— Сейчас увидим, на что горазд, мелкий юнец…
А далее стал разноситься уже голос диктора:
— Ииииитааак!!! Наши претенденты на арене! И по моей команде! — скомандовал он. — Витязи… В бой!!! Ветераны… В бой!!! Варталы… иииии в бой! Не огранённые…
Обещал ведь устроить кровавое шоу, и я вам его устрою. Голова самопроизвольно дёрнулась немного вверх и чуть правее, взгляд устремился туда, где располагались дворянские вип-ложи, и вёселая улыбка заиграла на моих губах.
— ….ииииии в бой!!! — заревел ведущий после небольшой паузы.
Стоило ему закончить, и пока тот, надеюсь, еще не успел оторвать от нас своего взгляда, стал действовать.
Сделал шаг, после второй… а на третьем… схватка уже завершилась, а после я уже отряхивал спиральное лезвие от капель и ошметков плоти моего оппонента.
Горячая алая кровь ручьем хлынула из обезглавленного тела и залила солидную часть канваса, а голова протазанщика с застывшим изумлённым взглядом откатилась куда-то в сторону.
Реанорец всегда держит своё слово.
— Аре кате ла тийз нор ам эс фэр… человек… — шепнул совсем тихо, ведь даже не удосужился узнать его имени. — Тебе просто не повезло…
А следом озадаченно-удивленный, и чуточку сбитый с толку голос диктора, наконец, ворвался в мои уши:
— Эммм… что?!.
И как мне показалось, весь зал на мгновение притих.
* * *
Вип-ложа Грановских.
В ложе правящего рода Астраханского княжества, как и всегда, было весело, радостно, шумно. Интерес к аренарию с каждым днём нарастал, ведь были объявлены ставки на участников. Поэтому громкие обсуждения, девичьи и женские дискуссии, мужской гвалт, дворянские разногласия, жаркие споры и диспуты происходили постоянно и повсеместно на каждом метре собственности Грановских.
А более всех, как и всегда выделялись самые влиятельные и богатые рода княжества. Тулаевы, Аскархановы, сами Грановские, Ветвицкие и Ежовы, а уже после них все остальные.
Впервые за долгое время Трубецкая, которая находилась в бессменной компании скучающей Потёмкиной и извечно серьёзного Решетникова с таким неподдельным интересом наблюдала за боями не московского и питерского аренария, а самого обычного царицынского.
И такие странные, но мимолётные изменения не укрылись от внимательных и цепких глаз государева жандарма.
— Алина Юрьевна, могу предположить, что вас заинтересовал некто из участников? Заметили в ком-то из них… — мужчина со слабой улыбкой мимолётно указал рукой на разгоревшиеся внизу схватки, — скрытый потенциал? Ведь ваш род один из тех, кто славится не только одарёнными, но и воителями. Вы много лучше должны в этом смыслить. Даже больше меня. К тому же ваш дядя изгой и редко бывает дома.
— Вы в чём-то правы, Сергей Петрович, — одними уголками губ подтвердила Трубецкая домыслы жандарма, изредка косясь на жаркие споры местной знати. — Но пока это лишь догадки, могу и ошибаться.
— Правда? — приободрилась вдруг Потёмкина, которая до сей поры витала со скучающей гримасой в облаках. — А почему мне не сказала? — с некой обидой вопросила та.
— Куня, если бы я тебя воодушевила, и позже, мои догадки не подтвердились, ты бы первой меня придушила, — с лёгкой грустью призналась Трубецкая. — И не забывай, как к нашей с тобой дружбе относятся наши родичи.
— Они насквозь прожженные маразматики и ничего не понимают, — отмахнулась беззаботно та от замечания. — Ну? Не томи! Кто он такой? Он уже сражался? — с сияющим взглядом тихо прошептала девушка, подскакивая со своего кресла и во все глаза наблюдая за аренами.
— Куня, ты же ведь не думаешь, что я тебе вот так прямо всё выложу? — делано возмутилась магиня.
— Ах ты… интриганка! — выпалила с ехидной улыбкой Черная Боярышня.
— От интриганки слышу, — не осталась в долгу Трубецкая. — Тебе напомнить, что ты вытворяла в академии?
— Хорошо, уела, — согласилась с ней Потёмкина, вспомнив былые выходки недельной давности. — Но я ведь пойму, кто это? — не унималась та.
— Ты не глупая, в дальнейшем поймешь, — с улыбкой заключила девушка, согласно кивнув.
— Ха-ха! Так я и знала! — обрадовано изрекла Прасковья, устремив свой взор на арену, включая всё своё аналитическое мышление.
Но уже в следующую секунду, после очередной ставки, раздался громкий и заводной голос Тулаева, который своим едким и насмешливым басом привлёк множество глаз, а точнее почти всех:
— Господин Аскарханов, а хочешь отыграться за вчерашнее поражение?
— Дай угадаю, — с ухмылкой отметил тот. — Хочешь поставить на того везучего юнца, который вчера чудом выиграл… как там его… — и тот обратил свой взгляд на распорядителя.
Пару мгновений тишины и нажатий на планшете, а затем вкрадчивый голос администратора:
— Лазарев, ваше сиятельство. Восемнадцать лет. Противник его Никитин. Двадцать восемь лет. Бывший стеновик-военный. Оба с третьего кольца.
— Видите? Вы предсказуемы, господин Тулаев…
— То есть ты согласен? — усмехнулся его собеседник, без тени смущения. — Как насчёт ставки в миллион? Аркадий Алексеевич, Андрей Сергеевич? — обратился тот уже к Ветвицкому и Грановскому. — Соизволите принять пари?
— Отчего же нет, сударь?! — обрадовался Ветвицкий, потирая деловито ладони и косясь на распорядителя. — Я только за. На Никитина.
— Как и я. Также на Никитина, — следом отозвался Грановский под одобрительный гул и возгласы дворян, приближаясь к с дискутирующим.
— Дмитрий Александрович? — обратился Тулаев к Ежову. — Рискнете?
— Риск дело благородное, — ухмыльнулся тот весело в усы, — но сейчас воздержусь. Я лучше… — семижил вдруг обратил загадочный взгляд на двух выходящих не ограненных, а после вернул его назад, — …понаблюдаю.
— А вы, Сергей Петрович, составите компанию, как вчера? — белозубо вопросил вновь Тулаев.
— Господин Ежов прав, риск дело благородное, — кивнул жандарм уважительно начальнику Плеяды, поднимаясь с кресла и минуя двух княжон, которые вновь заинтересованно лицезрели такое кардинальное изменение характера капитана третьего отдела. — Поэтому рискну. На Лазарева. Миллион? — обратился тот к остальным.
— Миллион, — в унисон отозвались те, подходя к перилам ложи.
— Тогда смотрим… — чуть лукаво откликнулся Решетников, подходя к остальным.
Пару мгновений были слышны лишь шепотки знати за спиной, а также гомон ликующих зрителей, а затем уже раздался жизнерадостный и пылкий голос ведущего:
— Ииииитак!!! Наши претенденты на арене! И по моей команде! — скомандовал громко он. — Витязи… В бой!!! Ветераны… В бой!!! Варталы… иииии в бой! Не огранённые… ииииии в бой!!!
На каждой арене с приказом диктора почти сразу вспыхивала жаркая битва, а вот среди не ограненных произошло нечто странное и занимательное. Лазарев вдруг весело осклабился и обратил свой дерзкий взор прямо на стоящих за тёмными стёклами аристократов.
— Какой наглец… — хохотнул невольно Грановский, прикладываясь к бокалу с вином.
А далее произошло то, что повергло большинство из знати в зачатки шока. Ведь подобного среди не ограненных они еще не видывали.
Молодой человек сделал простой шаг и, не закончив делать второй, уже превратился в размытый силуэт. А третий шаг он уже закончил стоя окровавленный за спиной обезглавленного противника, стряхивая со спиралевидных кинжалов сгустки крови и плоти, ведь таким оружием невозможно аккуратно срезать голову, лишь грубо… отчекрыжить, а его оппонент даже не успел снять с плеча протазан.
Голова откатилась куда-то прочь, при каждом ударе высвобождая фонтан и шлейф крови за собой, а тело Никитина еще постояло пару мгновений, пошатываясь, обильно заливая алой жидкостью канвас арены.
Удивительно, но сама схватка продлилась не более одной или двух секунд. Даже зрители на мгновение притихли, не сводя взгляд с арены для не ограненных.
И первым по долгу работы пришел в себя именно диктор. Точнее постарался прийти:
— Эммм… что?!. — но почти сразу тот исправился, а голос превратился в ликующе-озадаченный и тот пытался перекричать ликующие вопли толпы. — ПРЕСВЯТАЯ МАТЕРЬ БОЖЬЯ!!! Уважаемые зрители, вы это видели?! А ваши сиятельства и ваши благородия лицезрели это?! Какого кровожадного и беспощадного юнца взрастило третье кольцо! — надрывался безумно ведущий, уже осипшим голосом. — Категория не ограненных подарила нам не только первое убийство, но и самую быструю смерть! Поздравляем претендента! Что за чудеса там творятся?!
