Аверан подошла к другому мертвому чудовищу. От него чесноком пахло сильнее, и девочка даже попятилась.
– Ужас, – сказала она, – Этот, верно, умирал медленно.
Габорн в ее правоте не сомневался.
– А ты сможешь научиться говорить с опустошителями? – спросил он.
– Как? Может, вы еще не заметили, – сказала Аверан, – но у меня нет щупалец.
– Можно ведь составлять запахи, – объяснил Габорн. – Взять, к примеру, чеснок – его запах означает какое-нибудь слово?
Аверан озадаченно посмотрела на него и нахмурилась.
– Я об этом не подумала! Но, пожалуй, нет. Чеснок не подойдет. Этот предсмертный крик на самом деле не очень-то похож на запах чеснока. Скорее на вздох, когда думаешь о смерти… Но, правда, я смогла бы, наверно, написать несколько слов, – девочка задумалась. Сказанное Габорном запало ей в душу.
Габорн же на мгновение дал волю своему воображению. Говорить с опустошителями! И что бы он им сказал? Трудно было представить это, не зная языка, не до конца понимая, как они общаются друг с другом.
Они осмотрели всех павших, и Аверан попросила его отметить еще двух опустошителей.
Затем они вернулись к первому отмеченному.
Габорн вытащил меч и вскочил к опустошителю в пасть. Кристаллические зубы нависали над головой, как сосульки. Он вонзил клинок в мягкое нёбо чудовища, разрезал его. Из раны на ноги ему брызнула чернильная кровь.
Он подождал, пока кровь стечет, потом зачерпнул большую пригоршню дымящегося мозга, похожего на серых червей, вымазанных темной кровью.
Передал его Аверан и повернулся к ней спиной, чтобы она ела спокойно. А сам забрался на труп опустошителя и посмотрел на юг. Сначала он не увидел никаких признаков убегавшей орды. Потом заметил милях в двух к югу хвост колонны, направлявшейся к Манганской скале. Опустошители пересекали сейчас низину меж холмов. И определить их местонахождение ему позволила лишь поднятая ими пыль.
Славная битва, триумфальная победа. Но он видел еще и павших рыцарей, которых сейчас выносили с поля брани их товарищи. Убитых и раненых укладывали в те же самые телеги, в которых привезли из Карриса копья. Что ж, других телег не было. Габорн знал это, да и мертвым все равно, что с ними обходятся столь бесцеремонно. И все-таки не так должна заканчиваться битва, и жизнь человеческая должна иметь более пристойное завершение.
Его заметили, и несколько лордов поскакали к нему. На лицах их сияли радостные, возбужденные улыбки. То были могучие воины: королева Хейрин Рыжая из Флидса, Верховный Маршал Рыцарей Справедливости Скалбейн, сэр Лангли из Орвинна.
Скалбейн закричал:
– Мы готовы выступить по первому же приказу! В Баллитон, что всего в двадцати милях отсюда, подвезли ночью копья из Карриса и замка Феллс. Через полчаса мы снова будем при оружии и сможем сделать вылазку.
Габорн прислушался к себе. Предупреждение Земли прозвучало в его душе почти как крик – если он атакует опустошителей еще раз, его войско будет уничтожено.
– Мы вооружимся в Баллитоне и пообедаем, – произнес Габорн, не желая отдавать приказ, которого все они ждали. По лицам их было видно, что они надеялись немедленно вступить в бой. – Опустошители теперь настороже. Во второй раз нам их врасплох не застать.
На физиономии Лангли выразилось откровенное разочарование. Но Скалбейн только негромко произнес:
– Как прикажет мой лорд. Габорн спрыгнул со своего жуткого помоста. Аверан как раз доела и, встав на колени, вытирала руки о землю. Он спросил:
– Ну что, нашли? Это Пролагатель? Девочка пожала плечами.
– Пока не знаю. Пойму попозже.
– Когда же?
Аверан немного подумала.
– Часа через три-четыре.
В этот момент вдалеке затрубили рога. Габорн выскочил из канавы и увидел на холме с южной стороны всадников.
Один из них прокричал:
– Опустошители лезут на Манганскую скалу! Теперь они наши!
Король Ордин как-то спросил меня, что я больше почитаю в рыцаре: отвагу или послушание. Я ответил – разумеется, послушание. Ибо послушный рыцарь станет отважным по приказу.
Король Джас Ларен Сильварреста
Миррима, встав поровнее на сухой траве, натянула стрелу до уха. Крашеные гусиные перья защекотали ей щеку.
Выбрав мертвого опустошителя в восьмидесяти ярдах, она прицелилась в «заветный треугольник». И сказала Боринсону:
– Я собираюсь с тобой в Инкарру.
Подождала ответа, но он ничего не сказал. Всякий раз, как она представляла себе этот разговор, она думала, что он сразу же ей наотрез откажет. Миррима, продолжая целиться, тихонько вздохнула.
Большинство лордов ускакало вслед за опустошителями, которые нашли для себя убежище на Манганской скале.
Боринсон наконец заговорил:
– Я это знал с того самого момента, как тебя увидел.
– И что?..
– И по-прежнему не считаю это разумным.
Несколько дней назад, когда она просилась с ним, он отказал ей сразу. Что-то в их отношениях изменилось. Она сочла это добрым знаком.
Держать лук Хосвелла в руках было приятно. Полированная рукоять ложилась в ладонь так, словно была выточена для Мирримы. Длинная арка упругой стали сгибалась легко и мягко до самого конца.
Тисовые луки, как правило, сгибались неравномерно. Причинами тому частенько были деформация дерева или чересчур тонко выструганное крыло. И требовалось время, чтобы изучить все прихоти оружия и точно знать, на какое расстояние летит выпущенная из него стрела. Этим недостатком страдали и стальные луки, если кузнец допускал небрежность в работе.
Но стальной лук Хосвелла был сбалансирован идеально.
Миррима выпустила стрелу. Та глубоко вошла в край «заветного треугольника».
Гораздо глубже, чем при стрельбе из тисового лука. Во время битвы Миррима израсходовала три дюжины стрел, а убила только четырнадцать опустошителей. Хосвелл же превзошел ее больше чем на дюжину.
– Что ж, – сказала она, – я думала об этом. И согласна, что это не разумно. Боринсон фыркнул.
– Ты согласна?
– Да, – сказала она. – Ехать с тобой в Инкарру глупо. Здесь куда безопасней – всего лишь Темные Победители прилетают да опустошители бродят ордами.
Боринсон засмеялся низким грудным смехом. И Миррима поняла, что победила.
– Ладно, – сказал он. – Храбрости тебе не занимать. Поехали.
Она взглянула на него искоса.
– Но, – продолжил он, – говорю я это не с легким сердцем. Что ты знаешь об Инкарре?
– Люди в Ночных Королевствах живут в огромных домах размером с целую деревню, – ответила Миррима. – Днем спят, а работают ночью. Сторожат их дома драконы.
