Бабы, как по команде, рухнули на колени и с подвыванием стали рассказывать про какого-то упыря клятого. Я одной рукой зажав левое ухо (оно у меня любимое) второй вцепилась в старосту и вытащила его за ворота. Вой и плач также резко стихли как и начались.
– Ну? Только коротко, – мрачно поинтересовалась я, изо всех сил стараясь не заржать.
– Ох, не покинь нас, спасительница, – тонко, не своим голосом взвыл староста, – на тебя последняя надежда наша.
Дело оказалось действительно серьезным. В развалинах монастыря, стоящего недалеко от села, завелась какая-то нечисть, выпивающая людей подчистую. И не только людей. Тварь упивалась любой кровью, какую могла достать. Дохлые мыши, дохлые собаки, дохлые кошки и даже дохлые коровы. Новые трупы появлялись почти каждый вечер, и деревня рисковала не только обезлюдеть, но и остаться без всякой домашней живности вообще.
– Ладно, показывайте где эти ваши развалины.
Староста оказался на редкость умным типом и, сославшись на дела деревенские, испарился выделив мне в проводники щупленького парнишку лет тринадцати, круглого сироту.
– Ну вот они развалины, вестимо и вурдалак клятый где-то там хоронится.
Мальчишка важно встал у меня за спиной и стал наблюдать, изредка отмачивая комментарии.
Я попрыгала по нагретым солнцем камням, время от времени посылая вглубь Эхо Эриона, средней силы обследующее заклинание. Результатов пока было ноль, ни скрытых ходов, ни нечисти не наблюдалось.
– А здорово вы скачете. Прям чисто коза горная. Это все инквизиторы умеют?
– Не, только самые дурные.
Умаявшись, я села на камень и достав из сумки бутерброд, поделилась с мальчишкой.
– А я смог бы?
– Скакать?
– Не, стать… ну инквизитором. Я бы нечисть убивал, а то мою мамку оборотник… – продолжать он не стал, глядя в сторону.
– А отец?
– А и не было папки никогда. То есть когда-то он был… так я смог бы? – н-да с темы его не собьешь.
– Любой сможет, только зачем тебе это?
– Ну я же сказал…
– Инквизитором стать… кхм непросто. Сначала ломают все кости и выворачивают суставы, чтобы они стали крепче и подвижнее сращивают специальными заклятьями. И это еще самая приятная часть. Что делается дальше, сказать не могу. Профессиональная тайна.
– От-оно как… – с ужасом на лице протянул он.
– Вот и спрашиваю, за кой тебе это?
– Ну как же… а ты? Зачем?
Я промолчала, гладя рукой теплые руины. В жизни иногда случаются большие подлянки. А иногда очень большие. Хорошо, что на мне не остается шрамов, хотя рука иногда сама собой тянется к лицу. Я устало потерла глаза.
– Ну однажды монстр как выскочит, как выпрыгнет и пошли от меня клочки по закоулочкам. А потом я стала инквизитором. – посвящаю его в темные тайны своей жизни. – кстати тут где-нибудь тайные ходы под монастырем есть?
– А то как же, – широко улыбнулся пацан, и я почувствовала себя последней идиоткой. Надо было спрашивать у него сразу, а не скакать как… – Мы часто в них лазали пока упырь не объявился.
– А давно он?
– Месяца два почитай лютует. – мальчишка блеснул забавной улыбкой и, убрав какую-то дерюгу, открыл широкий лаз.
В подземном ходе пахло прогорклой селедкой и дохлыми кошками. Ррах наррвах, – ругалась я сквозь зубы на трольем, отдирая от себя очередную порцию паутины. Именно в такие моменты моей жизни князю Ладиславу икалось наверно больше всего. Я постоянно поминала его добрым словом за уютный склеп и мечтала, чтобы все упыри жили в таких же. Может, тогда б я и полюбила свою работку.
Тварь кинулась на меня из темноты, и я с трудом ушла из-под удара на одних рефлексах. Посыл Денсона, быстро достаю осиновый кол. Тварь хрипела где-то в глубине туннеля, жалуясь на свои раны, и подходить снова не торопилась. Странно, но как и Ладислава я ее не чуяла, и также как и он, она бодрствовала днем. Развелось тут сильных вампиров как собак нерезаных, пробормотала я.
Вурдалак затих неожиданно, словно поперхнувшись, и теперь тишину разбавляло только мое рваное дыхание.
А ведь ты нервничаешь подруга. Не чуешь его, спокойней, спокойней. Дыши размеренно и слушай, как учили.
Я отскочила в сторону от очередного взмаха когтистой лапы. Еще, вправо, влево. Пришлось сделать кувырок назад, в нос набилась вековая пыль. Опять посыл силы. Я била наугад. Тьма молчала, не желая раскрывать мне свои секреты.
– Эй, ну как ты там? Там вверху все трясется – детский голос раздался где-то в конце тоннеля. Слишком близко ко мне и к затаившейся твари.
– Быстро назад!! Сказала ж стой снаружи.
Тьма колыхнулась в его сторону, пропуская сквозь себя опасное гибкое существо.
Иногда я все-таки задумываюсь, зачем я соглашалась на месяцы издевательств над собственным телом, на все эти дикие иссушающие кровь заклинания, терпела адскую боль от тренировок. И не знаю ответа. Но мое тело стало достаточно быстрым, чтобы успеть заслонить, приняв на себя удар комка несущейся вперед смерти.
Острый блеск свечей, режущий по моим ставшим болезненно чувствительными глазам. Запах плесени, сырости, и еще что-то здесь определенно сдохло. Надеюсь, не я.
Мои руки закованы в прочные стальные цепи, ноги как ватные, я не чувствую их. Правый висок саднит, волосы слиплись от крови. И я вишу. Мои босые ступни болтаются в нескольких сантиметрах над полом. А сапоги-то вурдалаку интересно зачем? Закуска что ли. Мальчишка просто лежит связанный на полу, придушенный, но все-таки живой. Если выживу, сама его прикончу. На секунду я с облегчением расслабляюсь, чтобы снова вздрогнуть.
– Очнулась? Ну наконец-то. Столько слышала о инквизиторах святого Ордена, не думала, что тебя окажется так просто… одолеть, – неплохо поставленный голосок, звонкий и самое паршивое женский.
– Неужели я слышу презрение? Позор моему Святому ордену, какое несчастье. Если б были силы, сама б повесилась на цепях.
Она медленно вышла на свет. Вампирессе на вид было лет двадцать, длинные светлые волосы ниже плеч. Кроваво-красные губы, бледное аристократичное лицо и задумчивый изучающий взгляд. Она определенно счастлива меня видеть. А вот шмотки на ней были знакомые.
– Рада, что тебе понравились мои сапоги и куртка, – прохрипела я.
– Да, не особенно стильно. Но в моем состоянии особенно по магазинам не походишь. Приходиться брать, что есть.
– Ну раз взяла, тогда мы так и быть пошли.
Она фыркнула.
– Я бы сразу убила вас, но почуяла на тебе один знакомый запах. Скажи, давно ты видела его?
– …?
– У него волосы цвета ночи, его глаза как яркая зелень, его кожа светящийся перламутр. Он умеет очаровывать. Один из самых сильных вечноживущих.
