Взгляд его был скорее оценивающим, чем теплым или радостным, а приветственный поклон и вовсе свелся к слабому кивку головой.
– Привет, – поздоровалась я сначала на английском, затем на тарианском, даже не попытавшись поклониться.
– Признателен за уделенное мне время.
Нуриец говорил с акцентом и слегка неуверенно, будто тарианский – лишь диалект его родного языка.
– Прошу, присаживайтесь. – Тармиан жестом указала на кофейный столик и окружавшие его диваны.
В комнате имелась и другая мебель: стол и стулья для официальных приемов, несколько групп кресел по углам и столики поменьше, и даже настоящее длинное окно, дающее возможность оценить масштабы развернувшего снаружи шторма. Это сильно сбивало с толку: повседневная жизнь на этой планете идет своим чередом, а погода – своим.
Диваны были сделаны из какого-то твердого плотного материала. Я уселась, Мейз с Рууэлом встали сзади по бокам, Тармиан пристроилась на стуле справа, а нуриец сел на диван напротив – прямо посередине.
– Как дитя Геи попало в этот мир? – спросил он.
А потом в голове словно защекотало, и я услышала, как его голос добавил: «Ты сможешь отвечать таким способом?»
«Да?», - попыталась подумать я, вовсю ощущая присутствие Мейза и Рууэла, которые вряд ли не заметили мою внезапно выпрямленную спину. Понятия не имею, что показали Рууэлу его способности, потому, выигрывая время, решила пока сосредоточиться на озвученном вопросе.
– Прошла через врата с моей планеты на Муину. Оставалась там, пока люди с Тары не нашли и не привезли сюда.
«Мое имя Инисар».
Нуриец неотрывно наблюдал за мной своими удлиненными темными глазами.
– Гея сохранила какие-то знания о Муине?
«Меня послали, чтобы предложить тебе нашу помощь».
«Помощь?»
– Никаких. До Тары я не слышать о Муине. Нет никаких историй, нет важных преданий о людях моей планета, летящих на другую. Муинцы пришли с моей планета?
– Не знаю.
«Помощь в виде приюта».
– Мы не отрицаем, что Гею и Муину что-то связывает. Это древняя связь, возникшая до всех наших записей.
«Вижу, люди этого мира исковеркали тебя так же, как и себя».
«Интерфейс?»
– Путь на Гею давно утерян – еще до того, как мы покинули Муину. Случилось ли что-то необычное в Эне Геи прямо перед твоим прибытием на Муину?
«Жаль, что я не могу отменить эти изменения, но могу предложить бежать отсюда. Сначала на Нури, а потом в твой мир».
Тармиан и Ганаран что-то сказали по интерфейсу, но я пропустила все мимо ушей, лишь одарив Тармиан пустым взглядом.
– Моя… планета, парапсихические способности считают выдумкой. Все забыли, если вообще знали. Не в курсе Эны, не выходить туда.
Я ужасно разозлилась. Поддерживать сразу два разговора, в то время как кто-то еще разглагольствует прямо в твоей голове, очень тяжело. А уж когда твой дом используют как какую-то приманку… Я почувствовала, что Мейз за моей спиной переместился, и не знала, радоваться или волноваться из-за его присутствия.
«Нурийцы найти естественные врата в мой мир?»
– Как часто ионоты беспокоят детей Геи?
«Связанной с Геей рождением и сердцем дорогу назад отыскать несложно. Естественные врата открыты не всегда, но если ты смогла попасть на Муину, то можно найти этот путь и вернуть тебя».
– Ионоты не мочь добраться реальное пространство мой мир. Что они есть, что пространства есть, ничего такого не известно. Пространства – это воспоминания миров или их ночные кошмары?
«Чего Нури хочет взамен?»
– И то, и другое.
«Ты открыла Таре Муину. Этого уже не изменить, но мы бы хотели уравновесить содеянное».
– Воспоминания, кошмары, мечты. Отражение жизни, отпечатанное на Эне.
«К тому же, мы не желаем видеть Пробный камень в руках заблудших умов. Вернуть тебя на Гею – значит, устранить угрозу, которую ты собой представляешь».
«Пробный камень – это я?»
Я замолчала на секунду, уже с трудом отслеживая нить разговора. Плюс еще и этот Ганаран что-то взволнованно лепетал о какой-то подтвержденной теории.
– Вы знать, есть ли у всех людей моя планета дар усиливать?
«Почему нурийцы так плохо думают о людях Тара?»
«Потому что они высокомерно повторяют ошибки прошлого, стремясь выйти за пределы доступного. Без баланса, без мудрости, они настраивают природу против себя».
– Такие, как ты, появляются раз в десять поколений – не так уж необычно для Геи.
«Разрешишь спасти тебя отсюда? Просто возьми меня за руку».
«Вы вроде нурийского сетари? Защищать Нури от ионотов?»
Я разрывалась на части: с одной стороны, желание попасть домой зашкаливало, с другой – дико бесило, что они не предложили этого в открытую. Ну, по крайней мере, я догадалась, что нуриец вряд ли сумеет осуществить задуманное.
– Вы знаете, почему некоторые таланты я усиливать, а другие менять?
Такого Инисар не ожидал. Вообще, он такой же невозмутимый, как Рууэл, но после моего вопроса резко одернул руки и сложил на коленях – от греха подальше.
– Я сначала узнала, что усилитель, когда кто-то меня телепортировать, – услужливо продолжила я, довольная, что в данный момент могу сосредоточиться только на явном разговоре, а то болтовня «в голове» вызывала зуд. – Мы оказались совершенно не там. Упали. Большинство способностей усиливать, но некоторые делать очень странно.
– Исковеркали тебя. – Инисар посмотрел за мое плечо. – Называют себя сетари, а сами не понимают, что это значит.
«Даже если бы могла пойти, не думаю, что принять предложение, – продолжила я наш безмолвный разговор, в то время как он изучающе глядел то ли на Рууэла, то ли на Мейза. – Я скучаю по дому, но эгоистично ставить тоску превыше помощи людям, которых мучают монстры. Знаю, для тарианцы важнее их интересы, не мои, но в целом они относятся ко мне как цивилизованные люди. Кроме того, думаю, Нури не помогает решить проблему, всем своим видом показывая, что Тара слишком глупа, чтобы учиться. Если ребенок вот-вот упадет с обрыва, какой смысл сказать, что он глупый, и видеть, как он падает? А интерфейс – лишь инструмент. Не более естественный, чем два лезвия, что вы носите».
«Точно подмечено».
К моему удивлению, нуриец смотрел на меня будто бы с одобрением. Затем он встал:
– Я передам твои ответы старейшинам. Спасибо за разговор.
И исчез – телепортировался. Наверное, решил, что нет толку задерживаться, раз уж не в силах вытащить меня отсюда. Интересно, учли бы мой отказ, если бы телепортация была осуществима?
– Нурийцы еще страннее тарианцев, – сказала я, жалея, что не могу почесать внутри головы.
Я зашла в свой журнал и не слишком удивилась, узнав, что, в отличие от воплей ддоры, «беззвучный» нурийский на записи не отразился.
– Разговор оказался короче, чем я ожидала, – невыразительно заметила Тармиан.
– Вы не могли слышать все, – вздохнула я. – Нужна минута, я запишу.
– Он говорил с ней, как ддора, – предсказуемо догадался Рууэл.
– Так вот почему твой пульс постоянно прыгал. – Мейз наклонился вперед, изучая выражение моего лица.
– Какова же истинная цель его визита? – впервые за все время подал голос Селки.
– Пришел спасать меня от заблудших и порочных тарианцы. – Я с опаской покосилась на Рууэла, но тот казался еще более беспристрастным, чем обычно. – Теперь надо сосредоточиться, иначе забуду, что говорил.
Я отключилась от канала и закрыла глаза, с облегчением почувствовав, что все покорно отошли. Я была всерьез расстроена и напряжена и совершенно не хотела ни говорить, ни даже видеть кого-либо, пока перевариваю свой отказ вернуться домой.
С той самой прогулки в околопространство Земли я планировала выяснить, как это сделала и как все повторить без угрожающих последствий. Как я и сказала нурийцу, я знаю, что тарианцы никогда не поставят мои интересы превыше своих. И домой меня тянула не только ностальгия, просто это наилучший вариант.
Виной всему Доктор Кто, мистер Спок и Скуби с его бандой. Я выросла на историях о людях, которые не сдаются, возвращаются за друзьями и стоят до победного конца. Сэмуайз Гэмджи промыл мне мозги.
И хотя я уже не слишком-то нужна для изучения Муины, я все же сыграла важную роль во время столкновения первого отряда с теми скитальцами. И наверняка это далеко не последний раз, когда мои способности усилителя спасают жизни. Ни за что не слиняю лишь потому, что для них я задание и подопытная, пусть и не могу доверять абсолютно всем в КОТИС. Даже второй уровень мониторинга не является достаточно серьезной причиной бросить первый отряд. Они столько для меня значат! Как я могу снова стать собой, если проведу остаток жизни, стыдясь своих поступков?
