Поэтому в ответ она кивнула иавернцу с большой любезностью. И сделала жест, мол, продолжайте заниматься тем, что вам поручено.
– Ну как, идешь? – спросил Варлок.
– Иду.
– Ну… Ни пуха, ни пера…
– Иди к черту.
И направилась ко входу в здание.
В Бугском переулке адепты Круга – не будь дураки – заняли здание Санкт-Петербургской инженерной академии, не так давно отремонтированное. Да и вообще оно выглядело превосходно. Шагая к стеклянным дверям, девушка ощущала на себе чужие взгляды, но держаться невозмутимо ей удалось без труда – сказывалась усталость. Чтоб бояться, нужны какие-то резервы сил, а их не было. Медленно поднимаясь по ступеням, Кайндел снова пыталась продумать, что бы такое убедительное сказать, но пока слова не давались. Со своими она держалась так, словно хранила в уме безупречную, поистине Демосфенову речь, которой хватило бы на то, чтоб перевернуть целый мир.
На самом деле у нее не было готово ни слова.
Она остановилась перед дверями и терпеливо посмотрела на фигуру, замершую за стеклянным панцирем, словно экспонат музея. Короткий поединок взглядов – и та все-таки шевельнулась. Девушка узнала этого человека, и слова непринужденного приветствия, уже вертевшиеся на языке, оставила при себе. Этот человек был из тех, кто никогда не воспримет ее дружеского жеста.
Он смотрел на нее враждебно и молчал. Потом из-за его спины выступил другой.
– С ума сойти, – проговорил он. – У тебя хватило наглости явиться сюда, Аэда…
– Здравствуй, Туман. Давно не виделись.
– У тебя хватает наглости после всего, что ты сделала…
– Наглости мне не занимать. Можно пройти?
– Чего тебе надо? – спросил ее первый.
– Поговорить.
– Кто отправил тебя вести разговоры? Твой нынешний хозяин?
Девушка пожала плечами.
– Позволь мне пройти. Как видишь, при мне нет никакого оружия. Как, впрочем, и артефактов. Желаешь обыскать? – Кайндел развела в стороны руки.
Они помедлили, прежде чем посторониться, но все-таки посторонились. Входя в холл, Кайндел ощутила, как под ложечкой болезненно сжимается. «Тебе просто страшно», – сказала она, но менее страшно от этого не стало. Усталость с новой силой дала о себе знать, но останавливаться было нельзя, и, поднимаясь по лестнице, она чувствовала, как сыреет от пота и прилипает к телу рубашка. Это никуда не годилось, следовало немедленно взять себя в руки.
Туман и Берсерк (тот самый, из преданных последователей Ночи) следовали за ней, как тени. Кайндел немного нервировало то страстное желание воткнуть ей в спину нож, которое источал последний, однако напрягалась девушка недолго. К чему тратить силы… В конце концов, тот, кто так долго и последовательно мечтает кого-то убить, не дотянет до осуществления своего желания, потому что уже изрядно поистратил свой пыл, мечтая. Для убийства нужна вспышка, стремительное движение души. Так что, вероятно, он все-таки бросится на нее, но только в том случае, если получит эмоциональную подпитку извне. Например, приказ координатора Алого Круга.
– Сюда? – осведомилась она, показывая на одну из дверей, отличающуюся от остальных расписными стеклянными вставками и размерами. Оглянулась – оба сопровождающих угрюмо молчали. – Куда идти-то?
– А к кому тебе надо?
– Не к кому, а куда. Где сейчас обсуждают сложившуюся ситуацию, туда мне и надо.
– Ну ты наглая…
– Это мы уже выяснили… Привет, Беллора.
Шедшая ей навстречу девушка – подтянутая строгая блондинка во всем черном, особенно подчеркивающем выразительность ее фигуры, – сдержанно кивнула в ответ. Любопытство она прятала в себе так глубоко, что разглядеть его в ней смогла только Кайндел. Впрочем, остальных этот вопрос мало интересовал.
Зала, в которую курсантка в конце концов распахнула дверь, была сравнительно невелика и, видимо, использовалась прежде как лекционная аудитория. Здесь имелось возвышение, видимо, для кафедры лектора, сейчас отсутствующей. Парты и стулья тоже были вынесены, и поэтому комната производила впечатление настоящей бальной залы – не хватало только оркестра и разряженных в пышные платья дам.
Впрочем, так-то народу здесь хватало. Представительница ОСН разглядела среди девушек с одинаковым трагическим выражением лиц госпожу Ночь, смотревшую в ее сторону тяжелым холодным взглядом. Отвернулась, вежливо кивнула Глену и еще троим старым знакомым, тоже настроенным не слишком дружелюбно. Впрочем, здесь играла роль и та ситуация, в которой пребывали представители петербургской ветви Круга. Под прицелом пушек и танков как-то не тянет улыбаться.
– Приветствую, господа, – глубоко вздохнув, начала Кайндел. – Прошу прощения, что отрываю вас от дела. Я буду по возможности краткой. Собственно, я пришла сюда только для того, чтоб задать вам один вопрос… Нет-нет, не кому-то конкретному, а всем. Господа, а ради чего вы в настоящий момент воюете? За будущее общество, построенное в соответствии с вашими идеалами? Смею указать вам на тот факт, что ваши идеалы не так уж сильно отличаются от идеалов главы ОСН. Гармоничное общество с незыблемыми законами, учитывающее еще такое явление, как магия. Единственная, пожалуй, разница в том, что Организация не ориентирована на монархию. Но тут уж… как строй ни назови – важна суть.
Да, в отличие от вас ОСН не предполагает какое-то особое положение для представителей нечеловеческой расы. Но что же в этом плохого? Да, люди и альвы, а также оборотни, вампиры и прочие разумные представители чудесной фауны, как предполагается, будут уравнены в правах и обязанностях. Все равно равенства как такового быть не может, и маги в новом мире все равно окажутся в особом положении. А масса… Она и есть масса. Люди обычные так и останутся обычными, будут жить своей обычной жизнью в чуть менее обычных условиях, словом, будут занимать привычное для себя место. А доминирование одной расы над другой – это лишь в теории красиво, все люди умные, все все понимают. По этой теме вроде даже романы проехались от души.
Кайндел заметила смешки, робко раздающиеся то тут, то там, и приободрилась. Контакт с аудиторией есть, отлично…
– К чему я, собственно, веду. Я призываю тех, кто не понимает, ради чего ему сейчас предстоит умирать, и не согласен заниматься таким важным делом без серьезных на то оснований, покинуть это здание. Бойцы ОСН их пропустят. Пусть те, кто не хочет воевать, а хочет заниматься теорией магии, а также строить новую жизнь, пойдет и займется этим. Ломать и убивать – дело нехитрое. Строить и создавать – сложнее, но я уверена, здесь немало тех, кто способен на это и рожден для этого.
И замолчала, глядя прямым вопрошающим взглядом на тех, кто, как ей казалось, мог согласиться с ней. К ним она, собственно, и обращала свою речь. Одновременно с этим она почувствовала, как умножилось число людей, желающих убить ее, и насколько ощутимо серьезным стало их намерение. Правда, страха она как раз не чувствовала. Место страха заняла эдакая лихость. Даже вызов, мол, знай наших, плевала я на ваши взгляды и ваше желание размазать меня по стенке.
– Те, кто выйдет, разумеется, будут обязаны включиться в штурм, – холодно, презрительно произнес маг, которого когда-то звали Сизым Драконом, а как именовали сейчас, даже догадаться было трудно.
– Разумеется, нет, – ответила Кайндел. – «Уйти» означает уйти. Даже город покидать не обязательно. Единственное, что требуется – готовность жить по законам. Чтоб потом не пришлось отлавливать за убийства, разбои, грабежи и насилия. Сами понимаете.
– Естественно, выходить без оружия и артефактов, – предположил Глен. Тоже презрительно, но уже не так. Ему вообще плохо давалось притворство.
– Неестественно. Берете все, что вам нужно. Оружие, артефакты, вещи… И так далее.
– Прекрасно! – произнесла Ночь. Голос у нее был звучный и очень убедительный. – Хотите быть рабами – идите!
«Как вас легко просчитать, сударыня», – подумала девушка, которая, собственно, и не сомневалась, что уж преданные сторонники координатора Алого Круга ни за что не окажутся в числе вышедших.
Она не сочла нужным обращать внимание на сказанное. Под действием живого голоса Ночи, а не того, что сохранилось в воспоминаниях, заныли шрамы на ребрах справа – единственные, которые пока еще были заметны. Захотелось поскорее уйти. Но надо было выдержать паузу.
Кайндел взглянула на Глена, потом – на Теломайн и Бина. Все это были люди Лорда, их мнение Ночи интересовало в меньшей степени.
– Вы подумайте. Подумайте! Не глупо ли, в самом деле, умирать из принципа…
Развернулась и вышла, ощущая на себе взгляды, острые, как кончик стрелы. Почувствовала она и вопрос одной из девушек, обращенный к Ночи (именно почувствовала, а не услышала): «Можно, я ее убью?»
Иногда курсантке всерьез казалось, что она умеет видеть спиной. Это легко было объяснить магией, трудно – каким-то традиционным образом, но, повернувшись спиной к человеку, которого недавно изучала взглядом, стремясь прочесть его мысли, Кайндел продолжала ощущать его. Трудно предположить, что именно она таким образом улавливала (может быть, шорох одежды, а может быть, здесь играла роль какая-то эмоциональная нить, временно связавшая ее с «объектом»), однако сейчас отрицательный, нервный, раздраженный взмах рукой девушка угадала.
