— Хорошо, сэр. Нам бы не помешало пополнить запасы воды: один бочонок пуст, а во втором едва треть наберется. Сейчас заложу курс немного севернее, чтобы быстрее дойти до земли, — Тиландер скрылся за парусом и вскоре убрал его. Раздался звук гонга и гребцы дружно навалились на весла. Видимо и прилив нес нас к берегу, потому что приближалась полоска земли довольно быстро. Еще с расстояния я понял, что место мне незнакомо. Весь берег был в пышной растительности: в основном кустарники и раскидистые невысокие деревья.
Холмы были видны в глубине, полоска пляжа здесь была очень широкая, заметно шире, чем на Кипре или Плаже. Прямо у воды находилась группа птиц, которые что-то клевали в песке. У меня закралось сомнение и я поспешил поделиться с Тиландером:
— Герман, я не видел этих мест раньше, ландшафт здесь совершенно другой. Мы все время плыли вдоль берега на расстоянии ста или двухсот метров, но такой картины не было. Были каменистые берега и степи, а здесь и кустарники, и деревья — какие-то субтропики. Давай вдоль берега, может дальше я узнаю знакомые места.
— Слушаюсь, сэр, — американец дал команду и левый ряд весел застыл в воздухе: драккар лег на параллельный курс с берегом и поплыл на север. Чем дальше мы плыли, тем больше я становился уверенным, что никогда не видел подобного: жизнь на берегу била ключом сотнями разных птиц. Мы шли у самого берега, но ни одна птица не проявила страха. Похожие на цапель, они ловко выклевывали мелкую рыбешку в наступающем приливе.
Мы уже два часа плыли в северном направлении, но знакомых очертаний берега не было.
— Это остров, — убежденно произнес Тиландер, который стоял рядом со мной на носу. — Сэр, вы не видели острова или другой земли с вашей бухты?
— Нет, Герман, ничего подобного не видел, — я взял свой атлас: немного южнее и западнее от моего предполагаемого места приземления, где я провёл два года, находился остров Родос. Но это значило, что нас снесло южнее и мы даже чуть проплыли западнее. Показал атлас американцу, тот недоуменно покачал головой, не понимая, как нас могло так сильно отнести на юг.
— Герман, направляй драккар на сушу, разомнём ноги, посмотрим на местную фауну, — я подозвал Маа:
— Готов поохотиться со мной?
— Да, Макс Са, — глаза лучника блеснули. Маа стал деловито проверять натяжение тетивы, выбирая стрелу. Едва драккар приблизился к берегу, он спрыгнул в воду, доставшую ему до груди, и побрел к берегу.
— Герман, мы на охоту, — я спрыгнул и уже на берегу присоединился к Маа. Охота была проста до обидного: птицу, похожую на крупную цесарку, Маа убил практически в упор. Животное, похожее на маленькую лань, я убил броском копья с десяти метров. Лань паслась, не обращая внимания на нас, только один раз подняла голову и снова ее опустила, чтобы упасть, пронзенной копьем. В воздухе весело щебетали пташки, воздух был насыщен запахом трав и растений, причём среди них встречались такие, каких я прежде не видел. Обращало на себя внимание огромное количество папоротников, словно этот лес застыл в кембрийском периоде развития. Или в юрском, черт его разберет. Закончив разделывать добычу, мы сполоснулись в маленьком озерце с кристально чистой водой и побрели назад, захватив трофеи. На берегу уже горело два костра и не только мы оказались удачными охотниками. Разделанная коза уже жарилась на вертеле, а Бар рассказывал слушателям, как подобрался к ней на расстояние вытянутой руки.
Эту ночь решили провести на Родосе. Природа здесь была богаче, чем в окрестностях Плажа, особенно в отношении растений и птиц. Я пожалел, что не захватил Зика и справочник по лекарственным растениям. За несколько дней Зик притащил целую охапку женьшеня, зверобоя и астрагала. К моему возвращению, наверное, весь дворец будет забит травами под потолок, если только Нел не погонит его поганой метлой. В любом случае, парень с энтузиазмом взялся быть моим учеником и похоже из него получится толковый лекарь, на уровне позднего средневековья.
Утром вышли в море и Тиландер скорректировал курс: через два часа показалась береговая полоска на севере. Когда мы оказались на расстоянии пятисот метров от берега, эти места я узнал. Их мы видели примерно на второй день своего путешествия на восток. Теперь уже я скорректировал курс: нам нужно было двигаться на запад вдоль побережья. Миновал полдень, когда показалась знакомая горная гряда, выходившая в море. Сердце забилось сильнее, словно я переступал порог родительского дома, возвращаясь на недельную побывку из Центра подготовки космонавтов.
— Это там, Герман, — указал я пальцем в сторону своей бухты. До нее было ориентировочно километров семь, но я был уверен, что не ошибся. Около часа понадобилась грести, чтобы, обогнув первую гряду, войти в бухту. На первый взгляд ничего не изменилось: все та же бухта, с двух сторон ограниченная небольшими горными грядами, которые выдаются в море. Дерево, под которым я ставил свою палатку, все так же растет на линии роста травы. Чаща кустарника, которая еще сильнее разрослась. Не хватало одного, а именно моей спасательной капсулы, за которой я сюда вернулся. Ошибки не было — это была та самая бухта и все в ней было на месте, кроме моей спасательной капсулы.
Глава 32. И снова Канги
— Макс Са, а где твой небесный дом? — полным изумления голосом спрашивает Бар, который дышит мне в затылок, пока драккар подгребает к берегу. Я бы сам хотел знать, где капсула, и вопрос Бара оставляю без ответа. По пояс в воде бреду к берегу. Вот тот самый валун, к которому я надежно привязал капсулу. Сейчас нет ни капсулы, ни троса. И даже не осталось следа от места, где она находилась. Только на валуне остались еле заметные царапины от троса.
Закрепив якорь, Тиландер присоединяется ко мне, Маа настороженно озирается, но вокруг спокойно: нет ни человеческих, ни звериных следов. Словно кто-то взял и унес капсулу. Или ее унесло штормом, возможно трос просто соскользнул с валуна — порваться он точно не мог. Да и порвись он, остались бы его обрывки на камне, к которому привязал капсулу. Если на песке и оставались следы капсулы, волны их размыли. Получается, зря я проделал такой путь, возлагая такие надежды, что капсула меня дожидается.
Расстроенный, поднимаюсь по берегу, чтобы осмотреть знакомые места, которые всколыхнули столько приятных воспоминаний. Вот еле заметный след от костра: он два года горел на этом месте, конечно, еще очень долго трава не будет тут расти. А вот следы от палатки и хижины Луома полностью исчезли. Просека, прорубленная мной в колючках, заросла — за четыре года кустарник снова сомкнул свои ряды, став непроходимой стеной.
— Здесь мы провели два года, — слышу, как Бар рассказывает матросам про нашу первую встречу, кита, которого выбросило в бухте, про Кангов, от которых мы отбивались. С каждым его словом будто на экране проектора передо мной возникают эти сцены. Каким наивным и неосторожным я был в то время, несмотря на свое обучение в Звездном! Порой случайность спасала от смерти. Сейчас на все события смотрел совсем другими глазами. Прошедшие шесть лет меня сильно изменили: я стал физически сильнее и теперь на жизнь смотрел практичнее.
— Герман, мы не будем здесь задерживаться, я пройдусь до той рощи, погляжу на долину и мы отправимся в обратный путь. Раз капсулу унесло море, что нам здесь делать? Отправимся домой с пустыми руками, — я поправил пистолет в кобуре и начал пробираться по краю левой каменной гряды. Кустарник сильно разросся и теперь приходилось стараться, чтобы колючки не царапали. В роще уже тянулись молодые деревца и она снова стала густой, шагов через сто будет обрыв. Гляну в последний раз и вернусь, раз поездка оказалась безрезультатной. Вступив в лес, я прошел около двадцати шагов, когда остановился как вкопанный: посреди небольшой лужайки стояла моя капсула, вокруг которой были вкопаны колья с насаженными на них человеческими черепами. Я проморгался, но картина не изменилась: капсула стояла словно памятник, а вокруг я насчитал десять кольев, на которых зияли пустыми глазницами человеческие черепа.
