Инспектор вздохнул.
— Эсквайр Вайт, как я понимаю, что-то подозревал. Может быть он и не был самым добрым соседом, но в нечисти, судя по всему, разбирался. Как о его заключениях прознала лярва я не могу сказать – может он себе под нос что-то бормотал, — но она навестила и его. Сердце Вайта не выдержало ужаса этой встречи, и его хватил удар, который и констатировал доктор Смит. Казалось, цели лярвы достигнуты, мы бы никогда не догадались об истинной подоплеке событий, но тут сэр Филтиарн ударился в воспоминания о своей службе на Рапа-Нуи, и на свет божий всплыла проклятая шкатулка. И мистер Стампеде понял, что это такое на самом деле.
— Просто уловил отголосок вложенного в нее проклятия, — пробормотал мексиканец. — Это как… отпечаток предмета на мягкой подушке. Его там уже нет, но след от него остался.
— И тогда он решил разделаться с лярвой, — в голосе Айвена Вилька послышались укоризненные нотки. — В одиночку.
— И кто бы мне поверил? Только представьте это: «Ваша Светлость, я – туат, а ваша бывшая жена – нечисть. Пойдемте ее пристрелим». Я только не учел того, что она напиталась немереной силой, и теперь может влиять на материальные предметы, — с каждым словом голос Стампеде слабел. — Совсем немного, но может. Вот она статуэтку мне на голову и уронила.
— Нельзя вам столько разговаривать, — всполошился доктор.
Ни он, ни кто-то еще из присутствующих на известие о нечеловеческой природе мексиканца и ухом не повел, да и не удивительно – подумаешь, вышел себе Дану из нашего ирландского сида, что такого-то, когда в замке нечисть обосновалась?
— Вот, собственно, практически и все, — мистер Вильк развел руками. — Преступление раскрыто, осталось лишь покарать убийцу.
— Как, — спросил сэр Филтиарн. — Есть ли способ избавиться от этой нечисти?
— Как и от любой другой, — прошептал Стампеде.
— Римский способ с черными бобами не подойдет – это придется почти год ждать, пока время лемуралий наступит, — сказал инспектор. — К тому же следует уладить еще одну формальность.
Окружной околоточный встал прямо напротив судьи и обратился к нему.
— Ваша Честь, в связи с невозможностью доставить подсудимого на суд короны, я прошу вынести вас, на основании изложенных мною фактов заочный приговор леди Громлэйт О'Раа, обвиняемой в убийстве Авонморы О'Раа, Дарлы Макмилан, Кассиуса Вайта, покушении на убийство Ивара О'Раа и Уэша Стампеде, а также в злокозненном колдовстве. В обоснование я представил суду вещественное доказательство, шкатулку, и свидетельские показания лица, являющегося в данной области экспертом в силу происхождения.
— Что же… Случай беспрецедентный, но не вижу законных оснований его не рассмотреть, — старый судья погрузился в размышления на несколько минут, попутно что-то черкая карандашом в блокноте, который достал из кармана.
Наконец он встал, и, стараясь говорить не очень громко, огласил решение:
— От имени Его Величества, суд решил, признать вину леди Громлейт О'Раа в убийстве Авонморы О'Раа и Кассиуса Вайта недоказанной, по остальным же пунктам признать виновной и приговорить к смерти. Вы довольны, сержант?
— Да, ваша Честь, — кивнул Вильк.
— Ох и намучаюсь же я, оформляя решение, — пробурчал судья и сел на место.
— Отец Игнаций, правосудию требуется ваша помощь в исполнении приговора, — инспектор обернулся к священнику.
— Что вы имеете в виду, мистер Вильк, — спросил О'Йола.
— Экзорцизм, — твердо ответил тот.
— И из моего револьвера добавь, так будет надежнее, — пробормотал Стампеде.
— Сын мой, я простой священник, не святой и не иерарх, — растерянно пробормотал падре. — Надо послать за кем-то, кому такие действия дозволены…
— У нас нет на это времени, — жестко произнес мистер Вильк. — Доктор, скажите им.
— Ивар умирает, — с горечью произнес Смит. — И я не в силах ему помочь. Мистер Вильк прав – времени посылать за экзорцистом нет.
Отец Игнаций колебался несколько мгновений, а затем возвел очи горе и прошептал:
— In te, Domine, speravi.[36] Хорошо. Но мне надо будет переоблачиться в ризу.
— Саймус, приглядите за святым отцом, — приказал инспектор. — Не испугаетесь лярвы, если появится?
— Это ей следует бояться, — серьезно ответил констебль. — Я при исполнении.
Полчаса спустя мы все (за исключением Смита и Стампеде, разумеется) собрались у входа в подземный ход. Сэр Филтиарн, старый вояка, учел сообщение туата, и каждому вручил по старинному щиту со стен, прикрывать отца Игнация от всяческих падающих и брошенных предметов, а затем выстроил нас вокруг священника в некое подобие каре.
И мы двинулись по коридору подземного хода.
— Инспектор, — негромко шепнул я Вильку на ходу. — А чего ж эта нечисть на Тэлли не кидалась и из него жизнь не пила.
— Он бастард, сэру Игану не конкурент, — столь же тихо ответил он, и достал револьвер Стампеде. — Хотя недовольство его присутствием и проявляла. Вон как мальчик боится склепа.
Я покосился на оружие. Резонное решение его взять, ведь молитвой и пистолетом можно достигнуть большего, нежели чем-то одним. Да и у меня было время кой-чего приготовить.
Что можно рассказать о произошедшем тем днем в склепе замка Каэр Нуаллан? Придирчивый слушатель, любитель романов, ожидал бы, верно, повести о лютом вое, замогильном хохоте, громе и молниях которые обрушивало на нас дьявольское создание, или еще о чем-то подобном. Увы, но ничего такого я не могу рассказать. Не было никаких восстающих из могил мертвецов, чудовищных фигур, сполохов адского пламени или иных красивостей. Была лишь размытая черная клякса, с тихим, похожим на змеиное шипение звуком скользящая среди гробниц и колонн.
А еще был Ужас. Полный, беспросветный, всепоглощающий ужас, от которого сковывало члены и разум норовил спрятаться куда-тов дальний уголок. Ужас, захлестнувший нас подобно лавине, едва мы вошли в склеп.
Но отец Игнаций запел псалом, — подвергните меня пыткам, растерзайте на части, но я не вспомню какой, как не вспомню и ни одну из молитв, которые он читал, — и тенета страха ослабли. И мы сделали первый, самый тяжелый шаг, преодолевая, казалось, ставший вязким воздух, на деле же – преодолевая себя.
А затем еще один.
И еще один.
И еще.
И каждый шаг давался нам легче.
Лярва носилась по склепу, но была бессильна перед молитвами, кидала в нас чем-то, но все ее снаряды мы отбивали щитами.
А затем мы достигли могилы леди Громлэйт. Инспектор Вильк и констебль О'Лонган сбросили на пол тяжелую плиту, и взорам нашим предстало мумифицировавшееся тело графини – должное видом своим внушать ужас, но после только что пережитого нами, оно не вызывало ничего, кроме отвращения.
