Когда девушка приняла удар, Сюй Чжао неожиданно ощутил невыразимую боль. Он не был ранен, и все же… ему показалось, будто попали в его сердце.
К счастью, Шици ничего не почувствовала. Пусть попытки совершенствоваться не увенчались успехом, каким-то жалким святошам с их дешевыми трюками не одолеть ее сильное тело. Она безжалостно пнула парня перед собой, и тот упал.
Все еще не желая сдаваться, он стиснул зубы и с горечью обрушился на нее:
– Лу Шици! Мерзкая демоница! Ты убила моего отца! Даже если я не раздавлю тебя сегодня, отыщу хоть после смерти! Ты от меня никуда не денешься!
Сюй Чжао хранил молчание. Шици тоже ничего не сказала. За свою жизнь она убила слишком многих и не помнила ни этого парня, ни его отца. Девушка лишь слегка повернула голову к принцу, затем почесала затылок и, спокойно вытащив кинжал из своей груди, бросила его на землю. Ее не волновало даже, что кровь испачкала одежду. Она окинула парня быстрым взглядом и, встав на меч, улетела.
Добравшись до императорского дворца, Шици поняла, что тот защищен множеством магических барьеров. Ее-то они не остановят, а вот Сюй Чжао точно останется снаружи. Но раз наследный принц не мог попасть внутрь, то и ей незачем идти туда.
Пока они топтались перед барьерами, уже стемнело, и Шици решила разбить лагерь на окраине леса, недалеко от озера, и обдумать, как действовать дальше.
Разведя костер, она повернулась к бледному Сюй Чжао:
– Похоже, твой третий брат вот-вот захватит власть. Мне пойти и убить его?
Сюй Чжао не ответил, вместо этого он смотрел на кровь, сочившуюся из ее груди.
Шици стало не по себе, и она закрылась руками:
– Ладно, схожу помоюсь.
Она решила, что нынешнему воплощенному бодхисаттве просто не по душе наблюдать следы насилия. Прежний Цинь Цяньсянь был родом из Цзянху и, даже культивируя путь бодхисаттв, наверняка пачкал руки в крови, чтобы защитить близких. Поэтому тот Цинь Цяньсянь понимал ее, а вот Сюй Чжао совсем другой. Он молод, доброта все еще живет в его сердце, поэтому он не может смотреть, как она вот так просто убивает. И уж точно он не понял бы кровавой мести, которую она чинила в прошлом.
Шици подошла к водоему и сняла с себя одежду. Прохладная вода коснулась ее тела, когда она ступила в озеро. Смывая с себя грязь, девушка размышляла. Что делать, если перерождение Цинь Цяньсяня испытывает к ней отвращение? Может, купить ему танхулу и таким образом войти в доверие?
Погруженная в мысли, она совсем не подумала, что Сюй Чжао, который сидел у костра, достаточно слегка наклонить голову, чтоб увидеть ее. Под лунным светом, среди мерцающего озера, обнаженная Шици стояла в воде спиной к нему. Даже зная о ее страшной силе и жестоких методах, в этот момент он не мог не заметить ее изящной женской красоты.
Сюй Чжао присмотрелся и заметил, что ее спину испещрили бесчисленные шрамы. Рваные раны от мечей, следы стрел, ожоги – казалось, уже при жизни она познала все пытки Преисподней. Однако…
– Эй, – обернулась Шици и прикрыла грудь, – ты смотришь, как я моюсь?
Жалость, душевная боль и раскаяние Сюй Чжао вмиг сменило смущение. Мальчик быстро отвернулся, покраснев. В конце концов, он был еще слишком юн.
– Нет! Я… я…
Шици вышла на берег и, обнаженная, встала рядом с Сюй Чжао. Когда мальчик искоса взглянул на нее, его лицо снова вспыхнуло, а голова опустилась. Он уткнулся в колени и долго не поднимал глаз.
– Властительница… властительница Восточной горы… тебе следует одеться…
Девушка присела на корточки.
– Зови меня просто Шици. Тебе нравится смотреть, как я моюсь? Если нравится, то давай искупаемся вместе! Тогда мне не придется выдумывать способы тебя задобрить.
Теперь у Сюй Чжао покраснела даже шея. Спустя долгое время он пробормотал так тихо, будто комарик пропищал:
– Почему ты хочешь… задобрить меня?
Шици моргнула, глядя на него:
– Разве я тебе не противна?
Сюй Чжао сильно удивился. Он был достаточно умен и понял, что Шици боится его осуждения. Юный принц хотел все объяснить, но только собрался поднять глаза, как вспомнил, что девушка раздета.
С трудом успокоив бурю в сердце, Сюй Чжао тихонько сказал:
– Ты не… не противна мне.
Хотя руки Шици в крови, ее сердце на самом деле было чище, чем у любого другого. По крайней мере, чем у женщин в императорском дворце.
Заметив сильное смущение принца, Шици оделась и ответила:
– Это здорово. Я просто хочу защитить тебя и быть рядом всю оставшуюся жизнь. Если сделаю что-то, что тебе не нравится, тогда просто скажи. Я не пойду против твоей воли.
Она завязала пояс, подошла к Сюй Чжао и похлопала его по плечу.
– Теперь я одета. Если тебе не нравится видеть меня без одежды, с этого момента не буду раздеваться перед тобой.
– Дело не в том, что мне не нра…
«Ох, забудь. Лучше ничего не говорить, а то снова надумает раздеться…» – подумал юный принц.
Когда Шици мирно засопела у костра, на Сюй Чжао тоже навалилась беспомощность. Он покачал головой и улыбнулся. Выходит, вот она какая, властительница Восточной горы из школы Десяти тысяч убиенных. Его новая знакомая оказалась гораздо интереснее всех, кого он когда-либо встречал.
* * *
На следующее утро девушка проснулась полная сил.
Она протянула руку Сюй Чжао:
– Пойдем.
– Куда?
– Я отведу тебя обратно во дворец.
Сюй Чжао нахмурился:
– Но там барьер, я ведь не могу…
– Я все продумала. Он не пропускает тебя сверху, но в барьере всегда есть ворота. Давай отыщем вход, а я одолею любого, кто попытается остановить нас.
Сюй Чжао на мгновение задумался. В конце концов ему придется вернуться во дворец, ведь третий брат безжалостен и запросто избавится от отца и матушки, если почувствует свободу. Времени на размышления нет.
Едва они попали внутрь, обстановка накалилась, однако опасность угрожала не Сюй Чжао с Шици, а тем, кто пытался им помешать… Когда властительница Восточной горы брала дело в свои руки и пускала в ход кулаки, никто не мог остановить ее. Столкнись Шици с бессмертным – она убила бы его, выйди против нее хоть сам Будда – пощады не будет и ему.
Всю дорогу от дворцовых ворот до зала Обращения к небу Шици преодолела уверенно и быстро. Сюй Чжао следовал за ней. Глядя на людей, которые падали ниц, он не знал, смеяться или плакать. С древних времен либо восстания подавлялись, либо свергали власть, но впервые один-единственный человек возвращал все на круги своя.
Когда Шици и Сюй Чжао добрались до зала Обращения к небу, третий принц, словно обезумев, вцепился в матушку-императрицу. Он стоял в зале, приставив меч к шее женщины и трясясь за собственную жизнь.
– Сюй Чжао, если эта демоница сделает еще хоть шаг, я…
Прежде чем он договорил, меч выпал из его рук, и третьего принца отшвырнуло назад.
Пока Шици приближалась, императрица стиснула зубы, пытаясь сохранять самообладание, однако девушка заговорила неожиданно мягко:
– Все в порядке, не бойтесь. Вы мать Сюй Чжао, так что я буду защищать и вас тоже.
Императрица взглянула на Шици, не зная, что сказать.
Восстание было подавлено без особых усилий, и правитель вздохнул с облегчением: похитительница вернула наследного принца в целости и сохранности, вдобавок спасла его мать и остановила смуту. Таким образом Шици искупила свою вину и даже снискала благодарность самой императрицы.
– Чего ты хочешь? – спросила женщина.
Не задумываясь, Шици ответила:
– Хочу всегда быть с Сюй Чжао.
Сюй Чжао позади нее покраснел, но ничего не сказал против, а оба правителя с тревогой переглянулись. Возможность породниться с кем-то вроде властительницы Восточной горы, за которой стояла вся мощь школы Десяти тысяч убиенных, выглядела достаточно соблазнительно. С такой невесткой можно было не бояться, что кто-то посмеет вторгнуться в их земли.
