— Страдать от жары и холода — привилегия живых. Радуйся, что ты пока еще в их числе, — прижимаясь к спине магички с целью обогреть, сказал Нерк.
— Спасибо, успокоил, — проворчала Хельга, теснее пододвигаясь к вампиру. — Скажи, почему все живые существа постоянно друг друга убивают?
— Есть миры, где это не так, — ответил брат владыки Варга. — В них живут существа, постоянно развивающиеся духовно, они не приемлют насилия. А случайное убийство разумного существа влечет за собой самоубийство виновного, потому что он просто не в состоянии жить с таким грузом на душе.
— Таких миров много?
— К сожалению, нет. Больше таких, как наш, или даже хуже.
— И ничего нельзя изменить?
— А что ты хочешь изменить? Людей? Колдунов? Другие разумные расы?
— Наверное, всех. Но не так, чтобы совсем изменить. Только чуть-чуть. Убрать воинственность и кровожадность. А добавить любовь к ближнему и стремление к созиданию.
— Ты общалась с представителем расы ару, — напомнил Нерканн. — Они были совсем не воинственны. Они умели создавать величайшие вещи и не задумывались о защите. Где они теперь?
— Ты хочешь сказать, что миролюбивому созданию выжить невозможно?
— Странно слышать подобный вопрос от выпускницы боевого факультета, которую всю сознательную жизнь учили убивать, — усмехнулся Нерк.
— Я серьезно! — ткнула его локтем в бок Хельга.
— И я серьезно, — подавившись смешком, произнес вампир. — В нашем мире есть много прекрасного, но все это надо защищать, потому что зла, насилия и ужасов в нем тоже хватает.
— И Августо хочет сделать его еще ужасней и уничтожить остатки доброго, — вздохнула магичка. — Что мы можем сделать, чтобы остановить его? Если ты выпьешь моей крови, то сможешь убить Древнейшего? И Хозяин останется без главного союзника.
— Согрелась? — поинтересовался Нерк.
— Не меняй тему. — Девушка снова уперлась вампиру в ребра своим острым локтем.
— Эй! Поаккуратней! — фиксируя руку Хельги на безопасном расстоянии, попросил пострадавший. — У меня еще не все кости срослись и раны кровоточат.
— Почему так долго?!
— Потому что энергозапас пуст. Даже в ауре дыры заштопать нечем. Восстановление идет очень медленно. Из меня сейчас плохой боец. Надо ждать.
* * *
Древнейший восседал на троне и с нескрываемым удовольствием лицезрел своих подданных, заполнивших весь огромный зал. Две юные вампирши расположились в весьма фривольных позах у ног Древнейшего на ступенях перед троном. Они совсем недавно принимали пищу из личных резервов своего господина, о чем красноречиво говорили алые пятна на золотых парчовых одеждах с глубокими декольте и высокими разрезами вдоль бедер. Древнейший всегда баловал своих фавориток изысканными деликатесами, покупая молочных детей на рабских рынках. Вампирши это ценили, стараясь пробиться в любимицы к Древнейшему, остальное племя было не очень довольно, ведь рядовым членам кланов детей из рабского поселения на острове трогать было запрещено — из них выращивали полноценную пищу и взрослых работоспособных рабов.
Вот и сейчас насытившиеся деликатесом фаворитки мурлыкали подобно сытым кошкам, раздражая своим довольным урчанием собравшихся в зале собратьев. Человеческий колдун не приветствовал такого выпендрежа, но в чужой монастырь со своими заветами не лез, стараясь извлечь из союза с кровососами побольше пользы с наименьшими затратами. Августо стоял позади трона, не позволяя вампирам забыть, кто он и в каком статусе здесь находится.
Взоры красноглазых безволосых кровососов были устремлены на постамент с троном Древнейшего и возвышающегося на две головы из-за левого плеча предводителя могущественного человеческого колдуна. Никакого гула голосов и тихого перешептывания, никакой толчеи и давки за место поближе к трону. Море белесых голов безмолвно втекло в распахнутые двери и так же безмолвно заполнило собой все свободное пространство. Августо — для своих подчиненных Хозяин или шеф — не переставал удивляться этому жестокому и кровожадному племени. Они были глупы и хитры одновременно. Они обладали колоссальной физической силой и скоростью, но не сумели одолеть превосходящими силами обычную человеческую магичку в паре с ослабленным долгим пленом милительцем. Они с первой каплей выпитой крови впитывали жесткую дисциплину и безоговорочное подчинение Древнейшему. Но роптали вполголоса из-за угла о тех изысках, которые дарует предводитель своим приближенным к телу самкам. Они выращивают людей в качестве пищи, но, несмотря на достаточное количество еды, воруют людей с материка, рискуя быть обнаруженными. Просто удивительно, как тайная служба и стража Софинии и Шаурана еще не заинтересовалась столь частыми исчезновениями жителей прибрежных селений?
Видя, что зал заполнен, Древнейший окинул своих подданных колким жестким взглядом и снизошел до общения.
— Я рад, что все кланы нашли возможность сейчас прийти ко мне. — Шипяще-шелестящие звуки древнего языка прокатились по залу.
Все понимали, что данная фраза не более чем формальность, ее даже можно было бы назвать откровенным лукавством, ведь чем меньше кланов придет на сбор, тем больше получат пришедшие после дележа долгожданной добычи в людских городах.
— Для проведения ритуала открытия постоянно действующих врат в нижний мир все готово, — продолжал Древнейший.
— Воины, ушедшие с тобой, достали нужную жертву? — подал голос первый претендент на звание Древнейшего после возможной смерти нынешнего.
— Подходящая жертва доставлена. Это молодая и сильная человеческая чародейка. Но наши воины не сумели схватить ее. — Древнейший с допустимой долей иронии посмотрел на желающего его скорейшей смерти собрата. — Это сделал человеческий колдун. Привести пленников! — велел он сидящим на ступенях вампиршам.
Фаворитки грациозно поднялись. Толпа мгновенно расступилась, освобождая им проход к выходу из зала. Девушки шли сквозь живой коридор своих собратьев, гордо подняв головы, словно не выполняли приказ старшего о конвоировании пленных, а дефилировали на показе новых нарядов во дворце императора Софинии. Красные глаза соперниц буравили любимиц Древнейшего ненавидящими взглядами, но тем было совершенно безразлично мнение собратьев. Они наслаждались жизнью и всячески старались продлить это благословенное для них время, ведь каждой из них было известно, как поступит Древнейший, когда девушки перестанут приносить ему радость. Они, в отличие от остального племени, были осведомлены, чем питается их предводитель, и хорошо понимали, что чем быстрее наскучат господину, тем скорее превратятся из хищниц в жертв и будут употреблены в пищу, словно какие-то люди. Страх от осознания скорого конца пробуждал в фаворитках чрезмерную жестокость, злость и ненависть к собратьям. Они вышагивали, цокая каблуками по каменному полу. Юбки платьев, расходясь в разрезах, развевались сзади, оголяя стройные ноги. Безволосые головы были украшены изысканными золотыми диадемами. Эти две вампирши никогда не были подружками. Дочери разных кланов, они постоянно соперничали, а попав в милость к Древнейшему, стали подругами по несчастью, понимая, что сообща у них больше шансов продлить свою жизнь.
