Постучался в запертые ворота. Через пару минут открылась дверь, и кто-то вышел во двор. А затем ворота открыла Тифи.
— Като! Я весь день тебя искала!
Девушка была в уличном костюме, то есть внешне вполне приличном, публику не эпатировала.
— Вот я и нашёлся. Войти можно? Или сюда меня теперь тоже не пускают?
— Конечно, входи! — она пустила меня внутрь, — Алексас тебе всё объяснит!
Несмотря на внешнее сходство, изнутри дом выглядел ощутимо иначе. Но усталость не позволила оценить интерьер, я больше тёр переносицу, чем смотрел по сторонам.
— Это Като! Сам нашёлся! — вбежала Тифи в прихожую.
Алексас сидел на диване, перед столом. Когда я вошёл, он нервно поднялся, и вообще весь был предельно напряжён.
— Като!
— Подожди! Сначала один вопрос. У тебя цнасф есть? Мне надо взбодриться.
Алексас растерянно переглянулся с Тифи.
— Нет, здесь нет. Тифи, милая, добеги!
Девушка надулась, потом посмотрела на убитого меня и сжалилась.
— Ладно, красавчик, только ради тебя. А то ты выглядишь как свежий покойник.
— Моя спасительница!
Я подошёл и плюхнулся на диван напротив Алексаса.
— Ну рассказывай, чего это меня везде пускать перестали? Да и ты сам здесь сидишь…
— Это мой двоюродный брат, — ответил оборотень, тоже сев.
Он нагнулся вперёд, нервно теребя руки. И сказать, что был взвинчен, это сильно приуменьшить.
— Старший брат, Коул. Он как-то узнал, что я закупился оборудованием для производства оружия. Не знаю, как, все бумаги я держал у себя. Похоже, кто-то из закупщиков взболтнул лишнего. Коул спросил у меня, почему я ещё не начал торговать оружием, ведь город ведёт закупки, готовится. Я и ответил, что у меня другие планы, а это вообще не его дело.
Кажется, я уже в целом представляю, что было дальше.
— Полагаю, ответ ему не понравился? — спрашиваю, желая услышать историю от оборотня, а не выдумывать её.
— Да, не понравился, — кивнул Алексас. — Он обвинил меня в том, что я трачу ресурсы рода на свои нужды, когда «наш город в опасности».
Последние слова парень произнёс с нескрываемым сарказмом, поморщившись в конце. Я удивился.
— Патриотизм головного мозга в терминальной стадии?
Оборотень нервно рассмеялся.
— Да, это ты очень точно описал. Он очень падок на громкие слова.
— Так, ну ладно, он — дурак и не лечится. Как к нему в руки перешли все твои активы?
Оборотень поморщился.
— Проблема в том, что у них это семейное. А его отец, мой дядя, сейчас оставлен за главного в делах, пока остальные старейшины заняты мобилизационными вопросами и политикой. И дядя Лекс с лёгкой руки передал всё Коулу, якобы потому, что тот лучше распорядится всеми делами.
Охренеть, других слов нет.
— А то, что у тебя партнёры, поставки, обязательства?
Алексас пожал плечами.
— Ему плевать. Точнее, не так. Мы привыкли предоставлять некоторые услуги на грани законности, у нас такая привилегия. Это иногда хорошо, но иногда плохо. Дядя Лекс просто предложил всем моим партнёрам идти к нему, мол он им всё объяснит.
— Что сейчас трудное время, нужно затянуть пояса, вот победим, и потом всё вернётся на круги своя? — предположил я.
Оборотень кивнул.
— Лучше я сам не скажу.
И я выругался. Уже не так кратко и ёмко, с куда большей злостью и экспрессией.
— Согласен, — грустно кивнул Алексас. — Коул первым делом запретил пускать всех, кого я поставил в списке гостей как своих друзей. У меня сейчас вообще ничего нет. Так, карманные деньги.
Я помассировал переносицу.
— Так. А кто-нибудь более адекватный среди ваших старейшин есть?
— Их нет в Эстере, — повесил голову Алексас.
Как хрупок оказался карточный домик моего мира. Как уязвим. Всё, что я сделал с того времени, как стал Минакуро, оказалось не стоящим ничего.
Вернулась Тифи, подав мне большую кружку с горячим напитком.
— Держи, страдалец. Сейчас тебе станет лучше.
Я навернул напиток залпом, без остановки, едва подавив желание попросить добавки. Стало чуть лучше.
Так, отставить панические настроения. Начинаем думать. И решать проблемы по мере их появления. Связи у меня никто не отнимал. Шон с Цваем должны сейчас организовывать патрульных, это потребует какого-то времени. Минато начал действовать, Гоша в деле, процесс пошёл. Дэрн получил мотивирующий подзатыльник, и даже не вякнул ничего против. Соню найдём. А тот, кто посмел поднять на неё руку, будет умирать. Очень медленно. Он будет молить о том, чтобы его просто скормили демонам. Но это позже. А сейчас Коул.
— Значит так. Коул считает, что распорядится активами лучше. Сделаем так, чтобы он жиденько обосрался. Делай что хочешь, но всем своим знакомым запрети посещать твои заведения, пока ты вновь не станешь в них главным. Что хочешь обещай, но всё должно опустеть. Я тоже, со своей стороны, приложу некоторые усилия. Надо пустить слух, что при тебе всё было нормально, а новый начальник со своим свиным рылом сунулся и всё испортил. Всё стало плохо, — я хмуро и твёрдо посмотрел на оборотня. — Надо, чтобы стало плохо. Ты меня понял? Говори с поставщиками, что хочешь, делай. Хоть сам доставку перехватывай и писай в бутылки.
Алексас переглянулся с Тифи и кивнул.
— Я понял.
Я улыбнулся. Улыбнулся так, что от моей улыбки оборотня передёрнуло, а Тифи напряглась и сама того не заметив ощерилась.
— Если потребуется, то я сам намекну Коулу, что он неправ.
Вежливость одарённые понимать никак не хотят. Тем хуже для них.
Глава 28
Конечно же, Алексас был вообще нисколько не обрадован такой формулировкой. Он, да и Тифи, побледнели. По рассказам Зака они знали, что я могу убивать, и убивать много. При них я завалил в поединке Боярского, и совсем недавно вышел победителем из схватки с оборотнем, потерявшим контроль над своей звериной формой. Я же преподнёс им кучку наркоманов на блюдечке, позволив Олимпии устроить охоту чуть ли не в центре города. В то, что по моему желанию Коул может проснуться в какой-нибудь дыре, привязанный к стулу, и с большим ножом, приставленным либо к шее, либо к другим интересным местам в зависимости от фантазии, они поверили.
— Като… Не стоит…
— У нас нет времени на нежности, Алексас, — перебил его я. — Людям, с которыми мы работаем, очень не понравится, если оружие не придёт вовремя. И они ни с твоим дядей, ни с Коулом, ни с кем-либо другим говорить не будут. У тебя максимум три дня, а потом в дело вступаю я. Ты меня услышал.
Я откинулся на спинку дивана и запрокинул голову. Так, этот вопрос решён пока, под ответственность Алексаса. Что ещё я могу сделать прямо сейчас?
— Слушай, Коул всё же мой двоюродный брат, — оборотень говорил не особо уверенно, но говорил. — Он, конечно, неправ. Но даже так…
Я поднял голову и заглянул ему в глаза.
— Даже так что?
— Даже так ты как-то очень жёстко… — неуверенно ответил он.
— Жёстко? — я удивился. — Ты считаешь, что я сказал что-то жёсткое?
Тифи вышла вперёд:
— Като! Успокойся!
Я перевёл на девушку взгляд. Затем снова на Алексаса.
— Ты рад, что она была вычеркнута из списков мобилизации?
Он удивился.
— Конечно!
— К чему ты… — хотела что-то спросила девушка, но я её опередил.
— Это я сделал, Тифи. Потому что увидел твоего парня, боящегося за тебя. Боящегося, что ты покинешь город, а вернёшься в гробу, если вернёшься вообще. И я сейчас тоже боюсь, Тифи. А ещё очень зол. Потому что Соню похитили.
— Что?! Как?! — вскочил оборотень.
Тифи тоже была удивлена. Я пожал плечами:
— Неважно.
— Что значит — неважно! Мы должны…
— Алексас! — я голосом заставил их обоих присесть обратно на диван. — Не мельтеши. Ты всё равно ничем не можешь помочь. Тем более сейчас.
Оборотень вздрогнул.
— Да, ты правильно понял. Я оказал тебе услугу, которую ты не можешь вернуть. Даже я сам ничего не могу сделать, только ждать и надеяться. И поэтому у меня сейчас очень короткое терпение.
