– Не согласен в чём? И что мне слишком рано знать?
– Вот сейчас мы и расскажем тебе об этом. – сказал он, разворачиваясь и давая понять, что большего от него я не добьюсь.
Глава 3
Ещё раз взглянув на дверь ведущую в сад, я тяжело вздохнул и отправился следом за дедом.
К моему удивлению, он пошёл не в кабинет, в котором обычно и происходят все важные разговоры, а двинулся в сторону подвала. В котором у нас, естественно, как у всеми «любимого в империи рода», имелось своё бомбоубежище. Вход, в которое был замаскирован под старую кирпичную кладку.
Но помимо входа в бомбоубежище, хозяйственных коммуникаций и комнаты наблюдения дружинников, здесь находился трёхъярусный подземный гараж, о котором знал весьма ограниченный круг лиц. Просто доступ сюда был закрыт для всех, кроме челнов рода, императорской семьи и наших дружинников. Сюда не пускали даже бойцов Гнева государева, а единственным кто имел доступ не из перечисленных мною лиц, был Пётр Алексеевич.
По площади этот гараж был в несколько раз больше самого поместья. И сам мог выступать в качестве бомбоубежища. Этот гараж выступал в роли своеобразного музея военной техники, собираемой дедом. От первых образцов до новейших разработок отечественной военной промышленности.
Дед имел слабость к коллекционированию, и поэтому император периодически подгонял ему прототипы. Причём коллекционировал дед только боевые машины Российского производства.
Самые старые образцы находились на минус третьем этаже, куда мы и начали спускаться. Дед подошёл какому‑то бронированному чудовищу и похлопал по машине рукой.
Рядом с машиной стоял, уже полностью здоровый император. Значит, и до него дошли руки у какого‑то целителя. А вот я до сих пор хожу со сломанным носом и помятыми рёбрами, которые тут же начали ныть, до этого момента никак не напоминая о себе.
– На этой машине мы с твоим прадедом проехали не одну тысячу километров, отбивая нападения войск второго Рейха на западных границах империи. – дед с какой‑то нежностью, которую я видел в нём впервые за все свои семнадцать лет, погладил покатый бок покрытого листами грубой брони автомобиля, имевшего небольшую орудийную башенку, из которой торчало дуло какого‑то оружия.
– В этой машине отец впервые рассказал мне о своём втором даре. Пробудившимся в нём примерно в твоём возрасте.
– Боевое предвиденье? – спросил я, уже зная ответ на свой вопрос.
– В случае с нашим родом, да. Именно боевое предвидение. – тяжело вздохнул дед. – Дар, который проявляет себя, лишь когда его носителю угрожает смертельная опасность.
– И поэтому мы так и не смогли понять, каким образом ты смог предупредить нас о Насте. – заговорил император. – Угроза была направлена не на тебя…Что ты вообще знаешь, о даре предвидения?
– Ничего. Впервые услышал о боевом предвидении в тот день, когда на нас напали Юсупов и компания. – ответил я.
– Не удивительно. Эта информация засекречена на самом высоком уровне. Поэтому ты должен понимать, что разговор, который сейчас состоится должен остаться между нами. – сказав это, дед потянулся к дару и на глазах у императора создал запретную технику кровавой клятвы.
– Только применив эту технику, мы сможем раскрыть для тебя информацию. Выбор за тобой. – произнёс император.
Вот же они гады, дали мне иллюзию выбора, которого, по сути, просто не было. Естественно, я соглашусь, но постараюсь выжать из этой ситуации максимум.
– Если я соглашусь дать клятву, вы прекратите постоянно держать меня в неведении. Недоговаривать и скрывать от меня правду. Вы расскажите мне, для чего империи понадобился род Курмангалиевых? И почему Дарья Нестерович обладает родовым даром Романовых? Который так и не пробудился ни в одном из ваших детей.
С каждым моим словом лицо деда мрачнело всё сильнее. А вот императору, похоже, было весело. Он расплывался в улыбке, наблюдая за тем, как хмурится дед.
– Извиняй Кирилл Васильевич, но я оказался прав. Не знаешь ты своего внука. Совершенно не знаешь.
– Узнаешь, тут, когда видишь его пару месяцев в году и то хрен поймаешь. – буркнул недовольный дед.
– А я вижу Сергея практически каждый день и смог неплохо разобраться в нём. Он очень ответственный и исполнительный молодой человек, знающий что такое честь и долг. Но он далеко не дурак и умеет находить выгоду в любой ситуации.
– Ушлый, как прадед Василий. Он был точно таким же. Никогда ничего не делал, если не видел в этом своей выгоды. Единственный раз был в тот день подо Львовом.
Сказав это, дед закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Обычно он так поступал, когда был очень зол. Вот только сейчас он злился на самого себя. Так происходило каждый раз, когда он вспоминал тот день, когда оставил отца одного против войск Кайзера.
– Отец мне все уши прожужжал о его изворотливости, хитрости и наглости, предостерегая держать ухо востро с родом Воронцовых. – произнёс император и снова рассмеялся. – Вот только, к моему счастью, мне достались нормальные охранители, не унаследовавшие хитрожопости от своего великого предка.
– И как мы видим, подобное наследство всплыло через два поколения. Как и величайший дар нашего рода. – произнёс дед.
Я стоял и слушал их с открытым ртом. Впервые узнаю такие подробности о прадеде Василии. Для меня он всегда был настоящим героем. Примером мужества, силы и всего светлого и доброго, что может быть в человеке. А тут выясняется, что он никогда ничего не делал без выгоды для себя.
– Я согласен ответить на любые твои вопросы. Но лишь на те, что ты задашь сам. Ничего лишнего я рассказывать не буду, если не будет задан прямой вопрос. Тебя это устраивает? – сказал император.
А дед лишь выругался, с силой ударив по бронированному боку машины.
– Ответить на любые мои вопросы и перестать играть мною втёмную. Впредь я должен знать, если вы решите провернуть операцию подобную той, что мы выполняли в Афганистане.
– Ты понимаешь, что в случае нарушения клятвы умрёшь? – спросил меня уже дед.
– Понимаю.
– Тогда я не вижу причин, чтобы отказывать тебе в твоих условиях.
Сказав это, дед просто кивнул и я коснулся даром, созданной им техники, втягивая её в свой организм.
По телу пробежал лёгкий холодок, сменившийся небольшим жаром. Перед глазами промелькнули кровавые разводы, взорвавшиеся миллионами разноцветных искр.
– А теперь клятва. Сила ждёт. – сказал дед, приготовившись к завершению техники.
Император медленно начал произносить слова клятвы, которые я повторял за ним.
В общем, я должен молчать обо всём услышанном не только здесь, но и в будущем, когда вопросы будут касаться благополучия империи. И если расскажу об услышанном кому‑либо, кроме императора, деда и отца, то умру. Вот так просто и незатейливо. Хотя на этот случай у меня были кое‑какие идеи.
После того как я произнёс слова клятвы, дед завершил технику, создав три кровавые иглы. Одна угодила мне в сердце, две другие в глаза.
Было очень страшно, когда иглы рванулись к глазам, я даже едва не накинул на себя броню, сдержавшись каким‑то чудом. Но нужно отдать деду должное, я совершенно ничего не почувствовал.
Теперь если я нарушу клятву, меня убьёт собственная кровь. Уж как будет проходить этот процесс, я не знал, но совершенно точно ничего хорошего ждать не стоит.
После того как иглы оказались во мне, они соединились с моей кровью, наделяя её новыми свойствами. Избавиться от которых было невозможно, даже если я полностью заменю всю кровь.
– Давай начну я. – сказал император, после того как дед подтвердил, что клятва дана и уже начала работу.
– Начнём с того, что предвидение – это единственный навык, который сильные мира сего предпочитают скрывать абсолютно ото всех. Ведь именно благодаря предвидению они смогли занять положение, в котором сейчас находятся.
