- А кто готовит? - Я сбросила седло на землю и полезла в сумку за яблоками для лошадей. Надо же их вознаградить за хорошее поведение.
Мы с Нирной, не сговариваясь, посмотрели на лентяйничающего мага. Выглядел тот умиротворенным и расслабленным, а для пущего эффекта демонстративно всхрапнул. Так я и поверила. Но, легонько пнув Таннера по сапогу, я поняла, что от этого бревна все равно ничего не добьешься.
- Видимо, мы, - фыркнула Нирна. - Я за водой схожу.
- Давай, - я зевнула. - А я пока травки нужные подберу.
Нирна кивнула и побрела в сторону леса.
- Надеюсь, травки не ядовитые, - сразу же "проснулся" маг. - Давай я сам все сделаю.
Ролан потянулся к сумке.
- Боишься, что отравлю? - Я безропотно отдала тару. Готовить я не любила и не хотела любить: не успеешь заметить, а уже хозяюшка, и муж стучит ложкой по столу. Нет, я всю жизнь предпочитала одиночество.
Хотя иногда оно тяготит. Висит тяжким грузом над душой, и некуда от него деться.
Я молча наблюдала, как маг отбирает травы. Он выбирал те, которые выбрала бы и я. Но, присев на корточки, я все равно, из чистого упрямства, контролировала каждую травинку. Случайно отравиться совершенно не хотелось.
- Почему ты занялась воровством, Лионна? - Маг забросил все необходимое в котелок и, отряхнув руки, сел напротив меня. - Где были твои родители? Твой отец куда смотрел?
- Закроем эту тему, - жестко отрезала я.
Из всех возможных тем Таннер выбрал самую больную. Тему отца. Я не хотела - не могла - говорить о нем. Само это слово, "отец", отзывалось болью в сердце, и эта боль была много хуже любых ран.
Я думала, забудется. Думала, время поможет. Но спустя десять лет я все еще оплакивала веру в людей, которую потеряла.
Все еще жалела, что осталась жива.
- Он был такой же, как ты? Тоже преступник и... хм, притворщик? - продолжал маг, будто специально наступая на больную тему.
Я замерла от этих слов, но быстро справилась со вспышкой ярости и зло бросила траву в котел.
- Ты прав, он тоже притворщик, - холодно сказала я. - А теперь заткнись, ясно!
- Неудивительно. Грязная кровь. - Маг с сочувственным "пониманием" посмотрел на меня. - В семьях воров и убийц преступные наклонности передаются по наследству.
- А ты у нас великий исследователь наследственности, да?
Я не слишком разозлилась на "грязную кровь" и "семью воров и убийц". Моя семья вращалась в высших кругах и считалась одной из наиболее уважаемых в стране. Что не мешало ей подходить под слова темного мага. Да, люди высшего света тоже могут быть с грязной кровью.
- Брось, Ли. Я тебя не обвиняю. Родись ты во влиятельной семье, все могло сложиться иначе. Твой отец наверняка погиб в пьяной драке, да?
Я глубоко вдохнула. Успокоиться.
- Он меня бросил, - с плохо сдерживаемой яростью процедила я.
- Из-за того, что ты оборотень?
Я вцепилась руками в котел, чтобы не дать гневу вырваться. В голове шумела кровь.
"Что, допрыгалась? Кому понравится дочь, отродье тьмы, Ульрикова кровь. Я хочу, чтобы ты знала, он ушел из-за тебя. - Мама делает аккуратный стежок и откладывает вышивку в сторону. - Я ненавижу тебя".
Я рыкнула и скинула котел на землю.
- Я сказала, эта тема закрыта, - повторила я, не отрывая взгляда от серых глаз. - Ты ничего обо мне не знаешь. И ты не знаешь моего отца, поэтому не смей о нем так говорить!
Я развернулась, собираясь уйти, но маг молнией вскочил, притянул меня к себе и прижал мои руки к бокам, не давая пошевелиться.
- Нет, я его не знаю. Но я знаю, что хороший человек не позволит своей дочери шататься по землям Темного Ордена. Не позволит умереть ей от холода и голода в жалком подвале. Что скажешь, не так было? - Таннер встряхнул меня. - Отвечай, Лионна!
Вздрогнув, я сбросила его руки и отшатнулась: Ролан мог ударить меня, и то не добился бы такого результата. Я помнила тот день, помнила всегда... но от меня ускользали детали. Теперь я будто снова оказалась в прошлом, прикоснулась к нему, почувствовала вкус зимы...
***
К тому времени я уже год скиталась по улицам. Меня гнали, как прокаженную, отовсюду. На улицах преследовали стражи, в пустующих домах поджидали такие же, как я - оборотни, но с волчьей натурой. И кое-кто пострашнее.
Я оказалась один на один с жестоким миром, который вынес мне смертный приговор. Я мерзла на улицах, пытаясь согреть белоснежные от холода пальцы. Сворачивалась клубком у теплых дверей. Мне всегда хотелось есть, но еще больше хотелось тепла. Но я знала, что дороги назад нет. Вернись я в тот момент домой, меня ждала бы смерть, только медленная и мучительная. А я хотела умереть быстро.
Где, когда я выдала свой секрет? Может быть, тогда, когда воровала еду с прилавков, - это проще всего сделать в облике пантеры, а не человека. Может, когда зализывала раны, не в состоянии понимать, что делаю и где нахожусь. Не знаю. Но меня нашли, выследили.
Они гнали меня по улице, с криками, топотом и свистом. Будто зверя. Выслеживали неделю, без остановки. Шли по пятам. От страха я потеряла голову, а интуиция говорила мне, что смерть от рук преследователей будет медленной. Они не знали о милосердии, зато им нужна была я. Вторая сущность сыграла со мной злую шутку. Им нужен был оборотень, непременно кошка, хотя я до сих пор не могу понять, зачем.
Тогда я еще не знала, что пытки ничто по сравнению с теми экспериментами, которые они будут ставить надо мной. Доводить до края жизни - и возвращать обратно. Обрывать жизнь - и воскрешать. Боль, боль и еще раз боль.
Если бы я знала, не сунулась бы на территорию Темного Ордена. Но я пришла именно туда, в точности следуя планам преследователей. Умно, что сказать.
Я забилась в темный подвал. Мне было все равно. Хотелось есть, а зимний холод, казалось, проникал в самое сердце. Я умирала, угасала. Снаружи доносились голоса преследователей, и я хотела лишь одного - умереть до того, как меня найдут.
- Что ты здесь делаешь?
Огонь осветил бледное лицо. Черные волосы, большие серые глаза, сосредоточенно-хмурый взгляд. Смерть с лицом бога - именно так я подумала про мальчишку.
Я понимала - это конец. Меня нашли, и не было сил сражаться.
- Эй, парень! Ты чего притих? Есть там кто?
Мы одновременно вздрогнули: голос разбил глубокую тишину между нами.
- Не выдавай, - одними губами прошептала я.
Мальчик моргнул, сосредоточенное выражение сменилось удивлением. Несколько мучительных мгновений он стоял, разглядывая меня. Я боялась пошевелиться.
