Он задумался.
– Какие условия ты б хотела предложить?
– Никаких. То есть уйти и больше не вязаться в войну, кто ввяжется, пусть не обижается. И никаких оговорок про «только те, кто не совершал военных преступлений». Все мы люди разумные, понимаем, как хитро иной раз можно извернуться в рамках такой вроде бы прозрачной формулировки.
– Хм… Не слишком ли многого ты хочешь? Ведь сама посуди, сейчас Круг в осаде. Те, кто порассудительнее, могут воспользоваться твоим предложением, чтоб выйти за кольцо осады и в дальнейшем продолжить войну.
– Во-первых, намерения человека я легко прочту по лицу. Я могу пообещать сдать вам того, кто будет намереваться вас обмануть. Во-вторых, желающих вряд ли окажется много. Я имею в виду, мало найдется тех, кто мне поверит. Отсюда вытекает «в-третьих» – даже если в будущем они решат ударить по ОСН, это будет сродни попытке комара прокусить титановую броню. Ведь ваша позиция с каждым днем все крепче.
Она с беспокойством смотрела на Одина. То, что он колеблется, девушка ощущала всем своим существом.
– Я подумаю…
– Один, пожалуйста… Ведь тебе же не нужна их смерть. Тебе ведь нужна безоговорочная победа. Многие из моих бывших сторонников еще могут принести пользу, причем огромную. Не напрямую Организации. Но в целом… Поверь мне.
– Я опасаюсь именно обмана. Со стороны той же Ночи…
– Ночь никогда не согласится на подобное предложение. Потому что никогда не поверит в мою искренность. Она меня ненавидит и, поскольку меряет всех собственной меркой, приписывает мне те же желания. А за ней и все ее сторонники, которые фанатично преданы ей (она других при себе не терпит). Таких – половина Алого Круга. – Кайндел чувствовала, что ей становится трудно говорить, и поэтому лихорадочно соображала, как бы покороче и при этом полнее выразить свою мысль. – Алый Круг фактически распадается на две половины – сфера влияния Ночи (это Петербург) и сфера влияния ее мужа (Москва).
– То есть получается, у Алого Круга две главы? – заинтересовался Один.
– Нет, не так. Во-первых, еще раз повторяю, Ночь – не глава. Она – координатор, и область ее интересов – только Петербург. К тому же она никогда не отступит от позиции своего мужа, потому что в довольно большой степени находится под его влиянием. Но ее сторонники, готовые отдать за нее жизнь и душу, об этом не догадываются. В их глазах координатор – истинный глава Алого Круга.
– Бардак какой-то…
– Вопрос сдачи, пожалуй, единственный в сложившейся ситуации вопрос, в котором согласия Ночи и Лорда нечего ждать. Впрочем, он вряд ли доверится мне, так что проблема отпадает сама собой. Я, собственно, прошу вас за нескольких представителей Круга, которые смогут включиться в мирную жизнь.
Курсантка изнеможенно замолчала, даже прикрыла глаза, потому что едва разгоняющий темноту свет лампы вдруг стал резать ей глаза.
Один смотрел на нее и молчал.
– В принципе, я согласен с тобой. Можно попробовать. Но я не могу поручать это дело тебе. Думаю, кто-нибудь другой сможет справиться с подобным заданием. Ты подробно проинструктируешь, что говорить, а что не говорить…
– Невозможно. Во-первых, только я смогу говорить с ними на одном языке, в одном тоне – я же почти со всеми там знакома. Во-вторых, если что-то пойдет не так, лишь я смогу подобрать правильные слова. Только я.
– Видишь ли… Я не хотел тебе это говорить сейчас, но наши маги-медики вынесли однозначное заключение. Ты… Словом, в ближайшее время магия будет тебе недоступна.
Он взглянул на нее с тревогой, ожидая вспышки отчаяния. Кайндел видела его мысли так отчетливо, словно они прозвучали, и, конечно, оценила его искреннее беспокойство о равновесии ее души.
– Да, я знаю, – курсантка слабо улыбнулась. – Я понимаю это и сама. Но магия для разговоров не нужна.
– Ты будешь там абсолютно беззащитна.
– При наличии целой армии поблизости? Конечно, вероятность моей гибели чуть велика, чем в обычной жизни… Риск не выше, чем в любой боевой операции, на которую я отправлялась, имея в наличии все свои способности. Однако полагаю, оно того стоит.
– Ты, я надеюсь, не хочешь таким образом свести счеты с жизнью?
– Разумеется, нет. Если б хотела, изначально не взяла б с собой Алана. Это же он меня вытащил. Вряд ли кто-то другой смог бы меня спасти.
– Хорошо, – вздохнул Один. – Попробуем. Ты, конечно, меня не убедила. – Он улыбнулся, на этот раз искренне. – Хотя твоя позиция мне нравится. По отношению к своим былым сторонникам, я имею в виду. Как понимаю, нынешние сторонники встретят такую же самоотверженность с твоей стороны, если возникнет необходимость.
– Разумеется…
– В критической ситуации устойчивость взглядов полезнее, чем полная и абсолютная преданность. Показательнее… Хорошо, я разрешаю тебе попробовать. Завтра, потому что на завтра же назначен штурм. Так что ты навестишь своих старых друзей как раз накануне штурма. – Он поднялся и в этот миг показался Кайндел просто огромным. – Вика, будь осторожнее, хорошо?
– Хорошо… Мстислав…
– Один-один, – усмехнулся глава ОСН.
И вышел.
– Может, я пойду с тобой? – спросил Шреддер.
– Нет, – холодно ответила она.
Девушка держалась холодно, потому что чувствовала – достаточно какой-нибудь одной мелочи, и он не выдержит, попытается просто запретить ей. С представлением о том, что близкие взаимоотношения дают обширные права разрешать и запрещать, спорить было бесполезно, по крайней мере сейчас. И Один Эйву не указ. Конечно, курсантка сумела бы настоять на своем, но сил у нее было мало, и тратить лишние на урезонивание своего мужчины не хотелось.
Он молча смотрел, как Кайндел вытаскивает баночку, откупоривает ее и капает оттуда на ватку.
– Что это?
– Нашатырь. На всякий случай.
– Я пойду с тобой.
– Я сказала нет!
Короткое молчание в ответ. Она чувствовала себя под прицелом десятка глаз – на нее смотрели и ребята из ее команды, и Варлок, и Кериан, и еще трое врачей, взятых «на всякий случай». Каждый с каким-то неестественным напряжением следил за тем, как она снимает с себя кобуру с пистолетом, разгрузочный жилет, освобождается от перевязи с ножом, а потом и от защитного артефакта. Никто не возразил ни словом, ни жестом, но смотрели с таким непониманием и недовольством, будто ее самодеятельность ставила под угрозу само существование мира.
– Я люблю тебя, Айна, – проговорил Шреддер. Словно здесь, кроме них, никого и не было.
Все как по команде отвернулись и сделали вид, что у них тут накопилась уйма важных дел.
Кайндел улыбнулась ему в ответ, хоть и чуть погодя.
– Не могу уверенно сказать то же самое о себе, но что-то подобное и со мной происходит. По крайней мере, ты мне очень дорог.
– Давай я все-таки пойду с тобой…
– Нет уж. Если что пойдет не так, спокойно встретимся в следующей жизни. Идет?
– Не очень, – вздохнул мужчина.
Она наконец выбралась из машины (не без помощи Кериана, но тот старался поддержать ее под локоть так, чтоб это было не слишком заметно со стороны). Автомобиль был припаркован в сторонке, и для того, чтоб добраться до нужного дома, требовалось пройти добрых двести метров – расстояние при ее самочувствии ощутимое. Поэтому, пробравшись сквозь оцепление, она остановилась, прислонилась бедром к влажному от дождя боку бронетранспортера – передохнуть – и глубоко вздохнула.
Военная техника окружила здание, занятое Кругом, плотным кольцом, пушки были нацелены, а в отдалении ждало даже несколько танков (видимо, тоже подправленных в соответствии с требованиями нового времени). О состоянии дел девушка спросила лишь однажды, уже в машине по дороге сюда, на Васильевский остров. Варлок коротко ответил: «Для них хреново, для нас – прекрасно!» – и уставился в ожидании вопросов. Однако задавать их она не стала. Ей, собственно, сейчас было не особенно интересно, каким образом Организация умудрилась за пять дней так прижать противника.
Важен был сам факт.
Помимо военной техники поблизости теснилось несколько обычных автомобилей, снабженных самой лучшей магической защитой (девушка смутно различала это, вполне понимая, что такой уровень магического зрения – самое большее, на что она может рассчитывать после случившегося). Рядом с одним из них плотной группкой держались иавернцы. Их легко было отличить от оэсэновцев по одежде – необычный покрой, цвета, даже обувь странная – и по выражениям лиц. Заметив взгляд Кайндел, один из гостей отделился от группы, направился к девушке, поклонился ей и длинно поприветствовал на ромаленском наречии.
– Лорд не отпустил сюда Илванхада, тот нужен ему в Ромалене. Меня зовут Айнуладар. – И, неверно истолковав удивление в ее глазах, пояснил: – Я родом из Олвоэра, южанин.
И она поняла, в чем дело. Один и прочие офицеры ОСН могли рассматривать эту ситуацию как угодно, но с иавернской точки зрения правитель прислал своих воинов не кому-нибудь, а своей названой сестре, и именно ей командир отряда непременно должен был представиться. Он и сделал это, как только смог. Теперь курсантка при желании могла бы отменить любой приказ главы ОСН, данный этим людям, – они стали бы подчиниться именно ей.
