– А чего он другого хотел-то? – посмеиваясь, заметил Мар. – Попасть в несуществующее место, ха! Семён, поясни убогому, но аккуратненько, доступно… Пусть другой адрес загадает, из реальных.
– Эй, маг Подайла, – Семён с трудом подавил смешок. – Для того, чтобы перенестись куда-то, надо давать точные координаты, а не вольное описание места прибытия! Скажи: «Хочу попасть в такой-то, конкретный Мир», тогда лишь медальон и сработает. А уж на месте разберёшься, чертоги там или не чертоги…
– И как именно называется твой конкретный Мир? – наивно спросил Подайла. – Я ж не знаю!
– Много их, Миров-то, – уклончиво ответил Семён. – Тебе в который надо?
– В демонский, самый главный, – уверенно ответил владелец ржавой побрякушки, – в наиглавнейший! Что мне в отсталых Мирах делать? Мне они без надобности, вот ещё!
– Рекомендую Перекрёсток, – серьёзно посоветовал Семён. – Это самый крутой из всех известных мне Миров. Там и чертоги есть, и дворцов навалом, сколько хочешь…
– Разберусь, – отрезал Подайла. – Хочу в Мир Перекрёстка! – и трижды стукнул по медальону костяшкой пальца.
В тот же миг кудесник Подайла оказался внутри пентаграммы, среди оплывших свечей и пустых консервных банок.
– Здравствуй, пресветлый Мир! – завопил Подайла, не поняв, куда он попал, – а вот и я, твой хозяин!
– Прям цирк какой-то, – зашёлся в хохоте Мар, – главный клоун из отпуска вышел, ха-ха! Ну, Семён, ты даёшь! – Олия, хоть и не слышала реплики Мара, тоже рассмеялась, и даже Хайк улыбнулся.
– Подданные, где вы? – удивлённо вопросил у свечей пришлый хозяин, – не прячь… А-а, это ж наглый обман! – разъярённый Подайла покрутил головой, отыскивая в полумраке Семёна с компанией, обвинительно ткнул в их сторону пальцем:
– Обманули! Заборонили демоны подлые! Мер-р-рзавцы!!!
Семён протестующе поднял руку:
– Стоп! Кончай лаяться! Никто тебя не заборонил, сам в свою ловушку угодил. Ты ж демоном стал, вот она тебя и отловила! И дальше будет отлавливать, сколько не пытайся из неё выбраться… Соображать надо, понял?
– Да? – Подайла умолк, задумавшись. – Хм, а ты ведь прав… Эх, непростое оно дело – в правители выдвигаться! Всяк норовит тебе гадость устроить, подсидеть, недопустить… И собственное творение туда же, – со злостью сказал Подайла. – Ну я ему ужо, – он вытащил из-под свитера книгу, в раздражении полистал её. – Ага! Нашёл, – поведя вокруг себя рукой, выдвиженец в правители пробубнил длинную труднопроизносимую фразу: магические стены пентаграммы, вспыхнув напоследок сине-фиолетовыми всполохами, растаяли – выход из тупика, в котором застряли спасатели мироздания, был открыт.
– Другое дело, – одобрил Семён. – Теперь можно и в короли-властители! В общем, счастливого пути, амбициозный ты наш, – Подайла не ответил, чего ему с рядовыми демонами калякать, когда уже, вот-вот, пред ним падёт главный демонский Мир Перекрёстка; маг Гиблого Места в очередной раз постучал по ржавому медальону пальцем, раздражённо повторил своё требование и пропал, уже насовсем.
– Интересно, куда его, болезного, занесло? – задумчиво спросил Мар. – Надеюсь, в более-менее приличное место. Туда, где подобных типов не сильно обижают – всё-таки старался человек, цели своей добивался! Кто ж виноват, что цель у него дурацкая была…
– Пора и нам перемещаться, – Семён нахмурился. – Опять скакать по незнакомым Мирам… Когда же мы, в конце концов, на Перекрёсток попадём? Леший его знает!
– Я хоть и не леший, но знаю, – важно сказал медальон. – Прямо сейчас и попадём, не сомневайся.
– Как? – изумился Семён, – ты серьёзно?
– Абсолютно, – заверил его Мар. – Среди заклинаний, что я вытянул из того драндулета, есть одно особое, розыскное! Типа специальное, археологическое, как раз для отыскания древних Миров с неустойчивой адресацией… Крепкое заклинание, надёжное – нынче таких не делают, ювелирная работа, да-с! Не то, что продукция Комплексного Мира, не в обиду Настройщику будь сказано. И уверен, оно нам поможет… Запускать? – деловито спросил медальон.
– Разумеется, – дозволил Семён, – какие вопросы!
– Уже. Но придётся малость подождать, – предупредил Мар. – Пока оно раскочегарится, пока с Мирами проверочную связь установит, пока убедится, что найденный Мир и есть Перекрёсток… а после я включу транспортное заклинание, не раньше.
– Давай-давай, – подбодрил Семён Мара, – действуй, – он оглядел себя. – М-м, надо бы переодеться, всё ж в центр направляемся, – Семён превратил свой маскировочный комбинезон в хорошего покроя белый костюм с серой рубашкой и белым узким галстуком; белые узконосые туфли выглядели пижонски, но на Перекрёстке были в моде. Олия, глядя на Семёна, тоже приоделась – в её длинном чёрном платье и чёрных туфельках можно было смело идти куда угодно: хоть на вечерний приём, хоть на похороны; Хайк просто отряхнул грязь со штанов и куртки.
– Прям жених и невеста, – съязвил Мар. – Вместе с дежурным свидетелем… Только вы в расцветке одёжки малость ошиблись, с точностью до наоборот. Э, для Перекрёстка сойдёт! Для свадьбы, между прочим, тоже.
– Олия, Хайк, возьмите-ка меня за руки на всякий случай, – потребовал Семён, не обращая внимания на происки медальона, – чтобы вновь не потеряться: мы отбываем и, надеюсь, туда, куда надо! Мар обещает, что попадём в Мир Перекрёстка. Верится с трудом, но… – в этот момент и мрачный подвал, и пентаграмма со свечами растаяли, исчезли, сменившись дневным светом и ровным городским шумом.
– Битте-дритте, – радостно завопил Мар, – получилось! Что и говорить, были ж мастера в своё время, золотые головы! Семён, с тебя бутылка, хотя я и не пью. С прибытьецем, стало быть… Как говорил великий Подайла в минуты умственной скорби: «Трепещите, несчастные!» Нехай трепещут: мы прибыли и кое-кому это даром не пройдёт, – Семён огляделся. Мар был прав: несомненно, они оказались в Мире Перекрёстка, на одной из его широких многолюдных улиц. На бульваре.
Синее небо, жаркое послеполуденное солнце и чистый воздух, пахнущий цветами; высокие дома за кронами ухоженных деревьев – дома-дворцы совершенно разной архитектуры и стиля… пара дирижаблей, плывущих в небе по своим дирижаблевым делам… да, это был Перекрёсток!
Никто из прохожих – в странных, разнообразных до нелепости одеждах, – не обратил особого внимания на возникших посреди бульвара усталых путешественников: здесь и не такое видали! Ну, покосились мимоходом, прошли да тут же и забыли о них, мало ли кого на улицах столичного Мира встретишь, всех не упомнишь…
Лишь башка канализационного дракона, урной торчавшая из брусчатки, с любопытством поглядела на трёх замерших возле неё человек, но, ничего от них не получив, потеряла к троице всякий интерес: раскрыв пасть, дракон продолжил сонно глядеть в безоблачное небо, в ожидании вкусного мусора от прохожих.
