— Вы уже командуете в моем доме. Не слишком ли рано? — поинтересовалась я у мага, когда мы остались вдвоем.
Менталист предпочел игнорировать мой вопрос, задав вместо этого свой:
— Что-то произошло, София?
— Ничего, о чем бы вам стоило беспокоиться, господин Шефнер.
Я смотрела в пол, надеясь, что это убережет меня от влияния менталиста. Глупое суеверие, не более — конечно же ментальные маги не умеют зачаровывать одним лишь взглядом. Но и заклинания, произнесенные вслух, им не всегда бывают нужны. Ментальная магия может быть весьма коварна и незаметна.
— Мне всегда казалось, что вы лишены женского кокетства и жеманства. Почему бы вам прямо не сказать, почему вы избегали меня все это время?
— Не здесь. В моей мастерской.
Там, по крайней мере, я чувствовала себя более защищенно. Оставалось решить один вопрос.
— Подождите меня… минутку. Мне нужно подняться наверх.
К счастью, Шефнер не остановил меня, видимо, решив, что я не настолько глупа, чтобы попытаться сбежать от него через окно.
Я ворвалась в комнату Ирмы подобно вихрю.
— Джис, браслет у тебя? — взволнованным шепотом спросила у мага, не обращая внимания на навострившую уши Ирму.
— Браслет?
Не одна я утром соображала плохо.
— Ментальный артефакт. Где он?!
— СБ его конфисковала.
— О-о-о, значит, Шефнер и это предусмотрел, — со злым восхищением протянула я.
Все было гораздо хуже, чем я думала. Доделать новый артефакт ментальной защиты я не успела и теперь оказалась ни с чем.
Я посмотрела на ничего не понимающую девушку и криво улыбнулась:
— Больше шансов разнести мой дом по кирпичику у тебя уже не будет. Так что давай сниму с тебя ограничители силы.
— Давно уже пора, — проворчала Ирма, протягивая мне руки. — Но вы же вроде собирались съездить в академию с нами?
— Боюсь, уже не получится. Мне было бы интересно посмотреть на место, способное выдержать присутствие нескольких десятков боевых магов.
Замки щелкнули, освобождая тонкие запястья девушки от браслетов.
— Надеюсь, учиться в академии тебе понравится. Не позволяй мальчишкам обижать себя, — негромко сказала я, чувствуя одновременно и облегчение, и сожаление от расставания с дочерью Джиса.
— Кто кого еще обидит! — Ирма высокомерно вздернула носик. — Я могу за себя постоять!
— Не сомневаюсь. Но мой подарок, надеюсь, тебе все же пригодится.
Я протянула ей заранее припасенный дар. Это была хрупкая на вид серебряная брошка в виде зверька.
— Крыса? — с сомнением спросила Ирма, пытаясь понять, не хочу ли я оскорбить ее.
— Куница. Зверь благородный и храбрый. Это оберег. Я создала его специально для тебя. При хорошем раскладе он отведет от тебя пару боевых заклинаний, при самом плохом — хотя бы ослабит чужую магию. И не бойся, что сломается. Чары на артефакте устойчивы и не рассыплются, даже если воздействовать на них сырой силой.
— Ну спасибо…
Джис отвесил дочери легкий подзатыльник.
— Балда! Любое преимущество в сражении важно! Особенно то, о котором соперник не догадывается. Знаешь, как редки артефакты, подходящие для боевых магов? Носи и не снимай.
Я неловко похлопала Ирму по плечу, а вот Джиса обняла — так крепко, как могла.
— Ну что вы, фрейлейн? Увидимся же еще! — растроганно сказал он.
— Конечно!
Даже если Мартин Шефнер станет моим врагом, я отчего-то не сомневалась, что Джис останется мне другом. Вот только втягивать его в свои проблемы мне не хотелось.
Я спустилась в подвал и у двери увидела сидящего на лестнице Шефнера, который все так же терпеливо меня ждал.
— Что вас задержало?
— Нужно было снять с Ирмы ограничители. Возьмите. Это принадлежит вашей службе.
Шефнер иронично изогнул темные брови.
— Даже не будете просить меня оставить их вам еще немного? Для изучения?
— Не хочу быть должной вашей организации ничем.
Я открыла дверь и прошла в мастерскую первая. Потолочные лампы, реагируя на присутствие людей, тут же включились.
— Вы все здесь изменили, — заметил менталист, разглядывая помещение. — Не уверен, что мне нравится.
Мастерская, когда-то набитая хламом, сейчас казалась совсем пустой. Все артефакты я теперь хранила в закрытых шкафах, а на столе лежали те инструменты и материалы, которыми я пользовалась каждый день.
Только старое кресло да чашка с недопитым чаем давали выкрашенной в белый цвет комнате хоть какое-то подобие жизни.
— Я не люблю излишеств ни в жизни, ни в работе. Так мне легче дышится.
— Так что же заставляет теперь ваше дыхание быть столь неровным? Неужели мое присутствие? — бархатные интонации в голосе мага не могли меня обмануть. Сейчас он не флиртует и не соблазняет, а пытается сломать невидимую преграду, что я поставила между нами.
— Перестаньте, — устало сказала, усаживаясь в кресло. Шефнер пододвинул ближе стул без спинки и сел почти вплотную ко мне, изучающе разглядывая. Повторила:
— Перестаньте делать это.
— Делать что?
— Играть со мной.
Я достала из кармана портсигар и открыла его, демонстрируя содержимое Шефнеру.
— Это очень странное ощущение. Я знаю, что у меня есть сигареты. И я даже могу закурить, если возникнет такое желание. Но где-то между желанием и необходимым для его осуществления действием лежит пропасть. Пустота. Я могу смотреть, но не способна ничего сделать.
— Для чего вам курить в моем присутствии? Вы знаете, я этого не люблю, — спокойно сказал Шефнер.
Не выдержала и кинула портсигар в стену. Сигареты рассыпались по полу. Сейчас я уже не боялась того, что менталист мог сделать со мной.
— Мне наплевать, что вы любите! — мой голос звучал неприятно высоко и пронзительно. Облизнув пересохшие от волнения губы, продолжила, тщательно проговаривая каждое слово: — Я узнала, что вы сделали со мной. Какое вы имели право перекраивать меня по своему желанию? Что дальше захотите отобрать у меня? И когда собираетесь остановиться?
Я швыряла свои вопросы в менталиста, будто тяжелые булыжники, но ни один из них, очевидно, так и не достиг цели.
— Вам сейчас снятся кошмары? — он неожиданно перебил меня.
— Нет. Даже мои воспоминания о похищении стали тусклыми и размытыми.
— Что плохого в том, что я избавил вас от плохих снов и пустых переживаний?
— Я этого не просила, — мой голос вновь взлетел под потолок. — Мне не нужна была ваша помощь!
— Тогда, может, вас успокоит то, что кошмары могут вернуться. И довольно скоро, — сказал Шефнер. Своим спокойствием он сбивал меня с толку, делал мою злость нелепой и избыточной.
