— Вижу, тебе тоже не спиться, воевода?
Голос короля Ярополк узнал сразу.
— Не спиться, Лад… И сон мне какой-то странный приснился, о покойном отце… И вообще — тревожно как-то. А ты чего?
— Вот и я, ворочался, ворочался и решил проветриться… Открою глаза — нормально все, спокойно. А закрою — тут же хочется вскочить на ноги. Словно дите малое, что темноты боится.
— Да, ждать — это самое трудное. Иной раз кажется, пусть случится что угодно, только сейчас же, немедленно… А еще труднее, если нет уверенности.
— Ксандор не мог ошибиться…
Этот разговор, в той или иной степени глубины и откровенности, они вели с первого дня приезда Ладислава в Бобруйск. С той самой минуты, как король объявил, что северяне готовятся напасть на Зелен-Лог. Часто повторяя одни и те же слова, словно проверяли друг у друга выученный урок, а потому и не прислушиваясь к ответам.
— Так уж и не мог… — воевода опять посмотрел на темные воды Пролива, омывающие горизонт.
— Предостережением того, кто смог предсказать собственную смерть, лучше не пренебрегать.
— Это, да… — неожиданно легко согласился Ярослав. Хотя обычно продолжал спор.
Воевода еще раз попытался пронзить взглядом безмятежную ночь и повторил.
— Да…
— Волнуешься за сыновей? — понял нынешнюю немногословность шурина король.
— А ты, разве нет? Может, стоило все-таки взять их сюда?
— Может, — дернул плечом Ладислав. — Думал об этом… Да только, Яр, хлопотное и неблагодарное дело — убегать от пророчества. Никогда неизвестно: гонится оно за тобой по следу, или наоборот — поджидает, как раз в том месте, где ты хочешь спрятаться?
— И опять ты прав. Отец мой все любил повторять: делай, что можешь, и пусть случится, что должно.
— Да, древние философы умели красиво говорить. Ты сказывал: что отец во сне приходил? Не расскажешь? Я не предсказатель, но сопровождая королеву к Ксандору, всякого наслушался. Порой, тот еще и не договорил, а я уже знал, чем дело закончиться.
— Отчего ж не рассказать. Но только это не сон был, а скорее воспоминания. Мое посвящение в воины приснилось.
— Сам поединок с медведем? — уточнил Ладислав. — Или что-то еще?
— Еще? — переспросил воевода. — Гм, ну да… Еще был разговор с отцом. О Зеленом Клине.
— О чем? — теперь роль тугого на ухо перешла к королю. Уловив это, Ладислав рассмеялся. Потом зябко пожал плечами и предложил: — Пойдем-ка в библиотеку. Коль нам обоим не спиться, так проведем время с толком. Что-то ты, зять, давненько не предлагал мне медком угоститься. А ведь Бобруйские меды всегда были отменны.
— Пойдем… — кивнул Ярослав. — Я так понимаю, Ваше Величество, ты ждешь подробного рассказа. А он и в самом деле не сухое горло дерет.
* * *
Похоже, в Бобруйске сегодня не спалось еще кому-то, кроме короля и воеводы. Потому что когда они вошли в библиотеку, их ждал стол, накрытый для скромной ночной трапезы двоих мужчин. Большой жбан меду, две кружки, блюдо нарезанной крупными ломтями брынзы, горка лепешек и отдельно, тонко наструганная оленина, провяленная до древесной твердости.
— Сестрица даже нашу матушку удивляла своей сметливостью, — хмыкнул Ладислав.
— Да, мой отец тоже говорил, что мне несказанно повезло с женой, — согласился Ярослав, разливая мед по кружкам.
— И опять мы о покойниках заговорили, — король отхлебнул крепкого, не меньше чем десятилетней выдержки напитка. И даже зажмурился от удовольствия. Что-что, а в медах Бобры действительно знали толк. — Ну, рассказывай…
— Снился мне наш разговор, после испытания. Отец спросил, чем заняться думаю, — а я ответил, что хочу попытаться перейти Бешеную Гряду и проверить: на самом ли деле обитаемый мир ограничивается Зелен-Логом, Островами и степями Кара-Кермена.
— И что отец?
— Он не запрещал. Собственно, и не мог. Почти каждый юноша рода Медведей, достигнув совершеннолетия, пытался преодолеть хребет. Кто-то при этом погибал, кто-то возвращался живым, но пройти Гряду не удавалось никому.
— Да, я знаю… У каждого рода свои традиции. Бобры вот на Острова сплавать обязаны. Хоть раз… Впрочем, что я тебе рассказываю. Ты же и сам теперь здешний…
— Вот в том и вся закавыка, — кивнул Ярополк. — В тот день отец посоветовал мне не торопиться и как следует подготовиться к путешествию.
— Разумно…
— Наверно. Вот только на приготовлениях все и закончилось. Сперва я считал, что еще не готов. Потом появились неотложные дела, которые необходимо было завершить, прежде чем пускаться в долгий путь. На следующий год захворала матушка… Еще через год что-то другое, помешало, уже и не помню что, но не менее важное… А потом меня женили, — Ярослав отхлебнул из кружки и немного помолчал, давая осесть поднявшейся в душе горечи. — Ну, а дальше, как ты и сам понимаешь, Бобруйскому воеводе есть чем заняться и помимо Бешеной Гряды. Так я стал первым Медведем, который не попытался взглянуть на восточный склон…
— А ведь мы с тобой похожи, Яр, даже больше чем я думал… — король повторно поднял кружку и не отрывался от нее, пока не осушил до дна. Наверное, взвешивал, стоит ли откровенничать дальше. Бывает, что накатит, разговоришься, а на другой день — жалеешь. И не обязательно во хмелю, а просто — потребность возникла.
Воевода молчал, тоже понимал, что продолжение разговора будет только в том случае, если король сам захочет. А любопытство тут совершенно неуместно. Скорее, только развеет, собьет возникший душевный настрой.
— Я тоже первый Бобер, который так и не побывал на Островах… — негромко промолвил Ладислав. — Как думаешь, это случайное совпадение, или что-то значит?..
— Вообще-то из меня философ, как из косого лучник, но считаю, что просто так ничто не происходит, и во всем имеется определенный смысл. Какой? Это уже к провидцам…
— Да, жаль, я не до конца поверил Ксандору, вот и не уберег. Сейчас его умение нам бы пришлось кстати. А то столько всего странного…
И словно в подтверждение сказанного, библиотека Бобруйского замка стала заполняться людьми в серых балахонах. Людьми — возникающими прямо из воздуха…
Последнее время я все чаще стал засыпать в своем… новом мире, а просыпаться в Междумирье. Что это? Очередные гамбиты какого-то из Ар, или на меня так воздействует приближение к источнику силы чернокнижника?
Вот и сейчас, отпустив Родю и поужинав с Торусом, я улегся отдохнуть и — пожалуйста… 'Здравствуйте, девушки'. Неизменный туман, более плотный и жалящий враждебными взглядами спину, и переходящий в легкую дымку — впереди. С виднеющимся по тому же направлению, уже не менее привычным маяком костра.
