— Кого, — поправил Кайса. — Я выиграл только что… Разве ты будешь спорить с больным человеком?
Риннолк устроилась на постели, напротив Кайсы. Потом подумала и сползла на пол, повторив его позу, только опираясь не на стену, а на ножку кровати. Кайса благодарно кивнул. Какое-то время он разглядывал наемницу, а потом тихо спросил:
— Кто это сделал? Расскажи мне.
Наемница попыталась изобразить удивление, но, благо, не отвернулась и не ушла из комнаты вообще. Все-таки беспокоилась о здоровье Элле-Мира.
— Твоя сестра, — проговорил Кайса. — Это она?.. Она сделала тебя големом, нацеленным лишь на выполнение ее воли?
— Когда ты догадался? — почти не разжимая губ, произнесла Риннолк.
— Недавно. Знаешь, я хотел узнать все от тебя, — бард устало потер слипающиеся глаза. — Пусть даже и в нашей игре. Твоя честность означала бы, что ты согласишься принять мою помощь. А так… придется помогать без спроса.
Риннолк хотелось уткнуться носом в колени и завыть. Еще месяц назад она бы гордо отвергла любую помощь, вздумай ее кто-то предложить, а сейчас больше всего желала, чтобы кто-нибудь, сильнее и умнее, вовремя подставил плечо.
Определенные подозрения у Кайсы появились еще тогда, когда Риннолк обмолвилась о внешности Белых гостей, а укрепились — когда он коснулся ледяной руки. Проклятье призрака не снимет даже самый сильный маг… Можно лишь выполнить то, что успел пообещать покойнику.
— Я не могу, — прошептала Риннолк.
Кайса вскинулся. Он ожидал услышать что-то вроде "ты не можешь", "ты не посмеешь", а тут…
— Она взяла с тебя слово, да? — горящими глазами Кайса уставился на Риннолк. — Что только ты, ты одна должна… Мстить? Уничтожить того, кто стал причиной ее гибели?
Девушка молчала.
Глупо. Глупо. Лиотто пришла в сторожку на границе Шейм-Оннэ, такая, какой покинула дом. Какой Риннолк ее запомнила. Какой она осталась до сих пор. И Риннолк открыла дверь… Ведь знала — нельзя! И хотела только посмотреть, взглянуть, ведь последняя встреча была так давно! Сестра улыбнулась печально, протянула руки…
Если заговорить с Белым гостем, он может потребовать что-либо с собеседника. И пока ты не выполнишь обещание в точности, призрак будет пить твои силы, долго… пока не потеряет терпение. И вот тогда — смерть.
— Не бойся! — в какой-то горячке, полубреду, Кайса перебрался к наемнице, обнял, на миг прижался губами к холодному лбу, попытался согреть ее ладони в своих. — Ты ведь ничего не рассказала, ровным счетом ничего! Я сам догадался, призраку этого не понять… они же глупые и упертые, эти призраки… Так что я не буду тебе помогать — просто стану искать убийцу твоей сестры. Сам. Просто потому что я так хочу… Не говори.
Благодарность застряла в горле. Потому что благодарность — это уже согласие с помощью.
— Ждем до утра, — пробормотала Риннолк, незаметно, — как ей казалось, — смахивая слезы. — Я знаю, как тебя занять. Помнишь, о чем мы договаривались?
В тот момент Кайса не помнил ничего, кроме событий последнего вечера, но кивнул.
— Раз я учу тебя драться, ты тоже должен меня чему-то научить…
Взгляд Риннолк указывал на стоящую в углу комнаты лютню. Кайса не поверил своим глазам и ушам.
Почему бард может хорошо драться, а самое большое, на что способен наемник, так это прогорланить в таверне пару похабных куплетов? Это явно придумали завистники, не умеющие сражаться тяжелым двуручником! Или побитые барды.
Кайса попадал в обе возможные группы, причем в первой находился постоянно, а во второй — время от времени. Но это не помешало ему начать бороться за правду.
Глупость, что рука воина не способна извлекать из лютни чудесные звуки, — способна, если только в бою не отрубили!..
Но, судя по всему, Риннолк являлась не воином, а бревном. Пальцы у нее были, что называется, деревянные, а расслабить кисть и вовсе оказалось почти непосильной задачей. Кайса никак не мог взять в толк — почему? Смущается чего-то? Вроде нет — бард уже привык определять степень ее робости по красноте. Не доверяет? Здесь… здесь все возможно, как никак, не так давно Кайса был готов приставить нож к ее горлу.
Девушка сдалась на третьем ойте занятия, а бард, наоборот, только сильнее загорелся идеей научить наемницу играть. Вымучив из инструмента самую простую мелодию — песенку "На облачках" обычно распевали играющие детишки, — Риннолк махнула рукой и со словами "Все, это шедевр!" отодвинула лютню, а заодно и барда.
Сидели по-прежнему на полу — как оказалось, они выбрали самый удобный угол во всей комнате. Говорили много, бессвязно, путано и откровенно — как всегда разговаривают люди, борющиеся со сном. С нервными смешками пообещали все забыть наутро… Но, конечно, не забыли, а сделали вид.
Как это часто бывает, ночь поделилась на время, когда просто страшно хочется прилечь, и на промежутки странного, усталого бодрствования, когда понимаешь — явно что-то с тобой ненормально, но спать вроде и не хочется. Первую атаку дремоты Элле-Мир и Риннолк благополучно перетерпели, а вторая как раз пришлась на раннее-раннее утро. По крайней мере, для девушки.
— Хорошая была идея, — Кайса зевнул, но, скорее, просто поддерживая сонную наемницу. — С лютней.
Давал о себе знать банальный здравый смысл и привычка — смотрите, господа, уже солнце встает, не пора ли спать?..
— Весь день будем чувствовать себя недобитыми мухами… — вздохнула Риннолк.
— Завтра — выходной, — улыбнулся бард.
— А как же поиски отравителей? — девушка вспомнила о них впервые за ночь.
— Квирры с ними, — серьезно обдумав вопрос, ответил Кайса. — Отсыпаться будем, из комнат не выйдем, они и решат, что того… получилось.
— А потом появимся в тронном зале и глянем, кто больше всех удивится? — усмехнулась девушка.
— Читаешь мои мысли! Ри…
— А?
— Ложись спать, на тебя смотреть страшно. Почти утро…
Наемница помотала головой — мол, вот еще, я тут вообще-то взялась следить за твоим здоровьем.
— А я лягу, — решил бард. Кое-как перебрался на кровать, вытянул ноги. Риннолк какое-то время хмуро взирала на него с пола, потом поднялась, неуверенно присела рядом.
— Раз с тобой все в порядке, я пойду?
Элле-Мир помолчал, глядя в потолок, потом кинул взгляд на перебинтованную шею Риннолк, поинтересовался тихо:
— Больно?
— Нет, — пожала плечами девушка. — Царапина, завтра-послезавтра совсем затянется… Так я пойду?
— Риннолк, давай без глупостей, — даже из своего положения разведчику удалось поглядеть с таким укором, что девушка почти застыдилась. — Ты не думала, что в комнате тебя может ждать подарок понадежнее яда? Если наши… недоброжелатели решили, скажем так, повысить шансы на успех?
