Он уходит, а я сдираю с себя платье и заталкиваю в ямку под корнями. Закопать его поглубже.
— Вот не хватало еще, беда с этим Томмо. Беда. Боже мой, а что, если во мне и правда ребенок? Нет-нет, не думать! Глядишь, и обойдется. Куда Нерон задевался? Мало мне других забот.
— Саба? Что сама с собой разговариваешь? — Молли заглядывает ко мне за дерево. — Давай помогу.
Я вскакиваю.
— Не надо, я сама…
Молли уже набрасывает на меня драную рубаху. И тут замечает штанишки в оборочках и новые башмаки.
Молли замирает. Потом принимается замазывать мою татуировку. Обмакивает мизинец в горшочки с белой и коричневой густой массой, смешивает на тыльной стороне руки, пока не получается точь-в-точь оттенок моей кожи.
— Где ты была? — спрашивает Молли. — Откуда эти одежки?
— От Кэсси. — Опять я вру. Скоро и сама поверю.
— Ладно, не хочешь — не говори. — От тебя приятно пахнет. Чем это, можжевельником?
— Не знаю, — отвечаю я.
— Так, замазали на совесть, не просвечивает. И вид у тебя в этих тряпках совсем убогий. Сойдет. А теперь с волосами надо что-то сделать… — Молли окидывает меня цепким взглядом и вытаскивает из мешочка на поясе гребень.
Я не успеваю ее остановить. Слишком поздно спохватываюсь.
— О! — Молли снова застывает. Увидела. Сзади на шее, отметина первого раза. Его рот. Его губы.
Саба, ты выбрала меня из всех прочих. Его запах на моей коже. Его голос у меня в голове. Его метка на моем теле.
Молли причесывает меня, прикрывает волосами шею.
— Готово, так нормально.
Плакать хочется от ее доброты. Я хватаю ее руку, прямо вместе с гребнем.
— Молли, — шепчу я.
Наши взгляды встречаются. Красавица Молли. Такая отважная, такая добрая, такая несчастная.
— Молодая ты еще, — вздыхает Молли. — Может, сейчас ты мне и не поверишь, но я все-таки скажу. Кому и знать, как не мне. В жизни бывает не только черное или белое. Все сложнее. Чем дольше я живу, тем меньше берусь судить наверняка. Особенно в сердечных делах. Утри слезы. Он о тебе плакать не станет, кто бы он там ни был. Мужчины о нас не плачут, это уж я точно знаю. А теперь давай-ка замажем твои ботиночки землей, вот так.
Молли гладит меня по голове и возвращается к нашим.
— Саба уже идет! — слышу я ее голос.
* * *
Когда у меня наконец получается совладать с собой, наши уже направляются к дороге. Томмо и Крид ведут лошадей, а Брэм, Лу и Эш толкают тележку по узкой тропе. Молли и Мейв отстали немного. Меня ждут.
— Готова? — спрашивает Молли.
Следопыт привязан к дереву на коротком поводке. Брэм решил его не брать. Следопыт скулит, беспокоится. Вот и разошлись наши пути. Не могу посмотреть ему в глаза.
— Поди сюда, сестрица, — говорит Слим. — Обними вонючего старикашку на прощание. — Он неловко обхватывает меня одной рукой. Шепчет на ухо: пошарь у меня в правом кармане.
Сую руку ему в карман так, чтобы Мейв и Молли не видели. Достаю пузыречек темного стекла.
— Бесшумный враг, — шепчет Слим. — Называется эччинель. Одна капля на чашку — человек проспит восемь часов. Две капли — будет спать целый день. Может, полтора.
— А три? — спрашиваю я.
— Самый долгий сон на свете, — отвечает Слим. — Применять с умом.
Я крепко обнимаю его за шею.
— Спасибо! — говорю ему. — Прости за все.
— Не волнуйся, я еще воспряну, — усмехается он. — Я видел твои бои в Городе Надежды и о других твоих подвигах слыхал. Ты не знаешь, а о тебе легенды ходят.
— Какие там легенды, — говорю.
— Словом, когда я увидел, кто собрался меня грабить, сразу подумал, вдруг ты к нам присоединишься. Тогда мы наделаем дел и вперед, к славной победе. Эх… Романтические бредни, а я всего лишь глупый старик. Для меня было честью познакомиться с тобой. Удачи тебе, милая.
— И тебе, Слим, — отвечаю я.
Последний разочек целую Следопыта в макушку. Молли берет меня за руку. Слим машет нам вслед. Следопыт жалобно воет.
Оглядываюсь через плечо снова и снова, а потом их заслоняют деревья. Только плач Следопыта разносится по лесу.
* * *
Я сижу в повозке рядом с Эш. Молли и Мейв — напротив. Руки и ноги у нас связаны. Со стороны кажется, что крепко, но если надо, веревки можно быстро сбросить. Крид и Томмо едут позади верхом на Прю и Гермесе. Лу и Брэм сидят на козлах. В тележку запрягли Теда, это рабочая лошадь Брэма.
Не проехали и половины лиги, как сзади на дороге появляется темная точка и быстро растет. Эш наклоняется посмотреть.
— Что это? — спрашивает она.
У меня по лицу неудержимо расползается улыбка. Это Следопыт нас догоняет. Бежит быстрее ветра, так и стелется над землей. Томмо и Крид подаются в стороны, и Следопыт одним махом запрыгивает в телегу.
— Ну силен! — восхищается Эш.
Волкодав шлепается к нам под ноги и пристраивает голову у меня на коленях. Я треплю его за уши. Ну не хочет этот пес расставаться со мной. Пора бы уже и усвоить.
Немного погодя в небе раздается знакомый крик. Это Нерон.
— С самого утра его не видела, — говорю я.
Ворон спускается ниже. В клюве болтается Сердечный камень.
— Сюда, Нерон! — Будто не слышит, приземляется на плечо Молли. Подальше от меня. Роняет Сердечный камень ей в руки.
— Что это у тебя, Нерон? — Молли поднимает камень повыше. — Саба, это ты потеряла?
Я грозно смотрю на ворона. А он нахально каркает в ответ. Больно много стал умничать. Вот, значит, куда он утром летал. Наверное, камень вынесло на берег у водопада. И ничего мне не показалось, что он где-то рядом. Надо же, целый день прятался, нарочно выжидал, пока все соберутся.
— Нет, — отвечаю я. — Он опять его украл. Вредный воришка! Я его продам. Обменяю на зонтик.
Нерон подпрыгивает на месте, вверх-вниз. Насмехается надо мной. Молли замечает швы у него на грудке. Быстро взглядывает на меня. А Нерон опять взлетает. Сделал свое дело и теперь спокойно летит впереди телеги. Молли бросает мне Сердечный камень. Я сую его в карман.
— Одурачила меня мерзкая птица. Ох, не в первый раз. И если я знаю Нерона, — а уж я-то знаю, — то и не в последний.
* * *
Солнышко пригревает. День клонится к вечеру. Мы надеемся быть на месте до того, как наступит комендантский час. До заката то есть. Компендиляриум после переделки не стал ездить ровнее, бедные наши задницы. Мы громыхаем по дороге, то на солнцепеке, то в прохладной тени душистых лесов. Пересекаем прозрачные быстрые речки. Управители в полях отвлекаются от работы и долго смотрят нам вслед.
— Они думают — хорошо, что не меня везут в этой телеге, — хмыкает Молли. — И гадают, не настанет ли вскорости их черед.
