— И не собирался, — ответил спокойно, — Но смерть, и ты уже это понял, может быть разной.
— Я готов рассказать абсолютно все, если ты пообещаешь мне одно — эта тварь должна сдохнуть мучительно! Поклянись, аристо! — вот это накал страстей, перед неизбежным мечтать не о жизни, а о мести.
— Он умрет. Обязательно умрет. Клянусь кровью! — в принципе, я сообщил общеизвестные истины. Все мы смертны. А что подумал бандит? Какое мне дело? Полыхнуло пламя на правом кулаке, фиксируя клятву.
— Если получится, скажи ему перед этим сладостным для меня мигом, что я смеялся над ним, даже подыхая.
— Если получится, скажу, — опять не покривил душой я.
Почему нет?
А дальше сотрудничество перешло на другой уровень. Теперь я не тянул из Дангжана каждое слово, он говорил, говорил и говорил. Называл имена, пароли и явки, указывал координаты известных ему схронов и тайников, входов в катакомбы, тайных путей. Но самое главное, с ин Наоростом его банда работала уже пятый год. Сам атаман часто бывал на территории его усадьбы, более того, он вместе с людьми, осторожно проводил разведку.
— На всякий случай, — как само собой разумеющееся пояснил тот, — Он страшен для врагов, но для друзей еще страшнее. И хорошо, что мы ни к той, ни к этой категории не относились.
И жрец сегодня должен был находиться дома, так как ему ублюдки притащили четверых девственниц, их похитили четыре дня назад, и двух младенцев, которые обошлись всего лишь в семьдесят серебряных монет, врученных мамашам в трущобах сегодня. Именно поиском новых людей для служителя Оринуса и занимались сегодня подопечные. Платил он очень щедро, всегда вовремя.
Ин Наорост за декаду до большого ритуального жертвоприношения перед весенней Сумеречной ночью всегда действовал одинаково. И каждый день в течение всего этого срока ему требовались невинные девушки от двух до шести на ночь, а также один раз в два дня дети возрастом до года, лучше всего только родившиеся.
Для чего?
Разбойник хотел явно скрыть, но взгляд на иглу в моих пальцах, заставил прочистить память.
— Он так готовится, говорит, жизненной энергии для обращения к Оринусу требуется очень много, вот он ее и собирает…
Как?
Что сказать? Плохо я думал о ксеноматках, по сравнению со жрецом — они есть добро.
Удивительно другое, многие, очень многие в Демморунге, знали об его пристрастиях. Но ин Наорост, имея вес не только в среде служителей культов в Нижнем Храме всех богов Демморунга, но и покровительственные руки рядом с троном наместника, не боялся ничего и никого. Страшились его. И гнева Оринуса, который в отличие от остальных небожителей вел очень активный образ жизни, постоянно так или иначе демонстрируя свою волю смертным. И опекал жреца плотно. Даровал ему много возможностей.
Поэтому охраной он пренебрегал, с другой стороны, она ему просто не требовалась.
— Два станра, — это оказались родственники тому самому призрачному существу, которое я уничтожил в таверне Тарина, — Один голем, но не боевой. За садом ухаживает. Шестеро слуг, еще трое постоянных подручных — две девки и парень лет восемнадцати от роду. Как я понял, послушники, а может и полноценные ученики. Такие же мроки, как и он. Чудовища. Смотрят на людей, а в глазах жертвенные алтари.
Значит, ин Наорост с птенцами — чудовища, а они, поставщики разумных, зная точно о страшной участи последних, красавицы… Тьфу ты, красавцы. Никогда не любил тех, кто пытался обелить свои поступки в собственных глазах. Но зверства жреца и меня впечатлили. Табу для того не существовало. Никаких. Кроме воли Оринуса.
— Как бойцы, без силы бога — они никто. Выпустить кишки всем можно легко, четыре взмаха руки. Но если обращаются к покровителю, то лучших мечников разделают — не взмокнут. Вижу ты задумал его к своему Кроносу отравить, иначе бы так подробно про него и поместье не выспрашивал, — странно, про сурового старика я не обмолвился ни словом, — И дело это хорошее. Настоящее дело. Но помни, аристо, там зло. Деревья, кусты, трава… Будто живые, заходишь и трясешься, как осиный лист, такой жутью веет, будто сама Бездна рядом. И знаешь, порой замечал окровавленные обрывки ткани, кое-где кости. В траве. И никаких следов. Поэтому мы маршрут старались проложить только по дорожкам. На них тоже ловушек хватает, но механических нет, лишь магия. Ее ты в своих очках должен увидеть, если мы в своих видели. Кабинет у жреца на третьем этаже, с его замками не только «Ловкач», но и «Взломщик» справится. И справлялся. Спальни и малый ритуальный зал на втором этаже.
В принципе, по словам бандита, которым я был склонен доверять, мне вполне хватило бы средств для проникновения на территорию усадьбы и воплощения планов в жизнь без кромовских. Значит, это не побуждение к действию, не стремление подтолкнуть к нападению на логово неким кукловодом, а всего лишь совпадение.
И можно с катушек слететь, если за всем происходящим пытаться найти скрытые движущие силы. Буду делать что должно, и пусть что будет. Все, что может помочь — использовать без всякой оглядки, навредить — выкидывать или уничтожать без сомнений, сожалений и горечи. Немного успокоил паранойю. Например, до того, как попал в руки «Ловкач» вместе со «Взломщиком», я даже не задумывался о целенаправленном ограблении. Попутно и, если будет соответствовать нужной картине, то да. Но не специально. Впрочем, и теперь, как и раньше, все зависело от положения звезд на небе.
Следующее.
— Вроде бы при таком подходе к охране, убить ин Наороста задача несложная. Уверен, могущественных врагов у него хватает, так почему никто этого не сделал?
— Потому что он у себя в доме неуничтожим! Как только не пытались, и много чем. А затем конец тех, кто покушался, был страшен… И все, кому нужно — это знают. Ему помогает сам Оринус!
И опять это никак не отразилось на планах. Сегодня я убивать жреца не готовился.
— Ясно. А у вас есть свой нюхач? Например, чтобы понять куда ты исчез и как. Его приведут сюда?
— Да, будь уверен, — с мстительной усмешкой тот ответил правду.
— У тебя есть что-нибудь скрывающее ауру?
— Перстень с изображением летучей мыши, — очень быстро ответил тот, а я молча воткнул иголку в его тело, пошевелил ею, одновременно заталкивая в пасть кляп.
Когда через пару минут атаман отдышался. Спросил:
— Повторить?
— Точно, дитя Эйдена, как, как тебе удается узнавать, что я лгу? — не стал рассказывать про богатый жизненный опыт.
— Так какой амулет?
— Подвеска в виде ромба. Он на меня настроен, — я достал нужный, бросил его на стол.
— Как вы избавляетесь от тел?
— В подвале рядом с Тимуром яма с лирнийскими слизнями. Разве ты ее не видел? После них не остается ничего, ни материального, ни духовного, ни магического, как камень в море бросить, — видеть-то я их видел, вот только не знал что это такое.
— Не боишься, что там окажешься? — спросил важное.
— Я верю не в ваших лживых богов, а моему безразлично, что будет после перехода к ним с моим телом, ему плевать кто надругался или надругается без моей воли надо мной. Его интересуют только дела и помыслы человека.
— Неплохая вера.
— Великий Интогар — первый, и не среди равных, — с пафосом возвестил тот, — Он настолько древний, что может говорить, что появился на свет сразу после Творца.
Ясно. И вновь только предметное. Времени все меньше, про новый для меня культ узнаю позже.
Успел обыскать все захоронки в доме, вскрыть сундуки. Банда не бедствовала. А еще получила плату за живой товар от жреца. Закладные на разнообразное имущество, красное и обычное золото, драгоценности, камни, черное серебро, два десятка разнообразных амулетов, непростое оружие, воровские инструменты. Мой рюкзак стал весить пусть не центнер, но килограмм восемьдесят точно.
Мало этого Дангжан вел картотеку, где все сделки с сильными мира сего были записаны, к ним приложена другая документация, в виде расписок, признаний, писем и прочего. Конечно, я просматривал все мельком. Некогда заморачиваться. В спокойной обстановке.
