Этой песней карлики угодили Торину; он снова улыбнулся, повеселел и даже стал прикидывать расстояние до Железистого кряжа и за сколько дней Даин доберется до Одинокой горы, если он вышел с войском, как только получил послание. Но от этой песни и от разговоров у Бильбо душа ушла в пятки — уж очень все это отдавало войной.
Рано на рассвете был замечен отряд копьеносцев, который перешел через реку и вступил в долину. Они несли перед собой зеленый стяг короля эльфов и синее знамя Озерников, пока не остановились у самых ворот.
Снова к ним громко обратился Торин:
— Кто вы, пришедшие с войной к вратам Торина, сына Троина, Подгорного Государя?
На сей раз Торин получил ответ.
Высокий черноволосый человек с угрюмым лицом выступил вперед.
— Привет тебе, Торин! — воззвал он. — Зачем ты оградился как вор в берлоге? Мы не враги тебе, и мы не чаяли увидеть тебя среди живых. Здесь мы никого не ждали, а теперь нам нужно поговорить и принять решение.
— Ты кто и о чем хочешь говорить?
— Я — Бард и моей рукой сражен дракон, а твои сокровища освобождены. Разве это тебе ни о чем не говорит? Более того, я по праву — потомок и наследник Гириона из Дола, а в твоих кладовых немало богатств из его чертогов и городов, которые похитил Смауг. Разве об этом нельзя не помянуть? Еще Смауг в последней битве разрушил дома жителей Эсгарота, а я пока служу их старшине. Я говорю от его имени и спрашиваю: не испытываешь ли ты жалости и сострадания к несчастным. Они помогли тебе, а в награду получили разорение, пускай и ненамеренное.
Гордые и суровые слова были справедливы; и Бильбо решил, что Торин сразу поймет, о чем шла речь. Конечно, хоббит и не ждал, что вспомнят о том, кто именно узнал о слабом месте в драконьей броне, но он и не подозревал, какими чарами обладает золото, если оно не один век принадлежало дракону; не знал он и о ревностной страсти карликов к богатствам. В последние дни Торин немало часов проводил в сокровищнице, и вожделение золота одурманило его. И хотя он разыскивал Сердце Горы, времени было достаточно, чтобы положить глаз на многие прекрасные вещи, пробуждающие воспоминания о трудах и горестях его народа.
— Худшее из доказательств ты приберёг напоследок, — ответил Торин. — Нет ни у кого прав на богатства моего народа, и пусть кто-нибудь посмеет оспорить это. Сокровища не принадлежали дракону и его злодеяния не будут оплачены. За товары и помощь Озерников мы воздадим в свое время. Но мы не дадим ничего, даже цены каравая хлеба, коли нам угрожают силой. Пока перед воротами стоит вооруженной войско, мы видим в вас воров и грабителей.
А теперь пришел мой черед спрашивать, что бы получили наши родичи, если бы нашли сокровищницу без стража, а нас — убитыми?
— Справедливый вопрос, — согласился Бард. — Но вы все живы, а мы не грабители. Более того, у богачей должно быть сострадание к беднякам, которые выше всяких прав, ибо последние помогли в час нужды. К тому же остальные мои вопросы остались без ответа.
— Я уже сказал, что не буду говорить ни с кем, пока под моими воротами стоит войско, тем паче с дружинниками короля эльфов, к которому я не питаю добрых чувств. В этом споре ему нечего делать. Уходите сейчас, а не то в ответ полетят стрелы! И прежде, чем говорить со мной, отошлите войско эльфов в их лес, а портом возвращайтесь, сложив оружие задолго до того, как подойдете к моему порогу.
— Король эльфов — мой друг, и он помог моему народу в годину бедствия, хотя его дружбы мы не искали, — возразил в ответ Бард. — Мы даем тебе время, чтобы обдумать свои слова. Призови всю свою мудрость до нашего возвращения, Торин Дубощит.
Бард отошел, и отряд отправился в лагерь.
Прошло много часов, и вот показались знаменосцы; глашатаи выступили вперед и затрубили в трубы.
— От имени Эсгарота и Пущи, — прокричал один из них, — мы обращаемся к Торину Дубощиту, сыну Троина, нарекшему себя Подгорным Королем, и просим его хорошо обдумать наши требования, иначе он будет объявлен врагом. Он обязуется выдать Барду как победителю дракона и наследнику Гириона двенадцатую часть всех своих богатств. Из этой части Бард сам выделит пожертвования в помощь Эсгарота; а ежели Торин желает почестей и дружбы в окрестных землях, каковыми пользовались его предки, то он даст часть золота во благо людей с озера.
Тут Торин натянул лук и выстрелил в глашатая.
— Коль таков твой ответ, — выкрикнул посол, — я объявляю осаду горы. Вы не покинете ее лона, пока сами не пожелаете говорить. Мы же не применим оружия против вас, но оставляем с вами наедине ваше золото. Ешьте его, если хотите!
На этом глашатаи уехали, а карлики засовещались. Торин так озлобился, что даже если бы они и хотели бы его упрекнуть, то не посмели бы. К тому же большинство разделяло его убеждения, кроме толстого старика Бомбура, Фили и Кили. От такого поворота дел Бильбо, разумеется, стало не по себе. Пребывание в горе ему порядком опротивело, и ему не нравилось жить взаперти.
— Вся эта гора насквозь провоняла драконом, — ворчал он про себя. — От нее меня уже с души воротит. Да и корм уж поперек горла стоит.
Дни текли медленно и тяжко. Карлики коротали время, перебирая сокровища, ибо Торин теперь без умолку твердил об Аркенстоне и умолял их изо всех сил искать камень — едва ли не в каждом закутке.
— Ибо Аркенстон, найденный моим отцом, — говорил он, — дороже всех золотых рек вместе взятых, а для меня оно вообще не имеет цены. Из всех богатств я объявляю своё право на этот камень, и месть настигнет всякого, кто найдёт его и утаит.
Услышав такие речи, Бильбо испугался и задумался над тем, что случилось бы, найдись камень в свёртке из старого тряпья, служившего хоббиту подушкой. Но как бы там ни было, Бильбо ни словом не обмолвился о своей находке: ведь тягучесть дней становилась для него всё невыносимее и невыносимее. И вот в его голове начал созревать замысел.
В течение некоторого времени всё шло по-старому, но вот вороны сообщили, что Даин во главе воинства, в котором было более пяти сотен карликов, спешит изо всех сил по северо-восточным дорогам и находится от цели в двух днях пути.
— Но он не достигнет Одинокой горы незамеченным, — добавил Роäк, — и я боюсь, что в долине битва всё-таки произойдёт. Твои решения я не могу назвать мудрыми, Торин. Хоть твои родичи и грозны, им не совладать с врагами, да и что толку в их победе? За ними спешит снежная зима. Как вы тут прокормитесь без поддержки и дружбы с окрестными землями? Дракон мёртв, но сокровище сулит и вам верную смерть!
Торин не шелохнулся.
