– Направляйтесь к этому кораблю, – скомандовала Эуфратия, и Мерсади с удивлением увидела, что Круз без всяких возражений повернул рычаг управления.
Мерсади не слишком много знала о звездных кораблях, но была уверена, что стоит им подойти ближе, как судно ощетинится дулами орудий и расстреляет несущийся мимо «Громовой ястреб». Или спустит на них истребителей.
– Зачем нам к нему приближаться? – нервно спросила она. – Нам же надо улететь как можно дальше!
– Доверься мне, Сади, – сказала Эуфратия. – Все так и должно быть.
«По крайней мере, все произойдет очень быстро», – подумала Мерсади, глядя на увеличивающийся силуэт судна.
– Гвардия Смерти, – заметил Круз.
Мерсади прикусила губу и взглянула на Зиндерманна.
Старик выглядел совершенно спокойным.
– Настоящее приключение, не так ли? – улыбнулся он.
Неожиданно для себя Мерсади улыбнулась ему в ответ.
– Кирилл, что мы будем делать? – спросила она некоторое время спустя, изо всех сил сдерживая слезы. – Что нам осталось?
– Мерсади, мы все еще боремся, – сказала Эуфратия, отворачиваясь от окна. – Иногда борьба переходит в открытое военное столкновение, иногда ведется при помощи слов и мыслей. Каждому из нас предназначена своя роль.
Мерсади вздохнула. Она не могла и не хотела верить, что в надвигающемся на них корабле могли найтись союзники.
– Мы не одиноки, – с улыбкой добавила Эуфратия.
– Но эта борьба… Мне кажется, что она мне не по силам.
– Ты ошибаешься. Каждый из нас имеет право сказать свое слово в Галактике. Так же, как и Воитель. Верьте в это, и мы сможем его одолеть.
Мерсади кивнула и уставилась на огромный корабль. Его длинный темный силуэт выделялся на фоне звездного неба, а двигатели были окутаны облаками замерзшего газа.
– Боевой катер «Громовой ястреб», назовите себя, – раздался в воксе хриплый, неприветливый голос.
– Будьте откровенны, – предупредила Эуфратия. – Теперь все зависит от этого.
Круз кивнул.
– Мое имя Йактон Круз, – произнес он. – Бывший воин Сынов Хоруса.
– Бывший? – донеслось в ответ.
– Да, бывший, – подтвердил Круз.
– Объяснитесь.
– Я больше не состою в Легионе, – сказал Круз, и Мерсади почувствовала, как трудно дались Астартес эти слова. – Я не могу больше участвовать в том, что затеял Воитель.
Ответ пришел не сразу.
– Тогда добро пожаловать на мой корабль, Йактон Круз.
– А кто вы? – спросил Круз.
– Капитан Натаниэль Гарро, крейсер «Эйзенштейн».
Часть третья БРАТЬЯГлава 14
ДО КОНЦА
ЧАРМОСИАН
ИЗМЕНА
– Я уже потерял счет дням, – пожаловался Локен, скорчившись за одним из импровизированных укреплений, устроенных в развалинах Хорала.
– Мне кажется, на Истваане III уже нет ни дней, ни ночей, – ответил Саул Тарвиц.
Локен взглянул в серо-стальное небо. Вся планета была окутана покровом туч, поднявшихся после катастрофического изменения климата, вызванного внезапным уничтожением всех форм жизни. После огненного шторма сухой, безжизненный ветер разносил над всеми континентами лишь пепел.
– Они собираются для очередной атаки, – сказал Тарвиц, указав в сторону искореженных и почерневших в огне нагромождений обломков, бывших когда-то жилыми кварталами к востоку от дворца.
Локен проследил за его жестом и увидел только мелькнувший фрагмент доспехов грязно-белого цвета.
– Пожиратели Миров.
– Кто же еще?
– Интересно, знает ли Ангрон о каких-то других методах ведения войны.
Тарвиц пожал плечами:
– Наверное, знает. Просто этот способ нравится ему больше остальных.
Тарвиц и Локен впервые встретились на Убийце, где Сыны Хоруса плечом к плечу с Детьми Императора сражались против ужасных мегарахнидов. Тарвиц был отличным воином, лишенным чувства собственного превосходства, которое было присуще его Легиону и так раздражало Торгаддона.
Локен почти не помнил, как они прорывались через территорию Храма Искушения, как пробивали себе путь сквозь дымящиеся городские развалины. Он помнил лишь то, что у самых ворот храма он начал сражаться с теми, кого недавно называл своими братьями, и не останавливался, пока перед ним не появился странный силуэт Дворца Регента, когда-то напоминавший цветок из розового гранита, а сейчас…
– Они ударят примерно через час, – сказал Тарвиц. – Пойду переброшу людей на оборонительные рубежи.
– Эта подготовка может быть обманным маневром, – предупредил Локен, вспоминая первые дни сражения за дворец. – Ангрон ударит с этой стороны, а Эйдолон предпримет контратаку.
При первом знакомстве с воинами Тарвица Локену на ум пришло сравнение со сложной игрой, построенной на ложных выпадах и контратаках.
Менее способный командир, чем Саул Тарвиц, мог допустить ошибку, и тогда его отряд оказался бы разделен на мелкие части, но капитан Детей Императора каким-то образом сумел в течение трех дней отражать непрекращающиеся атаки.
– Мы будем готовы и к этому, – сказал Тарвиц, переводя взгляд вниз, внутрь дворца.
Локен и Тарвиц занимали наблюдательный пост на остатках обрушившегося купола одного из многих флигелей дворца – так они продолжали называть груду камней, оставшуюся после огненного шторма.
Расколотые обломки гранитных лепестков образовывали укрытие, где спрятались Локен и Тарвиц, а внизу, на усеянном обломками полу главного зала, оставшиеся в живых воины сооружали баррикаду. Материалом для строительства Сынам Хоруса и Детям Императора служили бесценные скульптуры, в изобилии украшавшие залы дворца.
Теперь эти монументальные изображения бывших правителей лежали на полу, а Астартес скрывались за ними.
– Как ты думаешь, долго мы еще продержимся? – спросил Локен.
– Мы будем стоять до самого конца, – ответил Тарвиц. – Ты сам говорил, что каждая прожитая секунда увеличивает шансы на то, что Император услышит об этом и пришлет другие Легионы, чтобы призвать Воителя к ответу.
– Если только Гарро сумеет донести весточку на Терру, – заметил Локен. – Возможно, он уже мертв или затерялся в варпе.
– Возможно, но я верю, что Натаниэль справится, – возразил Тарвиц. – Наше дело – продержаться как можно дольше.
– Меня это беспокоит. Все началось, когда Ангрон закусил удила, но Воитель мог давно вывести свои Легионы и предпринять еще одну бомбардировку. При этом он лишился бы нескольких десятков воинов, но все равно… Этой планете давно полагается быть мертвой.
Тарвиц усмехнулся:
