— Изобразим ситуацию в виде графа, — начал творить Елубай. — Разумеется, ориентированного. Ориентация у него будет односторонняя…
— Ни хрена у тебя, Елубай, не выйдет, — предсказала Ромуальдовна. — С гномиком не получилось, а чем граф лучше? Тем более, у него ориентация какая-то необычная.
— Это не тот граф, который дворянин. Это вот что такое, — он показал женщине свой рисунок.
— Какой же это граф? — удивилась она. — Тут же просто две точечки, соединённые тоненькой стрелочкой.
— Такие у нас графы. Других не завезли. Точки называют узлами, их может быть гораздо больше, — Елубай поставил ещё несколько точек, и к некоторым провёл линии со стрелками, начинающиеся из самой верхней. — Этот узел обозначает того, кто применяет оружие Кроноса. Мы ему присвоим идентификатор «убийца». Стрелки называются звеньями, они обозначают само заклинание. Вот эти узлы назовём «жертвами», а узлы, к которым звенья не протянуты — нейтралами.
— Что такое «идентификатор»? — уточнил Сатана.
— Это название узла, имя, можно сказать.
— Так бы и говорили. У вас техническое образование, а я — гуманитарий.
— Понятно. Кстати, у нас в шарашке слово «гуманитарий» было ругательным. В общем, имеем узлы со следующими именами: «убийца» — одна штука, «жертвы» — несколько штук, «нейтралы» — их гораздо больше, чем жертв.
— Постой, Бабай, — попросил Жора. — Имена, говоришь? У меня ещё с вечера одна мысль в голове вертится…
— У тебя их редко бывает больше одной.
— Сам дурак.
— А ты — гуманитарий.
— Прекратите немедленно! — рявкнул Сатана. — Любезный Елубай Нуртасович, в моём присутствии убедительно прошу слово «гуманитарий» в качестве ругательства не употреблять! Продолжайте, пожалуйста, излагать свою непонятную лекцию.
— А как же моя идея? — возмутился Жора.
— Потом изложите.
— Я потом забуду!
— Не забудете. У вас хорошая память.
— Тогда я пойду спать. Толку слушать молча про графов неправильной ориентации, которые Бабаю продали этот халат. Со скидкой, как своему коллеге.
— Я тоже пойду, — поддержала мужа Ромуальдовна.
— Никто без моего разрешения отсюда живым не выйдет, — грозно заявил Сатана. — Раз у вас такое сильное недержание, Абрам Альбертович, расскажите, что вы надумали, и тогда Елубай Нуртасович спокойно продолжит.
— Тут вчера говорили, что при переводе прозы смысл сохраняется, а заклинание исчезает, — напомнил присутствующим Жора.
— И что? — скептически поинтересовался Сатана. — Разговор сейчас вообще не об этом шёл, если вы случайно не заметили.
— А что будет, если жиды, которые переводят книгу, хотят сохранить заклятие?
— Почему именно жиды? Из-за Маршака?
— Просто такой идентификатор. Гуманитариям не понять. Так что будет? Смысл потеряется?
— Думаю, нет. Где надо, возьмут немного другие слова, где-нибудь переставят их, и всё.
— Вот! А проще всего сделать это с именами. Чего я и вспомнил, когда имена всплыли. Вот скажите честно: вы книжку саму читали?
— Нет, — ответил Елубай, и Сатана кивком показал, что он тоже не читал.
— Какие же вы после этого, простите за выражение, задницы! — возмутился Жора. — Книгу в глаза не видели, а с умным видом тут цедят: «Книга о малолетнем дебиле!». Вот уж точно все мы родом из СССР, даже те, кто родился намного раньше. Надо же, «Не читал, но осуждаю!».
— Хватит бухтеть, — попросил Елубай. — Сам-то читал?
— Читал. И мне понравилось! Плевать, было там заклятие, или нет.
— И при чём тут имена?
— А вот читал я, и бросилась мне в глаза фамилия дяди малолетнего дебила, как вы его называете. Представляете, Дурсль. Я тогда подумал, что это для русских такую фамилию поставили, и полез в интернет глянуть, как оно на самом деле. Нашёл списочек, где табличка, а в ней фамилия из этой книжки по-русски, а рядом с ней — по-английски.
— Вы разве читаете по-английски, мистер Эйнштейн? — поинтересовался Сатана.
— Легко! Вот только не понимаю, что читаю. А так — без проблем.
— И что вы увидели рядом с фамилией «Дурсль»?
— Такой же Дурсль, только английскими буковками.
— Это всё, что вы хотели нам сказать?
— Это только начало! Я же другие имена тоже посмотрел. И увидел, что русский Долгопупс — это английский Лонг Батон. И там ещё другие такие случаи нашлись, только я их все не помню. Можно будет снова глянуть. А потом я увидел, что названия факультетов у них тоже не совпадают. По-русски — Когтевран, а по-английски — Рэйвенкло. Какого хрена, спрашивается, жиды поменяли фамилии и названия?
— Просто перевели, и всё.
— Да? А почему тогда не все перевели?
— Потому что некоторые, и даже большинство, не переводятся.
— А вот хрен вам навстречу! Был там один деятель, Блэк его фамилия, что у нас, что у них. Так это даже я знаю, что вполне оно переводится, это значит чёрный!
— И какой вы сделали вывод?
— Неужели непонятно?
— Нет. Я же гуманитарий.
— Фамилии переменили, чтобы сохранить замануху. Любые слова, если понадобится, можно заменить другими. Солдата можно назвать воином, женщину — бабой, шпагу — оружием, ну и дальше в том же роде. А вот с именами — хрен! Имя такое, и всё! Вот их и заменили на то, что больше подходит.
— Очень может быть, — протянул Сатана. — По крайней мере, это гипотеза, поддающаяся проверке. Поручу-ка я одному из своих людей в Москве найти переводчиков и осторожно допросить. Заодно узнаем, действительно ли они все евреи, как предполагает Абрам Альбертович, или это просто идентификатор такой.
* * *
Сатана ушёл через стену, что никого из присутствующих, естественно, нисколько не удивило. Елубай попробовал продолжить свою лекцию о графах, звеньях, узлах и идентификаторах, но был вынужден её досрочно завершить ввиду нулевого интереса оставшейся в номере аудитории. Обидевшись, он вспомнил, что номер занимает именно он, и выгнал прочь посторонних, используя не очень приличные слова и выражения.
Супруги не стали спорить и ушли, прихватив с собой сигареты и кофейник, всё ещё полный примерно на треть. Кофе успел изрядно остыть, но всё равно оставался вкусным, Сатана действительно умел его готовить. Елубай потребовал, чтобы кофе они оставили, Ромуальдовна сжалилась над ним и налила ему чашечку. Отбирать силой он не стал, понимая, что наиболее вероятный исход потасовки — разбитый кофейник.
В своём номере супруги выпили ещё по чашечке и легли спать, но сон от них бежал. Тонизирующие свойства кофе широко известны, но Жора и Ромуальдовна почему-то о них напрочь забыли. Оба беспокойно ворочались, Жора даже попробовал погладить жену сначала по груди, а потом по бедру, но не почувствовал ни своего возбуждения, ни отклика Ромуальдовны — вечерняя ссора отняла у них все сексуальные и душевные силы, теперь уже ни о каких плотских утехах ни он, ни она и думать не могли.
