Пригнувшись и чуть не споткнувшись об ещё одного гвардейца, она на миг замерла, привыкая к свету, пробуждая в себе органы чувств, доводя их до боевого состояния, и тут наконец бутон кровавого раздолья раскрылся во всей свое беспощадной перспективе.
Ворота были заперты, у них лежали изломанные куклы павших, но сверху, на надвратной башне находились какие-то солдаты - их принадлежность Брада вот так сходу не могла определить. Справа происходила настоящая свалка из сотни бьющихся в общей куче практически без строя, и сколько-то мелких поединков. Но гвардейцы, пытавшиеся хоть как-то организоваться, безнадёжно проигрывали, выбиваемые удобно расположившимися на стене стрелками. Ещё далее, возле горящих казарм, где, как правило, находилась дежурная рота жёлто-красных, выстроившиеся в ряд лучники "грифонов" добивали своих противников. А вот слева в окружении полусотни пехотинцев в тяжёлых доспехах сопротивлялись амазонки - полностью доверять зрению наёмница со временем уже не могла, но яростные девичьи выкрики могли принадлежать только им. Кольцо почти беспрепятственно и неумолимо стягивалось вокруг них - высоким ростовым щитам и пятилоктевым пикам девушкам нечего было противопоставить. Хотя им положены должны быть несколько арбалетов. Где они?
Отчаянный, захлёбывающийся крик... В глазах у Брады покраснело (или потемнело? оптимально и более-менее точно описать состояние, когда готов хоть ногой, хоть рукой, хоть головой разбить стену, являющуюся всего лишь физическим препятствием, наёмница навряд ли бы смогла), опустив низко голову, отведя в сторону тяжёлый полуторный меч и издавая родившийся где-то в глубинах животного начала грудной звук, она тараном бросилась вперёд.
Троица мечников - "грифонов" в лёгких кожаных доспехах с металлическими вставками и остроконечных конусных шлемах без забрал, судя по всему оставленные в качестве охранников - сторожей закрывшихся в помещении для отдыха караульной службы каких-то залётных бойцов (имеется ввиду Брада с наёмниками), но сейчас на свою голову увлёкшихся удивительным зрелищем обуздания строптивых воинственных стервочек - а как ещё можно обозвать молодых симпатичных девушек в мужской одежде, размахивающих острыми и длинными, но кривыми ножиками и ругающихся на чём свет стоит, что и дракон бы покраснел, так и не успели заметить силу, разметавшую их, словно ветер осеннюю листву. Невнимательность и расслабление раньше времени на поле боя ещё никому не возвращали на место голову.
* * *
Глава 2.
Прейр РоГичи.
Настроение у Прейра РоГичи, капитана королевской гвардии было пасмурным. При всей крепости своего характера, цельности и основательности натуры, что отмечали все вокруг - и близкие, и недруги, и командиры, и подчинённые, приступы меланхолии с редкой периодичностью преследовали его. И то сказать, было с чего загрустить. В глупом, высосанном из пальца дракона, можно сказать, отцами-командирами патрулировании он потерял полтора десятка бойцов! Вдуматься только: посреди королевства, где смирившись с необходимостью мозолить задницу в седле, зато на свежем воздухе, в не самой плохой компании с маркизом Фиори РоПеруши, тоже каким-то нелепым образом поставленного во главе патруля - хотя это вполне нормальная практика, другом детства наследной принцессы (в принципе капитан собирался использовать это знакомство в последующем продвигании своих детей - старший-то уже служил в подчинении старика РоДизайши, а вот средний, Меньи и малышка Адалия ещё нуждались в отеческой опёке и напутствии), они вляпались в самое немыслимое драконье дерьмо - сильный отряд уруков! Это... это до сих пор не укладывалось в голове у капитана. Где тогда королевская разведка? Что делает служба охраны Агробара? Ведь не взирая на дотошность дознавателей и несерьёзные обвинения королевских чиновников в... неадекватном поведении (это он-то, пример сдержанности и терпимости!), то бишь, типа, залил яйца вином и завёл отряд... непонятно куда, а теперь, смотри ты, списывает собственную командирскую некомпетентность на пушистых и вряд ли существующих в поданном РоГичи виде уруков! Немыслимо!
Его крепкие, как уже говорилось выше, мозги всколыхнулись, словно яичница с непрожаренным белком. Он бы и сам себе не поверил, если бы чудом не остался жив и собственной шкурой не испытал остроту урукских метательных топориков, что из его гвардейцев делали свежину для страшных ягиров.
Но по прибытию его ждал ещё один сюрприз. В высших эшелонах власти Агробара в связи с войной наметилось вовсе уж непонятное движение. Кого-то куда-то перемещали, отправляли - это всё понятно и естественно, но на их место приходили не совсем известные РоГичи люди, а если быть точнее, некие ставленники коменданта города РоШакли, при чём по косвенным слухам, не всегда благонадёжные. С чего это Его Величество Элий Четвёртый так возвысил этого... индюка с сомнительным благородным происхождением - пожалуй, что сам капитан, будучи четвёртым, последним сыном третьей и самой слабой ветви рода РоДизайши являлся не в пример знатнее того? И почему молчит лорд РоВенци, благородный и преданный короне до седых волос? Эти интриги вызывали у капитана помимо всего прочего приступы мигрени. Так вот, сюрприз заключался в том, что остаткам гвардии, что ещё находились в столице, предписывалось собраться в течение трёх суток и ждать фактически в сёдлах приказа об убытии на войну. То-то было возмущения в рядах красно-жёлтых чаек, привыкших чувствовать себя столичными парнями. Тем не менее, гвардия должна быть везде на высоте: и на плацу, и на кривых улочках города, и в поле в конной сшибке и в дремучих лесах, поэтому РоГичи сделал краткое, но ёмкое внушение подчинённым, после чего они прониклись и даже обрадовались "прогулке" на свежем воздухе (при этом невозмутимый капитан так скривился, будто раскусил таракана, вспомнив ещё даже не осевшую пыль с предыдущей "прогулки" и точно такие бравые возгласы, но промолчал). В запасе у него ещё были слухи о выдвижении самого короля на шалюрскую кампанию, а у гвардии, как известно, первейшая обязанность - охрана сюзерена. Но до слухов, слава Единому, не дошло - не дело офицеру заниматься распространением непроверенной информацией, хватило чётких словесных пируэтов и напоминания о долге и чести - как обычно, без повышения голоса, с дублированием спокойным и выразительным взглядом серых глаз, на который подчинённым редко находилось что ответить.
Как правило, РоГичи был именно таким: подтянутым и образцовым военным, знающим себе цену, поэтому не старающемуся доказать это длинными словесными руладами и эмоциями - он знал, что это производит противоположное впечатление. Но, как выяснилось, и из правил бывают исключения. Тому подтверждение - общение с гоблином со странным именем Худук из не менее странной команды наёмников, состоявшей из представителей разных рас, причём и светлых, и тёмных, соседство которых было противопоказано самой жизнью, и одного человека, загадочного илийского королевского смертника, как показалось капитану, являвшегося лидером группы, по странному стечению обстоятельств попавших под подозрение о шпионаже, а совсем погодя спасших остатки патруля из лап тёмных.
