Когда эмоции утихли, волшебница взяла со стола письмо Рогара Вековечного. Долго сомневаясь, хочет ли она узнать то, что написано внутри, она вертела лист в руке и наконец раскрыла.
«Я приготовил это письмо на случай, если умру прежде, чем объявлю своего истинного наследника. Я писал его для королевы Творса Лианы Уйлетан, но, если она также не выжила в битве у Торчащего Клыка, прошу мою советницу, Люцию, придать его огласке и уступить трон тому, кому он по праву принадлежит.
Лиана Уйлетан, моя лжедочь. Она является отпрыском союза моей жены Антины и Драго Уйлетана – ее брата. Я знаю, невозможно будет отследить точную дату зачатия дитя инцеста, потому что Антина родила спустя ровно три сезона после того, как я отплыл в Палатонес из Дастгарда, но спустя лишь два сезона после того, как мы впервые были с ней близки, как муж и жена.
Уверен, всем, кто объявит о своих притязаниях на трон, будет интересно оспорить мои утверждения в своих собственных интересах, именно поэтому я приготовил те доказательства, которые неопровержимым столпом встанут на пути того, кто все же решит посягнуть на то, что ему не принадлежит. Именно Люция когда-то прочла мысли Антины Уйлетан о том, кто на самом деле является отцом ее ребенка. Если сомневаетесь в ее способностях, то можете прямо сейчас заглянуть в глаза моей советницы и спросить, о чем вы думаете. Уверен, этого окажется достаточно, чтобы поверить каждому ее слову. Поэтому пусть Лиана правит там, где правили ее предки, среди которых отношения подобные отношениям ее родителей были нормальным явлением, а я хочу объявить наследника – того, кому завещаю трон Дордонии.
Мой сын от Антины Уйлетан слишком мал. Может быть он и оказался бы хорошим правителем, если бы его матерью не была та, что нарушила множество законов природы и Святой Касандры и, если бы у государства не было другого пути. Но он есть. Мой брат.
Арнет Свободный. Больше семнадцати лет назад, когда я стал королем Дордонии, у меня был маленький брат. По праву рождения трон наследовал я, а Арнет, как только смог держаться в седле и управляться с мечом, сел на коня и покинул родную Дордонию. Он никогда не хотел править и иметь отношение к политике, именно поэтому, появился в чужих краях и живет там под другим именем. Он желает избежать ответственности и прячется так хорошо на землях Неймерии, что никто бы не смог его найти. Но я знаю, где искать. Поселение Небесных Видений в Южных Землях. Начните поиски оттуда. Я уже отправил своего человека, но вы скорее отыщете Арнета, чем того, кто не называет своего имени.
Нашей стране нужен истинный наследник. Тот, кто сможет уберечь всю Неймерию от Зла, с которым, возможно, не смог справиться я. Мир перестанет существовать вместе с Дордонией, которая сделает неправильный выбор. Магия – лишь безмятежная гладь озера, внутри которого скрывается настоящая опасность…».
Лиана отложила письмо в сторону и посмотрела на карту Неймерии, висящую над камином в гостевой комнате во дворце барона Юкхазена.
Южные Земли… До сих пор о них было почти ничего неизвестно. Там есть цари, там невыносимо жарко и зимой, и летом. Все. Слишком мало для того, чтобы хотя бы представить, где находится человек, который мог быть ей дядей. А ведь она так может никогда и не оказаться там, если завтра проиграет. Оставит ли ее Сарвилл в живых, если решать это будет ему?
Когда за окном уже смеркалось в дверь снова постучались.
– Лиана, это я, – она узнала голос Седрика. – Можно войти?
– Входи.
Алхимик вошел гостиную.
– И почему покои королей всегда настолько отличаются от комнат их советников? – алхимик сел на стул возле окна и рукой провел по шелковым занавескам. – Слава Богам, что в моей комнате хотя бы есть сносная перина.
– Переходи к делу, Седрик. Отец… – она осеклась. – Рогар сильно испортил мне настроение. Теперь твои шутки, как бы они не напоминали мне прежнего Сарвилла, не найдут отклик.
Алхимик отпустил ткань, которая приятно ласкала его пальцы и принялся доставать из-за пазухи шкатулку.
– Расскажешь, чего хотел твой отец?
– Чтобы я не забывала, что на трон Дордонии после его смерти должен сесть кто угодно, но только не я.
– Аталь?
Волшебница выдержала паузу.
– Возможно…
– Мальчики всегда имели приоритет перед девочками. Что так сильно расстроило тебя? Дордония и Творс до скончания времен будут драться друг с другом как кошка с собакой. Я думал сев на престол в Палатонесе ты смирилась с этой мыслью.
Лиана убрала со стола письмо, чтобы алхимик случайно не прочел того, с чем она еще не решила, что будет делать.
– После смерти матери, я почему-то думала, что наши с ним отношения могут получить второй шанс, благодаря очень тяжелой, но общей цели. Сегодня я поняла, что ошибалась. Он всегда мог безжалостно открыть мне глаза.
Седрик оставил шкатулку на столе, подошел к королеве и обнял ее.
– Завтра все кончится, Лиана. Самое темное время суток всегда наступает перед первыми лучами солнца.
Она отпрянула.
– А что, если завтра мы не выиграем? Что если Сарвилл одержит верх и откроет ворота Злу в наш мир? Я до сих пор не могу смириться с мыслью, что мы должны пойти против того, кто совсем недавно был нам с тобой близким человеком.
– Он и сейчас близкий нам человек. Кто угодно мог оказаться на его месте и скажу честно, мне трудно идти против медведя. Я уже несколько раз думал, чтобы бросить тебя и убежать к нему. Чтобы попытаться убедить его отступить, – алхимик взял ее за плечи, королева хотела ответить, но он не позволил, быстро продолжив. – Просто лишние разговоры лишь заставят меня сомневаться в том решении, которое я принимал долго и мучительно. Назад пути нет. Понимаешь? А теперь присядь.
Он опустил ее на кровать.
– Послушай меня. Это война Рогара Вековечного и Сарвилла Кхолда. Нам с тобой не нужны песни бардов о наших подвигах и слава, которой проложит путь в свет выигранное сражение. Нам нужна… – он прервался и сглотнул. – Нужна только смерть Сарвилла Кхолда. Все будет напрасно, если мы разобьем армию странника, а он скроется и откроет врата.
Глаза Лианы сделались большими, как будто она впервые узнала, что странник может умереть.
– Поэтому мы с тобой убьем медведя прежде, чем начнется бой, – закончил алхимик.
В комнате стало настолько тихо, что потрескивание поленьев в очаге оглушало двух людей, один из которых стоял перед своей госпожой на коленях. Через некоторое время он поднялся, взял со стола, оставленную там шкатулку, вернулся обратно и открыл ее.
– В этой губной помаде яд. Во флаконе рядом, с прозрачной жидкостью, – противоядие. Не говори ничего. Слушай! Завтра ты увидишься с медведем, как это обычно бывает, перед битвой. Он не откажет. Сарвилл всегда был сантиментальным, и он обязательно будет говорить с тобой в надежде избежать боя. Перед тем как встретиться с ним, ты накрасишь губы этой помадой. Во что бы то ни стало заставь его поцеловать себя. Последний поцелуй перед смертью кого-то из вас или придумай любую другую белиберду. Как только яд попадет в его кровь – он умрет. Безболезненно. Он заснет словно младенец и больше не проснется. Поверь мне.
Глаза Лианы суматошно бегали по лицу алхимика. Казалось только сейчас она стала осознавать все последствия ее решений.
– После его смерти это будет уже не наша война. Пусть Рогар берет командование на себя, а мы сможем уехать в Творс. Если кто-то и захочет мстить за странника, то мы будем за Могучей Стеной и достать нас будет не просто.
Лиана хотела что-то сказать, но никак не могла подобрать слов. Седрик взял ее за одну руку, а в другую вложил помаду.
– Если случайно ты сама слижешь отраву, то немедленно выпей противоядие. Поняла? Но здесь только одна доза. Слышишь? Сделай все, чтобы наш план сработал четко и тогда мы избежим множества смертей. Возможно, армия Холденфелла отступит, когда увидит смерть своего предводителя.
Лиана посмотрела на помаду, которая лежала в ее руке и закрыла глаза, чтобы сдержать слезы. Не получилось. Прежняя принцесса Дордонии отняла вторую руку из ладони алхимика и вытерла их.
