Андреа Хёст - Бродяга

Поэтому, записывая сказанное нурийцем, я ничего не скрыла, а закончив и перечитав все несколько раз, успокоилась и признала, что это было мое решение, я не попала в ловушку и не упустила единственный шанс. Хорошо или плохо, но я хочу увидеть, к чему все приведет.

Под конец этих глубоких раздумий к моей руке прикоснулось что-то холодное, едва не заставив подскочить до потолка. Оказалось, всего лишь стакан. Рууэл всучил мне его, проигнорировав выражение моего лица:

– Последний раз ты ела перед маршрутом.

В любой ситуации – всем капитанам капитан. Начав пить, я поняла, что действительно жутко проголодалась, и возрадовалась подносу с закусками на одном из угловых столиков. Затем решила не оттягивать неизбежное, отправила запись разговора Рууэлу и Мейзу и, пока они (а заодно и каждый синий костюм в КОТИС) читали, набросилась на еду.

Рууэл вышел из комнаты, но вскоре вернулся и вместе с Мейзом присоединился ко мне за небольшим столом.

– Полегчало? – Мейз схватил одну из хлебных палочек.

– Просто устала. Люди с Колара, наверное, тоже заявятся со мной говорить? Если да, могу притвориться, что не знать язык?

– Тобой они не интересовались и, если получится, не заинтересуются никогда.

– Помогает отсутствие наших отчетов о последних событиях, – добавил Рууэл. – Об открытии Муины коларцы узнали из новостей.

– Может, как и Нури узнать? Думают, интерфейс плохо, но большое совпадение, если услышали обо мне не через него.

Мейз пожал плечами и едва заметно поморщился: плечо все еще его беспокоило.

– Скорее всего, у них тут есть информаторы. Мы сильно недооценили нурийцев, понятия не имели, что они могут путешествовать через расщелину без кораблей. Неудивительно, что их совершенно не заинтересовало заявление Тары о нахождении Муины.

– Тара откроет Муину для Колар и Нури?

– Для Колара – вероятно. Хотя не знаю, как это будет преподнесено. Мне не очень нравится идея разделения Муины на территории, но подписанные нами торговые соглашения слишком важны, чтобы пытаться лишить коларцев доступа. А вот насчет Нури даже гадать не стану – они только что пытались тебя… спасти.

– Можешь определить, что из сказанного нурийцем – правда? – спросил Рууэл.

– Нет. Точнее, сначала он вел себя как «моя честь не позволяет лгать», а потом выглядел довольным, когда я сказать, что считаю нурийцев глупыми лицемерами. Не похоже, что врал, но, думаю, согласен не со всеми приказами. Кажется, о сетари говорил всерьез.

Рууэл одарил меня холодным взглядом – самая эмоциональная его реакция за все время:

– Ты поверила, что он сможет вернуть тебя домой?

– Поверила, что он сам верил. – Тут я нахмурилась, вспомнив охватившую меня злость. – Семантика, не более. Сказал, что пришел предложить помощь. Что должен забрать некий «пробный камень», так неудачно, по мнению нурийцев, попавший вам в руки. Да, можно считать спасением, но только их выгода, не моя. Не думаю, что они считать меня менее заблудшей и порочной, чем тарианцев. А «сетари» – какое-то историческое название?

– Нет, насколько я знаю, – ответил Мейз. – Это слово существовало задолго до нас и означает «специалист», точнее «специальная охрана»

– А «пробный камень»?

Вообще, по-местному, «даленсет»: «дален» – это «пробовать, трогать», а «сет» – «камень». Кажется, на Земле выражение тоже используется, только не в отношении людей.

– Такого нет даже в словарях. Хотя, по-моему, это как раз подходит для твоих способностей.

Я вздохнула: «раз в десять поколений» – не то, что я хотела услышать.

– Теперь еще больше ограничений?

– Не знаю. Встреча с нурийцем была ошибкой. Теперь он знает тебя в лицо. – Мейза ситуация явно не радовала.

– Думаете, он попробует снова меня спасти? Рискнет телепортация?

– Зависит от того, что для них важнее. – Рууэл снова стал совершенно бесстрастным, но при этом широко распахнул глаза, словно я символ, который нужно расшифровать. – Они хотят использовать тебя в каких-то непонятных нам целях или убедиться, что мы не сможем?

Я засыпала на ходу, так что Мейз проводил меня до квартиры. Он не заикнулся о дилемме «остаться или уйти», просто велел поднимать тревогу, если случится что-то даже слегка странное. Да, есть такая личная тревожная «кнопка», транслирующая сообщение тому, кто отвечает за безопасность. Я не считаю Тень чем-то странным и, проснувшись, порадовалась ее появлению. Она уселась на столе и бесстыдно требовала внимания, пока я заполняла последние страницы этого дневника.

Итак, сегодня я познакомилась с космическим самураем-экстрасенсом Инисаром, который оказал мне медвежью услугу, продемонстрировав тарианцам, что я еще интересней, чем они считали, и который, возможно, еще вернется, чтобы меня убить. В результате чего решила больше не быть «просто Касс», хотя наверняка когда-нибудь сильно об этом пожалею. Еще я знаю, что важные для меня люди весь день потратят, обсуждая, как лишить меня шансов и причин для побега и найти баланс между моим желанием уединиться и их стремлением постоянно за мной наблюдать.

И раз уж ниндзя и самураи уже были, может, не за горами и космические пираты экстрасенсы?

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст, Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий. Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

[1] NOT HAPPY, JAN.

Отсылка на австралийскую телерекламу Australia's Yellow Pages. В рекламе бизнессвумен узнает, что ее сотрудница Джен не разместила объявление вовремя, и им придется ждать целый год, чтобы попасть в следующий выпуск Australia's Yellow Pages. Женщина демонстрирует завидную выдержку и методики управления гневом и лишь в конце рекламы кричит убегающей сотруднице: «Джен, я недовольна!». Сейчас в Австралии эта фраза стала расхожим выражением как проявление недовольства проблемами, вызванными чужой халатностью или некомпетентностью.