— Я желаю, чтобы ты мне сослужила. — Говорит он.
И Айва ощущает, как снова разливается по телу это радостное чувство, преображающее весь мир в ее глазах.
— Ты и правда…? О, я так растрогана. — Вдруг сжимает колдунья ладони мальчика. — Я знала, что ты меня примешь.
Такого лица у Айвы не было ни разу, с тех пор как Алеша впервые ее увидел, и все же, его выражение ничуть не изменяется, а Айва тут же берет его под руку.
— Ну и? Зачем я тебе? — Улыбаясь и откровенно заигрывая, спрашивает колдунья. — Хотя, я догадываюсь, но все же.
Мальчик не выражает интереса.
— Узнаешь, когда надо будет. — Отвечает мальчик. — А пока молчи.
— Ну ладно. — Обижено, но без злобы вздыхает Айва.
Больше Алеша ничего не говорит. Он идет молча к своему месту, собираясь опять усесться на богатый стул, мало чем уступающий трону, но колдунья вдруг останавливается.
В мгновение этой короткой тишины старик ничего почти не слышит, кроме шорохов.
— На самом деле, — вдруг останавливается колдунья, отпустив мальчика и виновато хмуря брови, — тебе ведь не нужна я.
Она поднимает глаза, когда мальчик оборачивается, и смотрит так чувственно, что трудно заподозрить в этом милом и нежном выражении черты сухой и жестокой колдуньи.
— Тебе лишь нужна моя сила. — Заканчивает она.
— Ты права. — Спокойно отвечает Алеша. — С тобой я….
— Есть способ передать ее тебе. — Перебивает Айва, не дав мальчику закончить. — Ты можешь получить часть моей силы, если совершишь ритуал.
Старик вздрагивает, открывает глаза, но тут же снова приникает ухом к земле, испугавшись, что может пропустить хоть слово.
— Ты говорила? Расскажи мне больше. — Велит мальчик.
Колдунья вдруг изменяется, смотрит уверенно и холодно, вдруг потеряв все тепло и нежность из своего выражения.
— Ты можешь убить меня и заполучить в свои руки большую часть моей силы.
Даже старик не выдерживает. Неожиданно он теряет вмиг всю сдержанность, все спокойствие, отрывает лицо от земли, поднимает ладонь и с такой силой ударяет в землю, что заставляет своим колдовством пронестись по земле дрожь.
— Айва! — Кричит волшебник хриплым, но мощным голосом, который проносится едва ли не по всему городу. — Не смей!
И его крик долетает до слуха Алеши, удивленно приоткрывшего глаза. Впрочем, на лице мальчика удивление все равно проявляется настолько слабо, что Алешу едва ли можно заподозрить в чувствительности. Да и его окутывают целиком толстые, черные выросты, превратившиеся в непроницаемый панцирь, который, однако, даже Айва теперь уже не может заметить, находясь под чарами мальчишки.
— Что это? — Спрашивает мальчик.
Колдунья отмахивается.
— Старик, что же еще? — Ухмыляется Айва. — Наверняка, хочет помешать. Надо бы поторопиться, если хотим….
Волшебник в это мгновение уже заканчивает рисовать печать, ладонью снова ударяет в землю, но теперь уже прижимая магический знак, тающий в его руке. И тут же земля вздрагивает так сильно, что в княжеских хоромах, все кто стоит, тут же поджимают колени, чтобы не свалиться.
— Черт! Старик! — Ругается Айва, слегка отклонив взгляд. — Ты же слышишь меня? Хватит!
Тут же она поворачивается к мальчику с непринужденной улыбкой, сразу же объясняясь.
— Наверняка, подслушивает.
Тряска вдруг прекращается.
— Пошел! — Ударом в воздух бросает воевода руку.
Стрелок отпускает тетиву, древко выскальзывает из прочных объятий натруженных пальцев, и стрела уносится прочь, а уже миг спустя врезается в деревянные ставни, но из-за встряски, никто, кроме волшебника, ее не замечает.
— Попал? — Щурится богатырь.
Только рассмотреть с такого расстояния стрелу ему не удается.
— В ставень вошел. — Отвечает стрелок. — Должно бы заметить им, но ежели надобно, то еще выпущу.
Старик, как раз отвлекшись на стрелу, игнорировать это событие не решается. Подняв с земли два камешка, он складывает их на ладони, а потом начинает бубнить под нос что-то неразборчивое. Камешки тут же сами встают один на другой, а затем один взмывает вверх, ударяет в стрелу и переламывает древко у самого наконечника, а второй камешек прямо в ладони старика рассыпается в пыль.
Стрела падает рядом. Волшебник быстро стаскивает кусочек бумаги, привязанный к древку, читает, но только хмурится сильней и даже начинает сердиться, взглянув в сторону, откуда прилетела стрела.
— Стрелять тебе надобно прямо в окно, чтобы стрела в хоромы пролетела, а не в бревне застряла. — Велит богатырь.
Стрелок, уже зарядивший стрелу с примотанной у наконечника запиской, даже бросает на него удивленный взгляд.
— Так… как же? — Теряется стрелок. — А ежели угодит в кого?
— Все равно нам туда лучше бы не соваться. А если заслужили мы удачу в битвах, — говорит воевода громко, во весь голос, — так стрела угодит прямо в лоб этой нечисти. Пошел!
И еще одна стрела уносится в сторону княжеских хором, перелетая через весь город. Старик замечает ее еще в полете. Хотя, стрела летит быстро. И все же, волшебник успевает принять меры. Схватив охапку камней, он что-то торопливо бормочет, вторую руку оторвав от земли и поспешно рисуя печать, а только заканчивает, как все до одного камешки взлетают и напротив окна выстраивают стену.
Стрела ударяется в плотный ряд камней, отдавая звоном, но тут же вместе с ними падает на землю, и пока воевода и лучший его стрелок пытаются, щурясь, увидеть, куда угодила стрела, Алеша оборачивается на звон, донесшийся со стороны окна.
Богатырь решает подождать, пока не выяснится, что случилось. Запускать новую стрелу так скоро вслед двум предыдущим ни к чему. Тем более что даже зоркий глаз лучшего стрелка не может отсюда рассмотреть, что за светлое пятно выросло перед окном, куда оно исчезло, а уж тем более, не разглядеть ему отсюда того, куда угодила стрела.
— Это старик. Наверняка. — Заявляет колдунья. — Нужно торопиться, а иначе он что-нибудь придумает. Быстрее, я расскажу, что нужно делать, чтобы совершить обряд. Главное — для такого нужно вонзить кинжал мне прямо в сердце.
Алеша начинает что-то подозревать, судя по тому, как долго он молчит, не торопясь ответить. Айва не сдерживается раньше.
— Думаешь, лгу? — Подходит она ближе и берет мальчика под руку, глядя на него влюбленными глазами. — Эх, дурачок ты, Алешка. Как же я тебя обману, когда я… когда ты такой хорошенький!
Колдунья прижимает мальчика и смачно чмокает в щеку. И на нее тут же начинает сердито коситься Софья, да и ее отец, князь, тоже глядит на Айву недобрыми глазами, но Алеша не покупается.
— А ежели врешь, так как мне узнать?
Айва качает головой и вздыхает.
— Я же тебе такой секрет открываю, я жизнь тебе отдаю, а ты…. Но только… одно мне нужно знать.
Айва меняется в лице, да и вести себя начинает странно. Она слегка подрагивает, но это едва заметно, и все равно чувствуется, будто бы колдунья борется сама с собой, перебарывает свои желания, отчего мальчик начинает подозревать ее лишь больше, а старик вдруг слышит голос колдуньи, ветром шепчущий прямо ему на ухо, и застывает в недоумении, вслушиваясь в каждое слово.
— Я не смогу, не выдержу…. — С трудом выговаривает Айва. — Я должна знать….
У нее на лбу даже проступает несколько капель пота, и вдруг колдунья почти бросается на мальчика, схватив его за плечи и вперившись глазами, как сумасшедшая.
— Скажи! — Требует она, пока остальные уже готовятся наброситься на колдунью, посмевшую так схватить Алешу. — Ответь мне! Или не сдержусь… скажи, ты ведь знаешь, что я не виновата?
— Ты не виновата. — Безразлично и сухо отвечает мальчик.
— Я рада. — Продолжает Айва счастливым тоном. — Пронзи мое сердце, мальчишка! Я отдаю его тебе, отдаю тебе свою жизнь! Возьми ее, чтобы попытаться заполучить силы, которые ты никогда даже не мечтал заполучить!
И Алеша все больше проникается словами колдуньи, уверенный в своей силе, а теперь, желая получить в свои руки и ее колдовство.
