— Плохо. Да не пялься ты так, живой я, — парень легонько ущипнул сироту за щеку, но та даже не моргнула. — Давай поищем у Нестора. Может, в кармане завалялся.
Но не успели друзья дойти до храпящего под столом старика, как из башни выбежали лиходеи и, скорчив яростные рожи, бросились на последних защитников крепости. Девочка выставила перед собой меч, северянин поднял кулаки, но натиск захлебнулся в самом начале. И захлебнулся ни чем-нибудь, а рассолом.
Над детьми со свистом пролетела бочка, разбрасывая во все стороны соленые огурцы, и вдребезги разбилась о головы разбойников. Те как бежали — так и упали, пропахав носами песок.
— Накрыл! — злобно бросил Рохля и зашелся в кашле, то и дело вытирая пену с пасти.
— Ты очнулся! — воскликнул Кристан.
— Ага. Лучше бы дальше спал. Мутит как с похмелья. Теперь надо лекаря нашего будить. Чую, остальные от отравы легко не отделаются, чай не полуоборотни.
Белую сутану в куче черных удалось отыскать очень быстро. Рохля усадил Казимира на лавку и занес лапу, намереваясь похлопать по лицу, но парнишка его опередил.
— Давай лучше я. А то ты как вмажешь, потом точно не разбудим.
— Ладно. Принесу пока воды.
Ни тряска за плечи, ни пощечины не привели мужчину в чувство. Лекарь качал головой из стороны в сторону и еле ворочал распухшим заплетающимся языком. Помогло лишь ведро холодной воды в лицо, но и то слабо — Казимиру хватило сил всего на несколько внятных слов:
— Нижняя полка… первая банка слева… котел…
— О чем это он? — удивился Кристан.
— О противоядии, наверное. Верка — сгоняй в лекарню и посмотри, что там на нижней полке слева. Я пока займусь огнем, а ты хватай ведро.
— Шутишь? Ты вон целую бочку метнуть смог, а я еле на ногах стою. Давай-ка поменяемся.
— Хитрец, — Рохля сощурился. — Лишь бы лодырничать. Чтоб когда я вернулся, костер горел вовсю. Понял?
Вскоре сирота принесла склянку с толчеными травами. Волк снял крышку, поводил мокрым носом и сказал:
— Душица, мята, шалфей, боярышник… Больше на травяной чай похоже. Коль так, хуже аскетам точно не будет. Но сперва на Казимире испытаем. Он предложил — ему и отвечать.
Спящему врачевателю ничтоже сумняшеся залили в рот целый половник, предварительно разбавив отвар холодной водой. Он закашлялся, зафыркал, но все же разлепил веки и тихо произнес:
— Молодцы, продолжайте…
Полчаса спустя в крепости воцарилось привычное оживление. Стражники по указу Нестора запирали ворота и сбрасывали в обрыв бочки с отравой, сам наставник допрашивал связанных и брошенных в кузов телеги налетчиков.
— По чьей воле действовали, а? Кто подкупил вас, кто надоумил напасть на обитель?
— Ведьма! — всхлипнул Вацлав.
— Как зовут?
— Не представилась.
— Опиши.
— Рыжая, зеленоглазая, очень красивая.
— Так две трети ведьм выглядят! Подробнее! Особенности какие-нибудь, приметы?
— Ну…, - подал голос подельник с огромной шишкой на весь лоб, — щека у нее странная какая-то. Вроде ничего необычного, но если краем глаза глянуть… будто марево над лицом клубится.
— Марфа, — сказал Андрей. — Вера оставила ей метку, вот и скрывает колдовством. Что она потребовала от вас? Отвечайте!
— Выкрасть девчонку! Пообещала по сотне золотых каждому, а если оплошаем — пригрозила лютой смертью!
— Вас в любом случае бы убили, — хмыкнул аскет. — Олухи, нашли с кем сделки заключать! Поедете теперь к воеводе, пообщаетесь с плахой.
Негодяи завыли и задергались, но Андрей кивнул вознице, и телега покатилась по дорожке в направлении Пограничья. Как раз успела покинуть крепость до того как опустили решетку и захлопнули тяжеленные створки.
— Тварь от нас не отстанет, — вздохнул наставник, присев на лавку и опершись на посох. — Придется держать ворота запертыми и усилить дозоры.
— У меня есть еще одна мысль как обезопасить и Веру и братство. Согласно правилам, в чрезвычайных случаях один из нас может ходатайствовать о повышении подсобника до привратника. Девочка спасла нас всех, проявив невиданную храбрость и самоотверженность. Заставлять ее махать метлой — преступление, она должна учиться!
— Я против! — рявкнул старец. — Да, случай чрезвычайный, но мое мнение ты знаешь! Чем дальше сирота от учебы, тем лучше в первую очередь для нее!
— Если не хочешь договариваться миром, я требую суда! — с вызовом произнес странник.
Нестор раскрыл было рот, но промолчал, злобно сверкнув сощуренным глазом.
— Значит так, брат? Что же, быть посему. Назначаю Казимира судьей как самого непредвзятого из нас, себя — обвинителем, а дражайшего друга Андрея — защитником. Заседание объявляется открытым!
Малость опешивший из-за столь резкого поворота лекарь сел во главе стола, на место наставника. Сам старец расположился по левую руку новоиспеченного судьи, странник — по правую. Остальные жители крепости встали полукругом посреди двора.
— Прежде чем начать, позвольте озвучить пятый пункт устава, — откашлявшись, начал Казимир. — Все Пламенные Сердца равны, среди нас есть старшие, но нет главных. При возникновении неразрешимого спора каждый из членов братства может созвать суд, дабы вопрос решили присяжные заседатели. Посему я вызываю одиннадцать добровольцев из числа братьев.
Первыми шагнули вперед самые пожилые из присутствующих — аскеты, в силу возраста отошедшие от общего дела и посвятившие себя службе в крепости. Всего восемь. Следом выступили двое странников помоложе, отдыхающих под сенью могучих стен после долгого и опасного пути. Они были крепки телами, суровы взглядами, с украшенными свежими шрамами лицами.
Последним вызвался привратник.
— Клянетесь ли вы судить честно и беспристрастно, позабыв о приязнях и разногласиях, невзирая на заслуги и положения?
Мужчины подняли над головами пылающие клинки и хором крикнули:
— Клянемся!
— Даю слово обвинителю.
Нестор поднялся и, постукивая посохом по камням, встал перед присяжными.
— Вера, подойди-ка сюда, будь добра, — непривычно ласково произнес он.
Девочка взглянула на Андрея, тот кивнул.
— Все мы помним Романа и Роксану, наших брата и сестру, много лет назад покинувших крепость, дабы даровать Свету новую жизнь. И вот эта жизнь стоит перед вами.
Аскеты завертели головами, зашептались, лишь добровольцы остались невозмутимы как скалы.
— К сожалению, ее отец погиб, пал в битве с Кланом. Однако мать постигла куда более страшная участь. Твари обратили ее, создав первый и единственный на нашем острове Темный клинок.
