Движущей силой коммунизма, импульсом сохранения расы (чувство солидарности, альтруизм) является, разумеется, разбавленный импульс самосохранения, который индивидуально проявляет себя в экономической жизни, и его эффективность таким образом находится в обратной пропорции к разбавленному количеству. Чем большим по размеру является сообщество (коммуна), тем менее насыщен "раствор", т. е. тем слабее импульс к работе ради сохранения сообщества. Индивидуум, работающий с одним компаньоном, менее продуктивен в своём труде, нежели индивидуум, работающий один и наслаждающийся результатами только своего труда. А если компаньонов 10, 100 или 1000, то импульс к работе следует разделить на 10, 100 или 1000; таким же образом, если вся человеческая раса имеет все результаты своего труда разделёнными, каждый из этой расы может сказать самому себе: "Неважно, как Я работаю, ибо моя работа есть всего лишь капля в океане." Позыв к работе в этом случае не является импульсом; позыв заменяет простое насилие.
По этой причине и прав невшательский учёный, Шарль Секретэн, сказавший: "Эгоизм должен быть, в принципе, стимулом к работе. Поэтому всё, что может придать этому импульсу эгоизма всё большую силу и свободу действий должно поощряться; а всё, что ослабляет и ограничивает этот импульс должно быть предано забвению. Этот фундаментальный принцип должен прилагаться с неизменностью ко всему, несмотря на близорукую филантропию и порицание церквей."
Поэтому нас можно оправдать в том, что мы обещаем, что любой, кто верит, что ему наплевать на высокие цели естественного экономического порядка, всё равно будет пользоваться добрыми плодами реформы. Такие люди могут ожидать от реформы улучшения своего питания, жилья, лучших садов. Естественный экономический порядок технически будет отличаться от нынешней жизни, будет он отличаться и от коммунизма.
Часть первая: Распределение
Если капиталисту предложить капитал по цене меньшей нынешнего предложения денег вдвое, то заработок любого финансиста упал бы тоже вдвое. Если же, к примеру, процент на занятые деньги для строительства дома был меньше арендной платы за точно такой же, но уже существующий дом, или если бы было выгоднее превращать сельхозугодья в свалки, а не заниматься выращиванием урожая на точно такой, но арендованной земле, то конкуренция немедленно бы уменьшила аренду за дома и за землю до уровня банковского процента. Потому что самым верным способом обесценивания материального капитала (дома, земли) является создание и предложение дополнительного, точно такого же, капитала. Ибо является законом экономики следующее: при росте производства увеличивается и рост материальных активов, то бишь материального капитала. А это увеличивает зарплаты и уменьшает процент на деньги до нуля.
Прудон: что есть собственность?
Отмена незаработанного дохода, т. е. так называемой добавочной стоимости, которая также может быть выражена в банковском проценте или ренте, есть немедленная экономическая цель любого социалистического движения. Общий предлагаемый метод достижения этой цели есть коммунизм в форме национализации или социализации производства. Я знаю только одного социалиста – Пьера Жозефа Прудона – чьи исследования природы капитала указывают на иное решение этой проблемы. Требование национализации производства выдвигается во главу угла потому что, мол, сама природа средств производства неумолимо сего требует. Обычно это берётся априори, как трюизм, мол, именно из владения средствами производства вытекает (при любых обстоятельствах) превосходство капиталиста перед рабочими, когда они начинают торговаться о зарплате последних. Это самое превосходство представлено – и никак иначе, без объяснений – добавочной стоимостью, извлекаемой в силу этого капиталом. Никто кроме Прудона так и не смог постичь, что перевес сил, ныне безоговорочно присваиваемый чистой собственности, может быть изменён в сторону тех, кто не обладает собственностью (работников), простым строительством нового дома рядом с уже существующим, постройкой новой фабрики рядом с уже основанной и работающей.
Прудон показал социалистам ещё пятьдесят лет назад, что непрерывная тяжёлая работа является единственным успешным атакующим оружием против капитала. Но ныне эта истина ушла в "туман" непонимания ещё дальше, нежели она была во времена Прудона.
Прудон, разумеется, совсем уж людьми не забыт. Но он так до конца никем и не понят. Если бы его советы были поняты и если бы его советам следовали, сейчас мы бы уже забыли, что такое капитал вовсе. Но в связи с тем, что Пьер Прудон ошибся в методе (банки обмена), на его теории был также поставлен крест.
Как так получилось, что марксова теория капитализма всё ж таки вытеснила теорию Прудона и тем дала ход суверенному развитию коммунистического социализма? Как так получилось, что Маркса и горячее обсуждение его теории можно найти в каждой газете мира? Некоторые могут предположить, что сие происходит от безнадёги, а также от безвредности его доктрины. "Ни один капиталист не боится его теории, равно как не боится капиталист и христианской доктрины; посему однозначно положительно для капитала иметь в качестве обсуждений Маркса и Христа, причём обсуждать их как можно более широко. Ибо Маркс никогда не навредит капиталу. Однако будьте осторожны с Прудоном; вот его-то надо держать недоступным для обсуждения! Он опасный малый, потому что до сих пор никто так и не привёл доказательств его убеждённости в том, что если позволить рабочим трудиться беспрепятственно, без перерывов, без призывов к забастовкам, то вскоре капитал будет УДУШЕН избытком самого себя (не смешивать с переизбытком произведённых товаров!). Предложение Прудона для атаки на капитал есть очень опасное предложение, поскольку его можно сразу же и начать применять. Марксистская программа говорит об огромном производительном потенциале нынешних хорошо обученных рабочих, работающих на оборудованных современными машинами предприятиях, но Маркс не способен применить этот потенциал, тогда как в руках Прудона он становится смертельным оружием против капитала. Посему, давайте-ка занудствовать по Марксу, давайте трындеть по Марксу, а вот Прудона забудем!"
Объяснение, приведённое выше, вполне правдоподобно. И не является ли это объяснением движения за земельную реформу Генри Джорджа? Владельцы земли вскоре ведь обнаружили, что это движение представляет из себя овцу в волчьей шкуре; что налогообложение рентных платежей за землю не может быть толком выполнено, а посему этот человек и его реформа абсолютно безвредны. Прессе было позволено пропагандировать утопию Генри Джорджа, а реформаторы земельного вопроса стали приниматься в лучших слоях общества. Каждый немецкий "аграрий" и спекулянт зерном мгновенно превратился в плательщика налогов (с рентных доходов). Лев оказался беззубым, посему с ним можно было и поиграть, примерно так же масса народа с удовольствием поигрывает в христианские принципы.
