Прошло несколько долгих, как сама вечность мгновений, прежде чем он, глубоко вздохнув, выпрямился. Схватившись правой рукой за край повозки, Шамаш взглянул на караванщика, замершего с ним рядом, не в силах пошевелиться.
— Спасибо, — чуть слышно одними побелевшими губами прошептал колдун.
— Прости меня, я… — Атен не мог говорить, горячий ком, подкативший к горлу, не давал вздохнуть.
— Это я должен просить прощение за то, что так напугал тебя, — он шевельнулся, устраиваясь поудобнее, оперся спиной о бок повозки, немного отстранившись от пришедшего ему на помощь человека. — Мне следовало помнить о больной ноге и щадить ее…
Атен лишь кивнул, пряча глаза, не желая, чтобы кто-то увидел в них слезы радости — Шамаш был все тем же, произошедшее ничуть не изменило его.
Караванщик окинул быстрым взглядом пустыню.
Словно подтверждая его мысли, та стала успокаиваться. Ветра вернулись в свои глубокие норы, вздыхая и шебарша снегом, устроились в них и затихли. Грозные тучи, еще миг назад готовые взять власть над небесами, заковав их в свои холодные оковы, поспешно отступили. Вдалеке показались дозорные, обходившие шатер…
— Подожди, я сейчас позову… мы отведем Тебя в повозку… лекарь… — его речь была сбивчивой, слова не связываясь в фразы, перескакивали с одного на другое.
— Ничего не надо, — остановил его Шамаш. — Со мной уже все в порядке, — убрав руку с плеча караванщика, он, опираясь на деревянный край повозки, попытался сделать шаг, но Атен резко остановил его:
— Что Ты?! Так Ты можешь снова потерять сознание! Позволь мне помочь!
Колдун скользнул взглядом по лицу хозяина каравана, читая по его чертам то, чего недоговаривали слова. Глаза сощурились. Шамаш никак не ожидал от торговца такой настойчивости, особенно после последнего разговора. Он думал, что ложная вера способна пробудить лишь слабость, раболепие да смирение и был рад, что ошибся хотя бы в этом.
— Хорошо, — не видя никакой нужды без всякой на то причины упрямо возражать, проговорил он. — Только никого не зови. Незачем из-за меня поднимать на ноги весь караван, — он положил руку Атену на плечо, опершись, сделал первый шаг, стараясь не касаться снежного наста больной ногой.
— И разреши лекарю осмотреть Тебя, — в чем-то караванщик был готов уступить, боясь перегнуть палку, вновь вызвав гнев богов, однако в другом собирался идти до конца. — С болезнью нельзя шутить.
— Я сказал — все дело в ноге, — Шамаш взглянул на него с едва заметным укором. — Мне нужно просто отдохнуть.
— Однако…
— Торговец, — теперь укор звучал и в голосе, более не скрываясь в тени понимания, — хватит об этом. Я достаточно сведущ в врачевании, чтобы знать, что мне скажет лекарь.
"Конечно, — вздохнув, думал караванщик, — ведь Ты сам научил этому искусству первого из лекарей. Но… — в его глазах вспыхнула боль, — но это было до того, как…"
— Прошу Тебя…
— Хорошо, будь по-твоему, — у него просто не было сил спорить с ним.
— Так я позову…
— Не сейчас, — маг не дал ему договорить, торопясь остудить жар холодом. — Вечером.
— Хорошо, пусть так, — Атен вздохнул. Хотя это и было не совсем то, чего он добивался, но он и так был удивлен своей дерзостью: надо же, осмелиться спорить с самим повелителем небес! К тому же, ему стало казаться, что он начал понимать… — Ты боишься испортить Мати праздник?
Заглянув в глаза Шамаша, он понял, что угадал, прежде чем получил ответ.
— Она будет беспокоиться. Ни к чему это. Пусть нынешний день станет для нее мгновением счастья и радости в потоке по большей части тусклых и однообразных месяцев дороги.
— Да будет так, — караванщик слишком любил Мати, чтобы не согласиться с Шамашем.
— Вот и хорошо, — колдун улыбнулся, сделав еще несколько шагов, одной рукой тяжело опираясь о плечо караванщика, а второй держась за край повозки, потом поморщился, вновь пронзенный острой, как удар молнии, болью и остановился, отдыхая. — Эдак нам придется долго добираться, — он испытующе взглянул на Атена.
— Тебе незачем мучить Себя. Я позову дозорных, и мы перенесем… — но остановился, заметив, что Шамаш качнул головой:
— Мне известен другой способ, — тихо молвил он, не сводя взгляда с караванщика, стремясь увидеть и оценить его реакцию на то, что он собирался сказать. — Я мог бы прибегнуть к дару…
— Так чего Ты ждешь! — воскликнул Атен, чувствуя, как затрепетала душа при мысли о том, что он станет свидетелем нового чуда.
— Умение летать… Вашим магам оно дано?
— Да. Конечно, не всем, некоторым…
— Это все, что я хотел узнать. Спасибо, — колдуну нужно было лишь убедиться, что хозяин каравана понимает, что эта способность присуща людям, и не воспримет ее как проявление божественности.
Он на миг прикрыл глаза, позволяя магии покинуть свое убежище в глубине его сознания и теплой янтарной волной заполнить все тело. Еще мгновение — и его ноги оторвались от земли. Воздух подхватил тело, окутал со всех сторон тонкой прозрачной дымкой, бережно поддерживая, не давая соскользнуть вниз. И только тогда, убедившись, что дар подвластен ему в нынешнем мире в той же степени, что и в покинутом, он открыл глаза и убрал руки, не нуждаясь более в опоре.
Маг уже собрался двинуться в сторону своей повозки, стремясь достичь ее прежде, чем караванщики проснутся, но вынужден был остановиться, заметив выражение лица Атена.
В чертах, глазах хозяина каравана, было что-то такое, что заставило колдуна поспешно загнать магию обратно, в закутки сознания, благодаря судьбу за то, что, вопреки обыкновению, он не стал взмывать высоко в небо, а лишь чуть-чуть приподнялся на землей. Он мог преспокойно разбиться — воздушная стихия не терпит ошибок. Впрочем, и так удар, пришедшийся по больной ноге, заставил его, согнувшись, схватиться за борт повозки. Но на этот раз он не позволил боли взять над собой верх. Отодвинув ее в сторону, словно ненужную вещь, Шамаш взглянул на караванщика:
— Что я на этот раз сделал не так? — в его голосе звучала безнадежность. Колдун никогда раньше не думал, что столкнется с такой уймой проблем на земле, открытой магии.
— Божественный ореол… — еле слышно прошептал караванщик. Он был готов пасть ниц, и лишь пристальный взгляд Шамаша удерживал его на ногах.
— Какой еще ореол? — он устал, безумно устал. За все время, проведенное в этом мире, он впервые так долго был на ногах. И прошлая ночь… Колдуну не составило никакого труда построить магический мост. Но вот провести по нему не только множество спавших людей, за чьими душами приходилось постоянно следить, дабы они не унеслись к воздушным духам, навсегда покидая тела, но и бодрствовавших животных, в страхе шарахавшихся от всего незнакомого, непонятного, которых Шамаш вынужден был полностью подчинить своей воле, заставляя ступить на прозрачный мост… И теперь еще эта совершенно неожиданная проблема…
