Не понимаю.
— Я ведь король, верно?
— Чуть в большей степени, чем до знакомства с Белгарионом, — кивнула она.
Ургит не обратил внимания на колкость.
— У меня имеется родственница, — сказал он, — а после женитьбы я буду очень занят.
— Еще как, любимый, — согласилась принцесса. Ургит нервно кашлянул.
— Как бы то ни было, — продолжал он, — я не собираюсь проводить все время в обществе упомянутой родственницы. Не лучше ли выдать ее замуж за какого-нибудь достойного парня, который всегда ею восхищался?
— Я не вполне понимаю тебя, Ургит. Не знала, что у тебя есть родственницы.
— Только одна, моя принцесса, — усмехнулся он. Девушка уставилась на него.
— Ургит!..
— Я король, — продолжал он величавым тоном, — и могу делать что хочу. Моя мать слишком долго оставалась одинокой, не так ли? Оскатат любит ее с детских лет, да и ей он тоже нравится. Если я прикажу им пожениться, думаю, они не станут возражать.
— Блестящая мысль, Ургит! — воскликнула Прала.
— Это у меня от драснийских предков, — скромно признал он. — Сам Хелдар не мог бы придумать лучший план.
— Просто великолепно! — почти взвизгнула принцесса. — Таким образом, у меня не будет под боком свекрови, которая может воспротивиться, когда я всерьез начну над тобой работать.
— Работать надо мной?
— Только слегка, любимый, — успокоила Прала. — У тебя есть несколько дурных привычек, а твои вкусы в одежде совершенно ужасны. Что заставляет тебя носить пурпурное?
— И это все?
— В следующий раз я захвачу список.
Но в этот момент мысли Ургита были уже далеко.
У его императорского величества Каль Закета Маллорейского было занятое утро. Большую часть времени он провел наедине с Брадором, министром внутренних дел, в маленьком кабинете с голубыми драпировками на втором этаже дворца.
— Эпидемия идет на спад, ваше величество, — доложил Брадор, когда была затронута тема чумы. — За прошедшую неделю новых случаев не зафиксировано, а многие заболевшие уже выздоравливают. План обнесения стеной каждого района города, очевидно, сработал.
— Отлично, — кивнул Закет и перешел к следующему вопросу. — Есть новые сведения из Каранды?
Брадор порылся в своих бумагах.
