Скалы уже откликались эхом на отдаленные голоса, песни. Гномы различали звуки эльфийских арф и печную музыку, от которой, казалось, ночь теплела и камни начинали источать запах весенних цветов.
Бильбо захотелось убежать из мрачной крепости, спуститься в лагерь и принять участке в веселом пиршестве у костров. Некоторые гномы помоложе тоже стали колебаться и бормотать, что они бы с удовольствием приняли таких гостей, как друзей… Но Торин их выругал.
После этого они сами принесли арфы и различные инструменты из подземелий и заиграли, чтобы смягчить его, но их песня была совсем не похожа на песни эльфов, а скорее напоминала то, что они пели в хоббичьей норке Бильбо давным-давно, когда только собирались путешествовать:
Король возвратился в старинный дворец;
Будь славен, наследник Подгорного трона!
Навеки избавился мир от дракона —
Всем недругам будет такой же конец!
Топор боевой заострен и суров,
Надежны ворота подземного дома,
И полнится храбростью сердце у гнома
От взгляда на клады в пещерах отцов!
Под молотов звоны в забытые дни
Здесь гномы трудились в таинственных норах.
В дела своих рук колдовские узоры
И тайные чары вплетали они.
Из звездных лучей ожерелья плели,
Короны, как гребни дракона, сверкали.
И арфы из золота сами играли —
Их струны смеяться и плакать могли.
Изгнанники-гномы, спешите скорей
И станьте опорой Подгорного трона!
Король, овладевший наследной короной,
Нуждается в помощи верных друзей!
Зовем соплеменников мы из-за гор:
Пещеры отбиты, ворота открыты.
И в сильной руке Короля Дубощита
Старинные клады горы Эребор!
Вернулся Король в обретенный дворец;
Будь славен, наследник Подгорного трона!
Навеки избавился мир от дракона —
Всем недругам будет такой же конец!»
Песня, похоже, утешила Торина: он повеселел, заулыбался и тут же стал прикидывать расстояние до Железного Кряжа и рассуждать о том, как скоро сможет Даин добраться до Одинокой Горы, если, получив известие, не мешкая, выступит в поход.
Но у Бильбо и от песни и от таких разговоров сердце в пятки ушло: слишком воинственно все это звучало.
На следующее утро рано-рано группа копейщиков перешла реку и зашагала по долине. Под зеленым знаменем Короля эльфов и голубым знаменем Эсгарота воины подошли к стене, заменившей главный вход, и остановились. И снова Торин громким голосом спросил их из бойницы:
— Кто вы, пришедшие с оружием к воротам Торина сына Фрайна, Короля Подгорного?
На этот раз ему ответили. Вперед вышел высокий человек, темноволосый и смуглый, и прокричал:
— Привет тебе, Торин! Почему ты закрылся стеной от всех, как разбойник в своем логове? Мы еще не стали врагами и мы рады, что ты жив, ведь мы на это уже не надеялись. Мы пришли, думая, что здесь нет хозяина, а теперь, раз ты есть, нам надо переговорить.
— Кто ты и какова цель переговоров?
— Я Бард, моей рукой убит дракон и освобождено твое сокровище. Разве это не наше общее дело? Более того, я — законный наследник Гириона из Дейла, а у тебя в сокровищнице смешалось богатство гномов с достоянием горожан Дейла, которое украл старый Смог. Разве это не предмет для переговоров? Далее: в последней битве Смог разрушил жилища эсгаротцев, а я служу Правителю. Я буду говорить от его имени и спрошу тебя: имеешь ли ты сострадание к несчастьям и печалям его подданных? Они помогли тебе в твоей беде, а в ответ ты принес им разрушения, пусть непредвиденные.
Эти слова были произнесены гордо и мрачно, но в них заключалась правда. Бильбо думал, что Торин признает справедливость предъявленных требований. Разумеется, он не ждал, что кто-нибудь вспомнит, как именно он обнаружил слабое место дракона. Никто и не вспомнил. Но хоббит не учел силы золота, на котором столько лет сидел дракон, и его власти, над сердцами гномов. Много часов провел Торин в сокровищнице в эти дни, и старая страсть снова окрепла в нем. Хотя он главным образом искал Аркенстон, взгляд его падал на многие другие чудесные вещи, которые там лежали, храня память о давних трудах и печалях его народа.
— Ты изложил в конце и в качестве основных самые необоснованные притязания, — ответил Торин. — Никто из людей не имеет права на владение сокровищами гномов, потому что Смог, укравший их у нас, так же лишил нас дома и жизней. Это не его сокровище, чтобы им расплачиваться за его преступления. За продовольствие, материалы и помощь, полученную нами от Озерных жителей, мы честно заплатим — когда настанет время. Но мы ничего никому не дадим под угрозой военного нападения. Пока вооруженное войско стоит у наших дверей, мы смотрим на вас, как на врагов и захватчиков. Я, со своей стороны, хочу спросить вас: какую долю сокровища отдали бы вы нашим соплеменникам, если бы нашли его без охраны, а нас — убитыми?
— Задать такой вопрос ты вправе, — ответил Бард. — Но вы живы, а мы не грабители. Более того, кроме прав, есть еще сочувствие имущих к неимущим, которые оказывали им дружескую помощь в трудную минуту. И ты не ответил на другие мои требования.
— Я уже сказал, что не буду вести переговоров с вооруженными людьми у собственных ворот! И совершенно не намерен разговаривать с подданными Короля эльфов, о котором не храню добрых воспоминаний. Нечего им лезть в наши споры. Уходите, пока наши стрелы в вас не полетели! А если все же захотите со мной говорить, пусть эльфийская орда уйдет в свои леса, потом возвращайтесь, только сложите оружие на пороге.
— Король эльфов — друг мне, он помог Озерным жителям в трудную минуту, хотя ничем им не обязан, — ответил Бард. — Мы даем тебе время обдумать свои слова, Торин Дубощит. Призови свою мудрость к нашему возвращению!
И он повернулся и возвратился в свой лагерь. Прошло много часов, и снова под стеной появились знаменосцы и трубачи. Трубачи протрубили приветствие и один из них прокричал:
— Именем Эсгарота и Лесного Народа мы обращаемся к Торину Дубощиту сыну Фрайна, называющему себя Королем Подгорным, и просим его хорошо рассмотреть наши претензии, дабы не быть объявленным нашим врагом. Пусть он выдаст одну двенадцатую часть сокровища Барду, как Победителю Дракона и наследнику Гириона. Из этой доли Бард сам выделит, сколько надо, в помощь жителям Эсгарота. Но если Торин хочет пользоваться дружбой и уважением в окружающих землях, как это было с его предками, пусть добавит Озерным жителям некоторую сумму от себя.
Тут Торин схватил лук и пустил в глашатая стрелу. Стрела попала в щит и, дрожа, застряла в нем.
— Раз таков твой ответ, — услышали они снова голос глашатая, — я объявляю Осаду Горы! Ты не уйдешь отсюда, пока не запросишь переговоров сам. Мы пока не пойдем на тебя с оружием, а оставим тебя с твоим золотом. Ешь его, если хочешь!
